А потом виновато сказала:
– Прости, пожалуйста, что я так мало уделяю тебе времени. Работа отнимает столько сил, но я обещаю исправиться. Мне очень стыдно: я не заметила, как ты выросла и стала совсем взрослой. Я ведь даже не знала, что ты умеешь рисовать…
Бабушка была в восторге от рисунков и на следующий день побежала показывать их соседям. Все охали и ахали, а дядя Петя про рисунок с цирком сказал, что он теперь знает, что я имела в виду, когда села верхом на Мариванну. И посоветовал мне учиться на художника.
Мечта, посмотрев на рисунки, просто сказала, что она очень мной гордится. Я обняла её и прошептала, уткнувшись в гриву:
– Это ты меня научила быть такой.
Но лошадь не согласилась:
– Ты всегда такой была, только не знала об этом, – и потёрлась мордой о моё лицо.
В тот день мы долго гуляли по лесу и по полям.
Я не садилась верхом и не предлагала разные игры, потому что мне было приятнее спокойно идти рядом, положив руку на её гриву так, словно мы одно целое. И это был такой день, когда нам не нужно было разговаривать, чтобы понимать друг друга.
В тот день я твердо решила, что хочу сделать этот мир лучше, счастливее. Но ещё не понимала, как.
Лето продолжалось, мы с Мечтой каждый день искали и придумывали новые приключения, и я почти забыла о тех рисунках. Но однажды вечером мама ураганом ворвалась в дом, стуча каблучками по деревянным полам и сияя от радости.
– Гашка! – закричала она прямо с порога. – Гашка, ты не поверишь! Твои рисунки запускают в производство!
Мне очень понравилось, что мама такая счастливая, но я ничего не поняла. Запускают куда? Запустить можно воздушного змея в полёт… ну или рыбку в пруд…
– В производство! – воскликнула мама и, не дав опомниться, подхватила меня на руки и начала кружить. – В про-из-вод-ство!!!
Из кухни показалась встревоженная бабушка – ведь бабушек так легко испугать!
– Люся! Что случилось?! – спросила она.
– Гашкины рисунки так понравились, что мы решили выпустить целую серию тканей с её картинками! И представьте – не только на ситец, но и на шёлк!
Я ничего не понимала, пока мама не достала из сумки лоскуты ткани. И вдруг я с удивлением узнала на них свои рисунки. Мои рисунки напечатали на ткани?
– Смотрите! Вот её замечательная белая лошадь! Вот цирк! А вот и сама Гашка в мечтах скачет на лошади по ромашковому полю! – Мама тараторила, как маленькая девочка, и я вдруг поняла: случилось не просто что-то важное, а что-то очень-очень-очень важное.
– Из тканей с твоими рисунками люди будут шить одежду! – сказала мама. – Яркие платья, необыкновенные блузки! Просто представь, как здорово будут смотреться дети в таких нарядах! Это жизнерадостно, свежо, это какое-то волшебство! Ты бы видела, как на твои рисунки реагируют люди – все немедленно начинают улыбаться!
Бабушка перебирала ткани и мяла их в руках, будто не могла поверить, что они настоящие. Она надела очки на самый кончик носа и пристально разглядывала рисунки.
– Но, Люся, как же такое может быть? Ведь она ещё ребёнок, а тут серьёзное дело, – удивлялась бабушка. – Неужели действительно так оно и будет?
Мама перевела дыхание и опустилась на стул, словно она долго бежала, и у неё устали ноги. Но всё равно улыбалась.
– Вы даже не можете себе представить, – торжественно произнесла мама, – каким успехом пользуются эти ткани. Мы отправили пробные образцы в магазины, и у нас уже хотят заказать большие партии. Все спрашивают, как нам пришло в голову такое гениальное решение – использовать детские рисунки? – Она разложила кусочки тканей на столе. – Например, вот из этой ткани можно сшить постельное белье для детских кроваток, и малыши будут спать среди облаков, в которых летают бабочки и белые лошади!
– Но, мама, – удивилась я, – разве может такой ребёнок, как я, делать ту же работу, что и взрослые?
– Такой ребёнок, как ты, – может, – твёрдо сказала мама и крепко обняла меня. – Ни один взрослый не в состоянии придумать, что в небе одновременно летают бабочки, рыбки и лошади! – Она засмеялась. – Я только очень тебя прошу – не переставай рисовать. У тебя талант, который нужно растить. Но растить очень бережно, чтобы не испортить твоё умение видеть окружающий мир в таких жизнерадостных цветах и в таком точном настроении счастья.
И в этот момент я неожиданно получила ответ на вопрос – как сделать этот мир лучше. Если мои рисунки действительно творят чудеса, то пусть их будет как можно больше!
На следующий день дядя Петя, узнав последние новости, смастерил для меня мольберт. Он пожал мне руку и сказал, что теперь я просто обязана стать настоящим художником.
– Может быть, ты даже нарисуешь портрет Мариван-ны? – улыбаясь в усы, спросил он.
Мама с бабушкой купили мне много-много кисточек, красок, карандашей, фломастеров и целую стопку акварельной бумаги.
Стол, за которым я обычно делала уроки, передвинули ближе к окну, рядом поставили мольберт, и я начала рисовать.
Никто не говорил, что нужно делать, я просто вставала перед чистым листом бумаги, и картинки сами приходили ко мне. Образы проплывали в голове вереницами – корабли в море, птицы в небе, маленькие божьи коровки на листьях, рыбки в реке – и мне оставалось лишь ловить их кисточкой и превращать в рисунки.
Я могла рисовать целыми днями, иногда даже просыпалась ночью от того, что хотела взять в руки карандаш и начать переносить на бумагу свои сны. И когда бабушка приходила будить меня утром, случалось, что пол в моей комнате не был виден из-за новых картинок.
Я рисовала ложкой в каше, если что-то интересное приходило мне в голову во время завтрака, и пальцем на запотевшем стекле автобуса – я рисовала везде, на чём угодно и чем угодно.
Я переносила на бумагу то, что видела вокруг себя, и всё, что чувствовала. У меня появлялось больше хороших рисунков, потому что рука становилась смелее с каждой новой работой.
Я научилась смешивать краски, и непослушная кисточка всё меньше своевольничала. Капризные поначалу карандашные линии теперь получались точнее.
Когда заканчивалась бумага, я брала старые газеты и рисовала на них.
Мама называла это «радостью творчества», а бабушка старательно собирала все рисунки и складывала в очень быстро ставшую пухлой папку:
– Когда Агата станет известной художницей, всем будет интересно взглянуть на её первые рисунки!
Дни летели за днями, я была полностью, с головой и пятками, погружена в творчество. И вдруг однажды на мой чистый лист пришла Мечта.
Карандаш, послушно следуя руке, нарисовал одну плавную линию, другую, и вдруг из них сложился образ лошади с длинной гривой, которая скачет стремительным галопом, почти прорывая бумагу в своём желании прийти ко мне.
