– А с профессором и пронырой что делать прикажете? Сейчас мне их или…
Впервые в голосе женщины, когда она заговорила, послышалось что-то похожее на волнение.
– Ты поезжай, – сказала она. – Поезжай, развлекись. А когда приедешь… К тому времени я как раз деньги уже получу, тебе звонок сделаю. Тогда уж и доделаешь всю оставшуюся работу.
Древоточец покачал своей тяжелой головой, но промолчал. Лично он бы предпочел сначала закончить дело, а потом уж развлекаться. Но, с другой стороны, Боссу всегда видней, как лучше поступать. За те годы, что Древоточец общался с этой женщиной, он успел убедиться, что если по жестокости она не уступает ему самому, то по части всяких замыслов башка у нее варит куда лучше, чему у него. Единственное, чего у нее не было, так это его физической силы. Зато сила была у него. А у женщины был ум. Древоточец не был совсем уж дураком, и он быстро смекнул, как извлечь для себя выгоду из такого сотрудничества. И с первого дня согласился называть эту женщину своим Боссом.
Первое, что Роксана собиралась предпринять, едва приняла решение самостоятельно бороться за свою свободу и жизнь, это выяснить как можно больше о том месте, где они со Степаном Ефимовичем очутились. Ее доставили сюда с мешком на голове, а как обстояли дела с гипнотизером? Оказалось, что его везли на машине, без мешка, но, садясь в нее, он неловким движением сбил с головы очки.
– Сам я их сбил или мне их сбили, теперь уж и не пойму. Но без очков я ничего не вижу.
Очки гипнотизеру были возвращены сразу же после того, как машина остановилась. Один из его провожатых просто протянул их ему со словами: «А вот и ваши очки, профессор, нашлись они, зря вы волновались всю дорогу!»
Но сам Степан Ефимович теперь был уверен, что очки никуда и не терялись. Их специально хитростью у него отняли, чтобы он не мог заметить дорогу, по которой они ехали. Так или иначе, он в этом плане был Роксане бесполезен. Она расспросила гипнотизера о тех людях, которые его привезли сюда, но, судя по его описанию, они были до того похожи на тех личностей, которые похитили и саму Роксану, что сомнений не оставалось – это одни и те же люди. И им позарез нужно было знать некий цифровой код, который араб – знакомый Клима заставил ее выучить, а Степан Ефимович почти тут же заставил забыть.
Чушь получалась конкретная, смысла в этом Роксана не видела никакого, но поиски смысла в поступках Клима в данный момент ее интересовали меньше всего. Учитывая, как много времени проводил Клим за игровым столом в казино, это вполне могло быть связано с его увлечением. Или с чем-то другим, сейчас это было не столь важно.
– Нам с вами надо отсюда выбираться!
Степан Ефимович устремил на Роксану удивленный взгляд, он явно не ожидал от девушки такого предложения.
– Выбираться? Но как? Ты же видела этих людей. За нашей дверью постоянно дежурит кто-то из них. А с ними невозможно договориться. Я за эти дни не один раз пробовал, поверь мне.
Степан Ефимович даже в какой-то степени чувствовал себя оскорбленным. Он – психиатр и психотерапевт с многолетним стажем работы и многотомными научными работами – не смог расположить к себе никого из этих людей.
– Стоило мне нащупать ключик к одному, как появлялся этот их главный… Древоточец, и менял мне охранника. А в последний раз пригрозил, что если еще раз услышит, что я вступаю в переговоры с охранником, то примет соответствующие меры. Я попытался разговорить его, но потерпел полное фиаско. Он просто ушел, а охранник шепотом посоветовал мне заткнуться. Мол, для меня это точно будет лучше, если не хочу оставшееся время провести связанным и с заткнутым ртом.
– А мы и не будем ни с кем разговаривать. Мы его… мы его загипнотизируем! Вы это сделаете!
– Я не смогу.
– Да бросьте вы! Я притворюсь, что мне плохо, охранник войдет, чтобы проверить, что со мной, а тут из-за его спины появитесь вы и…
– И что? Милая девочка, похоже, вы принимаете меня за некоего супермена с особыми мозговыми способностями. С этакими лучами, идущими из глаз и повергающими всех окружающих в оцепенение.
– А разве нет?
– Гипноз требует особого состояния вводимого в транс объекта. Как минимум он должен быть спокоен. Нет, насильно и вот так, рывком, у меня ничего не получится.
– Но попробовать-то можно?
Попробовать Степан Ефимович был согласен. Новость о смерти Клима напугала его, Роксана видела, что в ее товарище по несчастью зреет протест против возмутительного обращения. Гипнотизеру совсем не хотелось разделить судьбу своего молодого друга.
– Я согласен! – порывисто заявил он. – В конце концов, если они хотят нас отпустить, то и нашу попытку убежать воспримут снисходительно. А если нет… то нам и терять нечего!
Роксана чувствовала то же самое. И, быстро обсудив план, они приступили к его осуществлению. Роксана в позе умирающей устроилась на кресле, для правдоподобия она потерла лицо мелом, которым тут были когда-то покрашены потолки и которого еще оставалось достаточно. Потом, убедившись, что белый цвет преобладает в цветовой палитре ее личика, она прилегла на ручку кресла и протяжно застонала.
Это был знак, что она готова и ждет. В ту же минуту Степан Ефимович заколотил в дверь с криком:
– Помогите! Помогите, человек умирает!
Кричал он громко, и уже спустя минуту после его первого призыва за дверью завозились.
– Что случилось?
– Девушка! Помогите! Она умирает!
Охранник молчал.
– Что? Совсем плохо ей?
– Взгляните сами!
Словно только и дожидаясь этого приглашения, в замочной скважине повернулся ключ. Услышав этот звук, Роксана напряглась. Она понимала, что в самые ближайшие мгновения решится их с гипнотизером судьба. Либо им удастся бежать из этого тухлого места, либо они тут останутся еще очень надолго, возможно, даже что и навсегда.
К сожалению, их с гипнотизером план с самого начала пошел вкривь и вкось. А все потому, что в занимаемый ими кабинет на зов Степана Ефимовича вбежал не один человек, а сразу двое – один из подручных Древоточца и еще Глеб. При виде его фигуры Роксана разозлилась. Этот тут с какого боку очутился? Довеска в виде Глеба у Роксаны с ее компаньоном в плане предусмотрено не было, и Роксана растерялась. Что касается самого Степана Ефимовича, то тот замер с приоткрытым ртом, подавленный и сбитый с толку.
– Роксана, ты чего такая?
Глеб стоял над ней и выглядел встревоженным.
– Тебе плохо?
Роксана закатила глаза и как можно убедительнее застонала:
– Плохо, Глебушка! Сердце давит. В груди тяжело. Дышать не могу.
И она взглянула в сторону Степана Ефимовича, мол, поддержи. Но тот лишь переминался с ноги на ногу и жалобно улыбался. Роксане ничего не оставалось, как снова застонать и схватиться теперь уже за голову:
