Просто на бал все потенциальные невесты съедутся, и Катарину если не затопчут, но затмят точно — всё-таки бледновата она и страшновата местами. Впрочем, даже будь виконтесса самой-самой, наличие в обозримом пространстве конкуренток — всегда риск. Так что поводов для радости действительно нет.
Но возразить их светлости, попробовать убедить, что идея не так уж хороша, графиня с виконтессой всё-таки не решились. В итоге Виолетта покидала замок без слёз, с широкой улыбкой на устах. Ну и опираясь на плечо отца, разумеется.
А барон Филек, в свою очередь, с Дантосом так и не пообщался. Зато попросил разрешения заехать позже, уже без дочки. Герцог Кернский, конечно, разрешил.
Я же, глядя на тактическое отступление «куколки», размышляла о том, сколько их, этих «юных и свежих», будет. Ведь Виолетта точно не последняя. И упомянутая договорённость о том, чтобы Дантоса в течение недели не трогать, подозрения навевает.
Нет, я не удивлюсь, если окажется, что это не просто договорённость, а целый массовый заговор! Но в таком случае выходит, что Катарина — самая вероломная из всех участниц соревнования, верно?
И самая предприимчивая, раз смогла решить проблему слухов. Раз весть о её заселении в замок по округе ещё не расползлась.
Угу. Я размышляла! И ответов на свои вопросы, в общем-то, не ждала — по крайней мере быстро. Но завеса тайны, как это ни смешно, всё-таки приоткрылась: за день на аудиенцию к герцогу Кернскому аж четыре благородные леди явились! Вот только…
Всё. После барона Филека Дантос не принимал. Их светлость была невероятно, прямо-таки убийственно занята!
Чем именно? Жаждавшим пробиться на приём отцам (читай — девицам) не говорили, а кому надо, те знали, что занят он совсем не сильно. Что, пользуясь моментом, блондинчик в библиотеку свинтил и погрузился в изучение учётных книг. Листал, делал выписки, кое-где пересчитывал цифры и вообще трудился.
Наш магически одарённый друг, кстати, трудился рядом с ним. К записям Вернон по-прежнему никого не подпускал, но сидеть букой в своих покоях брюнету всё-таки надоело. Именно поэтому он присоединился, но… вот не знаю, как Дан, а я об этом присоединении слегка пожалела.
Просто Вернон издавал такое множество звуков. Он кряхтел, ворчал, вздыхал, стучал пальцами по столешнице, бумагами опять-таки шелестел. А ещё он что-то постоянно перерисовывал, переписывал, потом раскладывал листки по полу. Короче, раздражал и даже чуточку бесил.
В том, что касается самого замечательного дракона в мире, он обретался тут же, в этой же библиотеке. Валялся на ковре и, пока никто посторонний не видел, читал книжку по истории Керна.
Инициатива? Не хочется признаваться, но она принадлежала мне. Просто слишком хорошо понимала, что, несмотря на все трения с Дантосом и его вопиющий отказ попросить моего согласия на брак, герцогиней я однажды стану. То есть хочешь не хочешь, а образовываться надо. Причём для своей же пользы.
Одно плохо — автор книги оказался настоящим занудой, и через пару часов я не выдержала. Подавив несколько зевков, поднялась на лапки, красиво прогнулась — так, что попка кверху и хвост морковкой, и решила проветриться.
Отправилась я недалеко, к ближайшему окошку. Воспользовавшись удачно стоящим пуфиком, запрыгнула на подоконник, взглянула на внутренний двор, в который окна библиотеки выходили, и удивлённо округлила глазки.
Обернулась, чтобы взглянуть на Дантоса и молчаливо попросить пояснений, но тот даже ухом не повёл. Сидел, уткнувшись в очередную учётную книгу, и притворялся, будто ничегошеньки не замечает.
Это стало поводом повернуться обратно и опять в окно уставиться. И нервно сглотнуть, ибо увиденное… ну не поражало, но почти.
Глава 7
Смотрю. Смотрю, приоткрыв рот, и глазами хлопаю. А там, за окном, на осеннем холоде и мокрой от бесконечных дождей брусчатке, сурово маршируют несколько десятков мужчин.
Сам внутренний двор довольно маленький, поэтому колонна очень часто разворачивается, дабы сменить направление и не врезаться в стену, а потом… ну да, марширует дальше!
Форменных курток на мужчинах нет — только штаны, сапоги и рубахи. Причём рубахи эти уже мокрые. Лица заметно раскраснелись, и пар при дыхании идёт, но колонна движется бодро, уверенно и неотвратимо. Так, что любо-дорого посмотреть! Ну вот я и…
Смотрю. Смотрю, упершись в стекло носом, и всё так же глазами хлопаю. И сильно над всей этой ситуацией недоумеваю, но…
— Ну а как ты хотела? — всё-таки снисходит до ответа Дантос. — Всерьёз полагала, что им ничего не будет?
Мм-м…
Маленький дракон зажмуривает глазки и, не оборачиваясь, кивает. Да, именно так я и хотела. В смысле именно на такой вариант событий и рассчитывала!
Ведь ты человек умный и адекватный. Ты не можешь не понимать, что всем, даже твоим воинам, нужно хоть иногда расслабляться. А тот факт, что к ним в компанию затесалась я… так ясно же, что не на аркане дракона тащили. То есть стражники в моём появлении не виноваты. Значит, и наказывать их…
— Конечно, не виноваты, — перебивает Дан, а я…
Зажмуриваюсь пуще прежнего, ибо понимаю внезапно: кроме гарнизонных вояк есть ещё и Натар. До сего момента я была убеждена, что блондинчик, несмотря на обещания, его не тронет, ибо Натар — сородич, друг и вообще. Но теперь в украшенную шипастым гребнем голову закрадывается сомнение.
Где он? Что с ним?
— Хм… А разве он не с остальными? — вслух удивляется властитель Керна. И я открываю глаза, чтобы снова на внутренний двор уставиться.
В этот момент колонна останавливается и по команде отдельного, видимо, не подпавшего под наказание вояки, разворачивается. Получается, они теперь лицом к окнам библиотеки стоят, и я, приглядевшись, таки обнаруживаю пропажу.
Из груди вырывается вздох облегчения, а герцог Кернский хмыкает.
И тут же в тишине библиотеки звучит ворчливое:
— А можно потише? Вы мешаете.
Вернон! Вот теперь понятно, почему в моменты работы маг в своих покоях запираться предпочитает. Он же невыносим!
Впрочем, продолжать разговор мы всё равно не собирались. Не знаю, чем там занялся Дантос, а лично я снова к стеклу прилипла. Окно располагалось высоко и довольно далеко, так что зрителя стражники даже не заметили. Зато я была внимательна как никогда.
Смотрю!
Вижу, как исполняющий обязанности главного вскидывает руку, и понимаю — он что-то говорит. После этого мужчины делают стремительный манёвр, рассредоточиваясь по двору, ложатся и начинают от брусчатки отжиматься! Бодро, слаженно и весело!
Первое время я считаю, но потом сбиваюсь. А они всё отжимаются! Причём в прежнем ритме и с прежней скоростью.
Когда длительность упражнения переходит все разумные границы, их «предводитель» снова рукой машет, и воины поднимаются на ноги, чтобы начать приседать.
