Она так тесно прижималась и так нежно его целовала, что не поверить он никак не мог.
– И замуж за меня пойдешь?
– Пойду. Только смотри, я корову доить не умею. И рубашки шью криво. – Она хихикнула куда-то ему под мышку и потерлась так, что о коровах и рубашках он тут же и думать забыл. – Только мне скоро надо будет в холмы. Ненадолго. Побуду там немножко и вернусь к тебе. Обязательно. Веришь?
Немножко? Знать бы еще, сколько это – немножко. К прапрабабке кузнеца Дунка приходил такой фейри, клялся в любви и обещал скоро вернуться. Он и вернулся к ее похоронам, поплакал вместе с правнуками и посадил на могиле любимой вечнозеленый тис – в знак своей вечной печали.
Но думать о плохом не хотелось. Совсем. И вместо ответа Сакс накрыл ее губы своими и до первых петухов доказывал: да, верю.
А на следующее утро Охотник принес медный медальон с серебряным солнцем внутри – красивый вышел, тоненький, с узорными насечками и петелькой для шнура. Томас вовсю старался, не для чужой же девки, а для Саксовой невесты и отцовой спасительницы. Дунк под Лилину дудочку почти опомнился, уже и разговаривал, и узнавал сына, вот только не слышал больше песню огня. Потерял кузнец свой дар.
У Лиле, лишь только Охотник повесил ей на шею медальон, разгорелись глаза. Она как начала сыпать непонятным волшебными словами, так Сакс и сбежал перестилать крышу свежей дранкой. А Охотник с Лиле на него глянули, посмеялись и ушли в лес, сказали, учиться управлять Асгейровым колдовством. Вот и правильно, колдовство – оно не для потехи, его надо колдовать подальше от любопытных глаз и злых языков.
Так вот и получилось, что, когда в лагерь приехал лорд Мэйтланд, Охотника не было. Послать, что ли, за ним, подумал Сакс, услышав охотничий рожок: лорд всегда предупреждал о своем появлении заранее. За минуту, а то и целых две.
Лорд приехал не один. Взял с собой небольшой отряд – для тана, конечно, небольшой, в десяток солдат. Сам ехал впереди, а рядом с ним – леди. Сакс и раньше слышал, что у тана Мэйтланда есть племянница, что она помогает дяде и благоволит к повстанцам, но только прежде ни разу ее не видел. А тут увидел – и забыл как дышать, такая она была красавица. Волосы темные, крупными кудрями, и глаза темные, яркие, а грудь даже под кольчугой такая, что глаз не отвести. По тому, как глядела, как носила меч у пояса, точно было понятно: она может и рыбников рубить наравне с мужчинами, и ни от медведя, ни от кабана не побежит. В седле сидела словно в нем родилась, а лицо у нее было властное и строгое. Воительница. Королева! Такой леди служить – счастье, а уж если она улыбнется…
На площади лорд остановился – как раз все, кто был в лагере, собрались, кланялись, перешептывались. А леди оглядела толпу, сдвинула брови и спросила:
– Где Киран? – спросила так, что сразу стало ясно: это она про Охотника.
– В лесу, миледи, – ответил Сакс. – Сейчас будет здесь.
Неловко было лезть вперед старших, но почему-то не хотелось, чтобы кто-то рассказал лорду о том, что Охотник не сам по себе в лесу, а с фейри. Вообще, про фейри – лорду?.. Нет уж. А зовут его, оказывается, Кираном, а никаким не Кожаным Чулком. Только непонятно, чего он ухмылялся и делал странный жест с оттопыренным большим пальцем, когда Лиле называла его Чулком.
Тут леди заметила Сакса, оглядела с головы до ног, словно жеребца на базаре, усмехнулась и поманила рукой:
– Ты и есть тот лось, что забодал лорда Вайтбоу с гостями?
Сакс сделал шаг к ней.
– Говорят, лорда съел кабан, миледи. – Коротко кивнул: лось, ага.
Миледи улыбнулась ему, как лосю, словно уже прикидывала, куда пристроить добытые рога. Правильно Киран сказал, у лордов своя сторона.
– Ну да, кабан. – Леди засмеялась, словно он сказал что-то очень смешное, и нетерпеливо дернула ножкой, обутой в высокий сапог со шпорой. – Чего ждешь, помоги спешиться.
Сакс снял ее с седла (талия у нее была жесткая, словно вовсе не женская, а пахла она конским потом и чем-то сладко-пряным, чужим и незнакомым) и отступил, склонил голову. Больше ни трогать ее, ни ловить улыбку не хотелось. Пусть Лиле не королева – и слава Отцу с Матерью, что не королева! Зато она нежная, мягкая, и он ей не лось из стада, а любимый и единственный муж. И на дудочке эта леди играть не умеет, и волшебства в ней ни на медяк!
Неволшебная леди чуть улыбнулась, а тан Мэйтланд нахмурился. Бросил:
– Как Киран вернется, пусть сразу идет сюда. – Остро глянул на Сакса: – И ты… лось. Вместе с ним приходи. У меня есть что вам двоим сказать.
Поклонившись, Сакс побежал искать Охотника с Лиле: не надо ей ходить на площадь и показываться на глаза лорду. А Мэйтланд с племянницей направились к лавкам у крытого очага, где обычно собирались старшие. В очаге уже кто-то из бойцов разводил огонь, а несколько женщин несли кувшины с медовухой, хлеб, корзины с фруктами и оленину – угощать любимого лорда, чем Отец с Матерью послали. Несли как раз навстречу Саксу, так что он едва увернулся от здоровенного деревянного подноса.
Охотник нашелся у Саксова дома, кивнул ему и махнул, мол, пошли к лорду.
– Лиле пусть дома посидит, нечего ей, – буркнул на ходу.
Лорд на Охотника нахмурился и едва кивнул в ответ на поклон.
– Разгони своих, – буркнул. – Разговор не для лишних ушей.
Охотник пожал плечами и гаркнул на всю площадь, чтоб народ занялся делом, а не за поленницами уши грел.
Потом сел напротив лорда, Саксу показал сесть рядом. Лорд сразу заговорил, негромко и зло:
– Я тебе, Киран, что велел? Я тебе велел Вайтбоу убрать, гостей напугать. А твои лоси что сделали?
– Лоси лорда забодали, – усмехнулся Охотник. – А гости испугались. Насмерть.
Леди хмыкнула и глянула на Охотника так, что Сакс сразу понял: для нее Киран никакой не лось из общего стада, а совсем даже наоборот. А вот лорд вскочил и хватил кулаком по столу:
– А ну зубы не скаль или забыл, с кем говоришь? Твоя банда тут и так дел наделала с мудрыми. Или скажешь – не твои? Так не поверю, умные люди тихо сидят, это только ты воду мутишь! Распустил сопляков…
Кулаки у Сакса сжались сами собой и так же сами собой разжались. Не драться же с лордом. Но смолчать все равно не смог.
– Сопляки, милорд, дело делают, пока умные люди прячутся и обирают деревенских, – сказал негромко и как мог вежливо.
Охотник втянул воздух сквозь зубы, покосился на Сакса, но смолчал, только кивнул. А лорд зашипел гадюкой:
– Ваше дело – исполнять приказы, а не делать что душа попросит!
Охотник нахмурился:
– Парень и исполнял. Мой приказ.
– Душа тут ни при чем, – еле сдерживаясь, чтобы самому не зарычать, сказал Сакс. – Что мой король велит, то и сделаю. Я кровью клялся служить Бероукам.
Лорд Мэйтланд аж задохнулся. Похватал ртом воздух, как рыба. А леди подняла ладонь, призывая всех замолчать.
