* * *
Уже после наступлениятемноты мы добрались до дома Альберто Агилеры. Поначалу мы не знали, можно ли ему доверять. За пару часов до этого несколько вооруженных конников предупредили нас не останавливаться на ночевку в джунглях. Крупные землевладельцы очень ревностно следили за порядком на своих землях. Безопасно спать в лесу можно будет только на территории государственного заповедника, до которого оставалось еще много дней пути. Наездники посоветовали нам обратиться к хозяевам третьего по ходу дома: владельцы остальных, по их словам, были людьми «ненадежными». Но мы, прошагав несколько часов, ни одного жилища так и не увидели. Солнце уже село, и, даже нацепив на головы фонари, мы все равно шли почти на ощупь, как в наглухо закрытом погребе. Все слишком устали, чтобы двигаться дальше, и, увидев чей-то дом, решили рискнуть.
Мы прошли через железные ворота, увитые колючей проволокой, и на всякий случай взяли в руки свои мачете. Выскочившие из темноты большие собаки остановились, услышав окрик своего хозяина. К нам приблизился одетый в одни только джинсы мужчина с большим волосатым пузом. На голове у него была широкополая коричневая ковбойская шляпа, а из-за пояса штанов торчал пистолет. Где-то во мраке похрюкивали свиньи.
Панчо сделал несколько шагов вперед и объяснил мужчине, как мы здесь оказались. Тот с улыбкой покачал головой, а Панчо рассмеялся в ответ. Он умел ладить с людьми. Вернувшись к нам, Панчо сказал, что Альберто – мужик хороший. Мы дали хозяину рису, фасоли и несколько пакетиков растворимого энергетического напитка, и он позволил нам переночевать на открытом крыльце своей двухкомнатной деревянной хижины.
Пока мы отдыхали на земляном полу и ужинали рисом, который еще вечером приготовила его жена, Альберто оставался с нами. Жена уже спала, и компанию хозяину составлял только один из его сыновей. Электричества в доме не было, и мы сидели при мерцающем свете двух свечек. Крис заметил, что Альберто со своим семейством похож на современную версию существовавших в XIX веке «сорокадевятников», искателей удачи, хлынувших в 1849 году на Запад, чтобы построить новую жизнь на дармовых или очень дешевых землях. Точно таким же был и Панчо до тех пор, пока не вернулся из джунглей, не имея возможности противостоять творящемуся там беспределу.
За несколько лет Альберто прорубил дорогу к дому, а потом завез скот. У него был лифтованный полноприводный грузовик, который он парковал на той же дороге в нескольких километрах от своих владений. В паре километров к востоку жили два его брата. Свою деревню Альберто называл «Perlas», так на испанском звучит слово «жемчужина». Этот кусочек земли, большим трудом отвоеванный у джунглей, и впрямь можно было считать драгоценностью.
Я еще никогда в жизни не чувствовал такого голода и поэтому расправился с четырьмя порциями риса подряд. На ночь я решил переодеться в сухую одежду, а сняв ботинки и носки, увидел, что моя левая пятка превратилась в одну огромную красную мозоль. Я попробовал почистить свои облепленные грязью ботинки туалетной бумагой, взятой из гостиничного номера в Катакамасе, но она, раскисая, скатывалась в мокрые шарики, а ботинки чище не становились. «Бедные мои ноги», – снова и снова думал я.
Спали мы прямо на полу, и я позволил себе несколько секунд помечтать о белых простынях и пышных матрасах. Может, еще об ужине прямо в номер и хорошем фильме по телевизору. Просто чтобы отвлечься… Но тут же прекратил, представив, как бы расхохоталась, узнав об этом, Эми.
Перед сном мы расспросили Альберто о потерянном городе. Он о нем слышал, но искать его никогда не ходил. Давным-давно кто-то рассказал ему, что город находится под охраной стаи необыкновенно свирепых ягуаров. Что же до реки, где, как сообщил Берк Теодору Морде, «еще не ступала нога белого человека» и где индейцы начали открыто опасаться духов, то о ней он сказал так: «Я знаю Рио-Бланко. Это недалеко отсюда. Я расскажу вам, как туда идти».
«Все просто растворилось в воздухе»
«
Перед каждойвылазкой в джунгли мы читаем две молитвы, – написал Морде в период жизни в лагере Улак. – В одной просим уберечь нас от змей, а в другой – послать нам в добычу ягуара».
Третьей вполне могла быть молитва о богатстве. Во время, свободное от поисков артефактов, земляных курганов или еще хотя бы чего-нибудь, способного навести их на след потерянного города, Морде, Браун и Берк искали золото на берегах ручья. Они спускались вниз по рекам, которые привели их в Улак, и исследовали те, которых еще не видели. Они составляли карты региона, отмечали маршрут своих путешествий по системе рек. Одним словом, им удалось сделать гораздо больше, чем Стронгу, Митчеллу-Хеджесу и Капитану Мюррею.
Покидая лагерь, они обязательно брали с собой оружие, зная, что находятся на территории, где правят прирожденные хищники, в местах, «где непроходимые заросли, таящие в себе множество опасностей, подступают прямо к берегам рек… в царстве малярии и дикого зверя». Морде вышел из лагеря без оружия один-единственный раз. Он расчищал себе дорогу через заросли, когда обнаружил, что из-за валуна, расположенного буквально в метре от него, выглядывает змея. Они уставились друг на друга, и Морде почувствовал, что у него от испуга замерло сердце.
Он увидел, как смертоносная рептилия подняла свою заостренную треугольную голову, готовясь к атаке, заметил на ее спине желтые ромбы и понял, что это та самая «fer de lance», страшная копьеголовая змея.Он простоял без движения несколько минут, которые показались ему долгими часами. Длиной змея была метра в два с половиной, заметил он, медленно отступая назад и удивляясь, что она не стала на него нападать. Вместо этого змея просто наблюдала за ним… четыре шага, шесть шагов, и она скрылась из виду. Когда Морде вернулся в лагерь, Браун спросил его, почему он выглядит так, будто только что встретился с привидением. Теодор улегся на свою койку и внезапно почувствовал, что считаные минуты назад был на волосок от смерти. «Казалось, я оказался на прицеле у пулеметчика, – вспоминал он позднее, – солдат уже почти нажал на спусковой крючок, но потом вдруг и пулемет, и стрелок просто растворились в воздухе. Ощущение у меня было именно такое».
Путешественникипрожили в лагере Улак около месяца. Постепенно они вошли в ритм и стали регулярно осматривать окрестные джунгли в поисках каких-нибудь следов города. На фотографиях, сделанных в тот период за краем цивилизованного мира, Морде похож на бродягу. Он запечатлен на них в отрезанных по колено габардиновых штанах и помятой, перепачканной рубахе с закатанными рукавами. Грязные, неделями не мытые волосы зачесаны назад, сосредоточенное, исполненное решимости лицо, по-мальчишески тонкие, но узловатые от мышц ноги в высоких черных ботинках.
Запасы продуктов, однако, подходили к концу. Они питались бобами, а курили черенки табачных листьев. Иногда Берк удивлял их, готовя всякие блюда из того, что можно было добыть в джунглях. Однажды вечером они съели двух туканов, ощипав разноцветные перья. «Получилось вкусно, – написал Морде об этом ужине, – поскольку они состоят из одного темного мяса, гораздо более душистого, чем у других не очень крупных местных птиц». Время от времени им удавалось загнать и подстрелить диких свиней «вари», поймать каких-то «животных, похожих на морских свинок» или наловить рыбы. Берк научился делать замечательно вкусный пирог из желтохвоста.
