– Нет, но доктор Лоран с ней знакома. Она-то и посоветовала мне обратиться к Линетт Маркюс.
– Хорошо, допустим. Но у нее были мои координаты! А ведь меня нет в голландской телефонной книге.
Ноам озадаченно скривился.
– Послушай, мне надо возвращаться на работу, – сказала Джулия. – Я освобожусь к полудню. Зайди за мной.
И не дав ему времени на ответ, она встала, наклонилась к нему и поцеловала в губы, отчего он совершенно растерялся.
– На самом деле, – веселым шепотом проговорила она, направляясь к выходу, – тот мужчина, сегодня утром, был… сосед.
* * *
Джулия вышла из школы и распрощалась с подругами, которые искоса поглядывали на Ноама.
– Ты им нравишься, – объявила она, беря его под руку. – Что ты делал, пока ждал меня?
– Гулял. А еще пытался дозвониться до Линетт Маркюс и доктора Лоран. Никто не отвечает.
– Давай забудем об этой истории и пойдем обедать. Я покажу тебе совершенно прелестное место. Когда я его открыла, то решила, что отведу туда своего ближайшего любовника.
Он рассмеялся.
– И это буду я?
Она остановилась и посмотрела ему прямо в глаза.
– Ты всегда был моим ближайшим любовником, Ноам.
Она поднесла его руку к губам и поцеловала.
– Ты не представляешь, как я рада тебя видеть. Конечно, мне хотелось бы, чтобы наша встреча произошла при менее оригинальных и более романтичных обстоятельствах, но все это не важно, главное – ты здесь.
Они снова молча зашагали рядом, взвешивая каждый про себя важность и возможные последствия только что произнесенных слов. Так они дошли до большого кафе «Мажестик» и устроились на террасе, которая выходила на площадь Дам.
– Предлагаю немедленно избавиться от вопросов, которые вертятся у нас на языке, – сказал Ноам. – Расскажи мне вкратце, что ты делала после того, как мы расстались.
– Хорошо. Если ты помнишь, я улетела в Нью-Йорк к отцу. Но мы с ним не поладили, я бросила учебу и уехала с одной подружкой куда глаза глядят. Мы поездили по Штатам, работали в барах, ресторанах, на дискотеках. В конце концов мне все надоело, и я вернулась в Париж к матери.
– Ты вернулась во Францию?
– Да, через два года после того, как ушла от тебя.
– И даже не попыталась связаться со мной?
Она пожала плечами.
– Это первое, что я сделала, – призналась она.
– Прости, я не понимаю. Ты же знала, где я живу! Все годы учебы я прожил в одной и той же квартире.
– Знаю. Я приезжала к тебе как-то вечером.
– Как? – воскликнул он. – Но…
– Я постучала в дверь, сердце у меня готово было выпрыгнуть из груди. Я представляла себе, как ты удивишься. Глупо, конечно… но я по наивности надеялась, что ты меня ждешь.
– Так и было, Джулия.
– Но ты это делал странным способом… потому что мне открыла какая-то девица. Довольно миленькая, в твоей футболке. Помнишь – с портретом Че Гевары? Мне сразу захотелось сорвать ее. Девица сказала, что ты в институте, разбираешь какие-то казусы со своей группой. Я промямлила, что я твоя кузина. Она предложила мне войти. Я отказалась. Думаю, что она мне не поверила. И я сбежала. Как я себя только не обзывала там, на лестнице. И плакала.
Ноам, потрясенный, пытался представить себе эту сцену.
– И ты больше не пришла?
– Нет.
– Как глупо. Я даже не помню ту девицу. Я забыл ее имя, даже лицо забыл, но помню каждое твое слово, каждый взгляд.
Она погладила его по руке своими длинными пальцами.
– Меня еще долго не отпускала эта тупая боль, которую я испытала в тот вечер.
– Тебе надо было прийти снова, позвонить! Должна же ты была понимать, что я встречаюсь с девушками!
– Да, все верно, но она жила у тебя, носила твои футболки, открывала твою дверь, и она была красивая. Я была уверена, что это не просто любовница. Больше всего я боялась, что мое возвращение будет тебе неприятно, что ты холодно меня встретишь. Короче говоря, что ты еще больше испортишь мои воспоминания.
Ноам с досадой подумал, как могла бы сложиться его жизнь, если бы он вернулся в тот вечер домой раньше или если бы та девица рассказала ему о приходе Джулии.
– Так значит, ты еще что-то испытывала ко мне тогда? – спросил он.
– Я поняла, что действительно тебя люблю, когда сошла с трапа самолета в Штатах. Я очутилась за тридевять земель, далеко от дома, в стране, о которой всегда мечтала, вот-вот должна была увидеться с отцом, который уехал за два года до этого, и все же я знала, что ничего из этого меня не обрадует, потому что самое дорогое осталось в Париже, в твоей квартирке.
Ноам был потрясен.
– Я не знал… я думал, что мне одному плохо от нашего разрыва, что тебе все равно…
– Мы были слишком глупыми, слишком юными, слишком влюбленными. Господи, как подумаю о тех временах – как я мечтала стать писательницей, с каким вызовом смотрела на мир, считая, что только меня там и ждут…
– А потом?
– Я уехала работать на юг Франции. Там я встретила одного голландского музыканта, очень красивого, милого – мечтателя. Мы вместе проработали несколько сезонов в туристическом бизнесе, потом он захотел вернуться в Амстердам. Я поехала с ним. Мне понравился этот город, и я тут осталась. Работала везде понемногу, выучила язык и снова пошла учиться – на воспитателя.
– А… тот парень?
Его любопытство вызвало у нее улыбку.
– Я его любила – по-своему. Он был добрый, заботливый. И он сделал мне самый прекрасный подарок, какой только можно придумать. Подарил мне дочку.
– Так ты мама? И где же она? Как ее зовут?
– Эми. Ей шесть лет. Она у своего отца до конца месяца. Мы расстались три года назад.
Джулия достала телефон, показала несколько фотографий.
– Знаю, она не похожа на меня.
– У нее твои глаза.
– Разве что это. – Она спрятала телефон и облокотилась о стол.
– Теперь твоя очередь.
– У меня все будет гораздо короче. Ни жены, ни детей, ни работы. Такая вот жизнь.
– Что? Ты остался один? – воскликнула она. – Смешно, я всегда представляла тебя под ручку с той воображалой, которая разгуливала голая в твоей футболке.
– У меня были и другие девицы. Большинство из них даже не успевали примерить мои шмотки.
Они продолжали делиться пережитым, он – сводя свою жизнь к нескольким забавным историям, она – рассказывая главным образом о дочери.
– Я делаю вывод, что ты все это время жила, в то время как я мчался сквозь годы, не успевая понять их смысл, – вздохнул Ноам.
