Пока мистер Сондерс порол Гвендолен, вопящую, извивающуюся и брыкающуюся, Крестоманси приблизился к Муру и надавал ему пощечин — по две с каждой стороны. Мур ошалело уставился на Крестоманси, но тот легким шлепком привел его в чувство.
— За что? — негодующе воскликнул Мур, держась за отчаянно звенящую голову. — Я ведь ничего не сделал.
— Вот за это я и ударил тебя, — ответил Крестоманси. — Ты даже не попытался ее остановить.
Пока Мур всхлипывал из-за несправедливости наказания, волшебник повернулся к мистеру Сондерсу:
— Я думаю, Майкл, этого достаточно. Мистер Сондерс подчинился с явным сожалением. Гвендолен сползла на пол, хныча от боли и крича о нанесенном ей оскорблении.
— Прекрати, — потребовал Крестоманси. — Встань и веди себя прилично.
Гвендолен с видом побитой собаки поднялась с пола, и волшебник продолжил:
— Эту порку ты заслужила. К тому же, как ты, вероятно, уже поняла, Майкл отобрал у тебя твои чары. Ты больше не ведьма. В будущем ты не сможешь сотворить ни единого заклинания, если только не докажешь нам, что у тебя хорошие намерения. Это ясно? А теперь иди спать и, ради всего святого, постарайся обдумать свое поведение.
Он кивнул мистеру Сондерсу, и оба вышли, причем учитель подпрыгивал, надевая на ходу свой башмак. Подпрыгивая, он ненароком размазывал по полу остатки дохлых тварей.
Гвендолен закрыла лицо руками и яростно затопала по ковру.
— Свиньи! Скоты! Как они смеют? Да я им теперь такое устрою — мало не покажется!
— Но без волшебства ты ничего не сможешь сделать, — возразил Мур. — Мистер Сондерс что-то намотал на руку — наверное, твои чары.
— Уходи! — закричала на него сестра. — Оставь меня в покое. Ты ничуть не лучше всех остальных!
Мур пошел к себе, а Гвендолен все кричала, топая ногами и всхлипывая:
— Я отомщу! Вы еще увидите!
Неудивительно, что этой ночью Муру снились кошмары — ужасные сны, полные гигантских уховерток и осклизлых, пористых лягушек. Мальчик ворочался как в бреду, покрывался испариной и стонал. Среди ночи он проснулся, мокрый, ослабевший и даже похудевший, как это обычно бывает после тяжелой болезни или дурного сна. Чувствуя себя абсолютно разбитым, Мур некоторое время полежал с открытыми глазами, а потом ему стало лучше, и он снова заснул.
Когда Мур проснулся опять, было уже светло. Он прислушался к снежной тишине замка и внезапно понял, что Гвендолен опять что-то натворила. Он не знал, откуда такая уверенность, — возможно, он просто вообразил это. Ведь если мистер Сондерс действительно отобрал у его сестры волшебный дар, то она больше ничего не могла натворить. Однако Мур был уверен: она опять что-то устроила.
Он вскочил и выглянул на улицу поочередно из всех окон. Ничего особенного. Кроны кедров нависали над лужайкой. На склонах холма цвели сады. День принимал ванну из солнца и тумана, и ни единого следа еще не отпечаталось на серебристо-зеленой траве. И все же Мур был уверен: что-то произошло. Он быстро оделся и помчался вниз по лестнице, чтобы скорее узнать у Гвендолен, что она опять учинила.
Открыв дверь ее комнаты, он почувствовал сладкий, тяжелый запах волшебства с явственной примесью гари. Впрочем, запах, скорее всего, не выветрился с прошлого вечера. В комнате было прибрано. Останки тварей и обгоревший котел исчезли. Только коробка Гвендолен оказалась не на месте: раньше она лежала в расписном шкафу, а теперь стояла возле кровати, наполовину открытая.
Его сестра спала, свернувшись калачиком и с головой накрывшись голубым бархатным покрывалом. Чтобы не разбудить ее, Мур с величайшей осторожностью закрыл за собой дверь. Но она все равно услышала, тут же села на кровати и уставилась на него.
Мур понял: если что и случилось, то с самой Гвендолен. Во-первых, ночную рубашку она надела задом наперед и ленточки, которые обычно завязывались сзади, сейчас болтались спереди. Во-вторых, Гвендолен как-то странно смотрела на него. Она казалась изумленной и даже испуганной.
— Ты кто? — спросила она.
— Я Мур, а кто же еще?
— Мур? Какое-то кошачье имя! Но кто ты? «Возможно, — подумал Мур, — утрачивая волшебный дар, ведьмы теряют и память. Надо быть с ней терпеливым».
— Я твой брат Эрик, — спокойно произнес он и подошел поближе. — Но обычно ты зовешь меня Муром.
— Мой брат?! — переспросила девочка в величайшем изумлении. — Что ж, это совсем неплохо: я всегда мечтала о брате. К тому же теперь я точно знаю, что не сплю. В ванной было очень холодно, да и когда я щиплю себя, мне больно. Тогда, может, расскажешь мне, где я? Это что-то вроде приюта?
Мур пристально взглянул на нее. Он заподозрил, что с памятью у девочки все в порядке, а вот с манерой говорить и внешностью… Она стала тоньше, чем раньше. Лицо вроде бы осталось таким же хорошеньким, с красивыми голубыми глазами, и все-таки стало другим. Золотистые волосы, раскинутые по плечам, оказались на целый дюйм длиннее, чем прошлым вечером.
— Ты не Гвендолен! — выдохнул Мур.
— Надеюсь, что нет! — ответила девочка. — Какое жуткое имя! Я Дженет Чант.
Глава девятая
Мур был не менее озадачен, чем чужая девочка в постели Гвендолен. «Чант? — лихорадочно соображал он. — Чант? Может, у Гвендолен есть сестра-близнец, о которой она мне не говорила?»
— Но моя фамилия тоже Чант, — проговорил мальчик.
— Неужели? — удивилась Дженет. Оставаясь в кровати, она встала на колени и запустила руки в волосы. Мур никогда не видел такого жеста у Гвендолен.
— Ты и вправду Чант? Это ведь довольно редкая фамилия. И ты принял меня за свою сестру?
Да, с тех пор как я очнулась в ванне, я все пытаюсь сложить два и два, и у меня по чему-то получается пять. Где мы?
— В замке Крестоманси, — ответил мальчик. — Крестоманси поселил нас здесь примерно через год после того, как умерли наши родители.
— Вот так-так! — еще больше изумилась девочка. — Но мои-то родители живы-здоровы — во всяком случае, вчера вечером я пожелала им спокойной ночи. А кто такой Крестоманси? Не мог бы ты вкратце поведать мне историю своей жизни?
Мур сбивчиво рассказал, как и почему они с Гвендолен очутились в замке и что его сестра тут натворила.
— Ты хочешь сказать, Гвендолен действительно была ведьмой?
Муру очень не понравилось слово «была». А вдруг он больше никогда не увидит сестру?
— Да, она ведьма. А ты разве нет?
— Ну конечно нет! — воскликнула Дженет. — Впрочем, если бы я жила здесь всю жизнь, то, возможно, тоже стала бы колдовать. Видимо, ведьмы встречаются у вас часто?
— И колдуны, и некроманты, — ответил Мур. — Правда, волшебники и чародеи — гораздо реже. Думаю, мистер Сондерс — чародей.
