Вадик не подвергся нападению в его отсутствие. Выглядел вполне довольным. И жрал, гад такой, бутерброд. Громадный, как тапка. Большущий толстый кусок хлеба с маслом, потом лист салата и огромный пласт копченого лосося. В животе у Алексеева громко заурчало.
– Накормим, непременно накормим гостью, когда проснется, – продолжал расточать деланое радушие Симонов. И, услыхав недовольный клекот алексеевского желудка, предложил: – Сделать хлебушка с рыбкой, капитан? Разговор, чую, будет долгим.
– Делайте, – неохотно согласился Игорь и покосился на Вадика.
Лейтенант уже слопал свою порцию и осторожно собирал крошки с пиджака. Симонов вылез из-за стола и потрусил к холодильнику. Вывалил копченую рыбину с острым чешуйчатым хребтом на разделочную доску. Откромсал от нее сантиметра три. Уложил ломоть на кусок ситного. От масла Алексеев отказался. Положил на тарелку и поставил перед капитаном.
– Приятного аппетита! – Симонов полез на свое место, глянул на часы. – А вы припозднились, капитан. Я ждал вас раньше. Не могли вычислить, кто увез Настену?
– Чего тут вычислять, Геннадий Степанович! Вариантов-то немного. Кого еще могла интересовать вдова Льва Дворова, кроме вас и его брата? Вас оставили на потом. – И Игорь, демонстративно широко открыв рот, откусил огромный кусок от бутерброда. И забубнил с набитым ртом: – К Дворову заезжали. Так, на всякий случай.
– И что Дмитрий Дмитриевич? Как себя чувствует? – толстые губы Симонова сжались жесткой полосой.
– А знаете, неплохо! – воскликнул за Алексеева Вадик, когда капитан с раздутыми от хлеба и рыбы щеками умоляюще глянул на него. – Выглядит довольным, счастливым.
– О как! А с какой стати? – жесткая полоса симоновского рта побелела.
– Жениться будто бы собрался.
– На ком? – толстый зад Симонов оторвался от стула и завис в воздухе, щеки побагровели. – На вдове брата?
Такого поворота он ждал. Но был уверен, что Настя ему откажет. Они, по слухам и наблюдениям, едва терпели друг друга.
– Нет. – Вадик лучезарно улыбнулся. – На дочери бизнесмена Берегова. Знаете такого?
И Симонов с силой шлепнулся обратно на стул. Рот его обмяк, губы разъехались в хищном оскале. Пальцы расплелись из кулаков, безвольно обвили чайное блюдце, на котором стояла его чашка с нетронутым чаем.
– Берегов? Собрался выдать за него свою дочь?! – сипло переспросил он.
– Будто бы. – Алексеев и Вадик переглянулись, не понимая хозяйского потрясения. – А что-то не так?
– Этого просто не может быть. – Симонов интенсивно замотал головой и вдруг взревел: – Валентина!
Как она услыхала рев хозяина с улицы, где все еще горбилась с тряпкой возле абсолютно чистой машины, осталось для Игоря загадкой. Но на пороге столовой она возникла через тридцать секунд. И сразу заняла профессиональную позицию, мысленно похвалил ее Алексеев. Как-то так она умело встала, что отсекла их от хозяина и спину свою не подставила. Никаких вопросов. Просто встала заслоном. Сжала красные от холода пальцы в кулаки и замерла.
Умрет за него, понял сразу Алексеев, и подивился такой преданности. Синяк наверняка хозяйский кулак оставил. А она не в обиде. А она тут же в обороне.
– Ты что-то слышала о помолвке Дворова-младшего с дочкой Берегова?! – спросил Симонов, неодобрительно глянув в напряженную спину помощницы.
От ментов его собралась защищать! Ну, дура, совершенная дура!
– Нет. Не слышала, – ответила она коротко. И добавила с легким изумлением: – Это же невозможно, Геннадий Степанович.
– Вот я и говорю, господа полицейские, что это невозможно! – Симонов чуть расслабился. – Что-то вы напутали, гости дорогие.
– Ничего не напутали, – обиделся сразу Вадик и еще раз прошелся ладонью по пиджаку, где не осталось даже крохотной крошечки. – Он женится на Береговой. А почему это вдруг невозможно?
– Да потому что ее папаша не отдаст за Дворова свою дочь, – улыбнулся Симонов.
В присутствии Валентины он почувствовал себя сильнее, хотя она и вела себя как дура. Встала в стойку перед полицейскими! Нашла гопников! У них под мышкой по стволу. Мордой в пол положат за мгновение.
– Почему? Почему не отдаст? – настырничал Вадик.
Дворов просто светился от самодовольства и неожиданного счастья, когда они с Игорем его навестили. Его даже новость о похищенной Насте встревожила мало, что озадачило обоих. Он разгуливал босиком по своему дому, время от времени прикладывался к стакану с виски и слушал их рассеянно, если вообще слушал. И поморщился недовольно лишь раз. Это когда Алексеев неожиданно захотел переговорить с водителем Дворова. Поморщился и проговорил:
– Знать бы, где это чудовище! Кинул меня, представляете! Пока я с Береговым говорил… Просто взял, развернул машину и уехал! И нет его нигде. Найду, шкуру спущу!..
Тут же поспешно извинился, рассмеялся, сказал, что, конечно же, он не собирается сурово наказывать своего водителя. Максимум, что сделает, – это уволит. У него такое прекрасное настроение, что портить его из-за того, что его водитель поступил дурно, он не собирается.
– У меня сегодня состоялся разговор с будущим тестем, – хмельно улыбался симпатичный Дмитрий Дмитриевич, демонстрируя им ухоженные ступни. – Фактически помолвка. Мы пришли к обоюдно устраивающему соглашению. У меня скоро свадьба. Так что… Пусть катится ко всем чертям.
Это он про водителя, который бросил его во дворе будущего тестя без машины.
– Он нам сказал, что сегодня состоялась его помолвка, – бубнил сердито Вадик. Он не любил, когда его принимали за идиота. – Сегодня он разговаривал с будущим тестем, они пожали друг другу руки и…
– Берегов наметил крупные перемены в своем бизнесе. Ему срочно нужен капитал, – перебил его Симонов, задумчиво покусывая губы. – При чем тут Дворов-младший?! Он же гол как сокол! У него ничего нет!
– Может, Берегов об этом не знает? О том, что Лев оставил брата без наследства? – предположил Игорь.
Он доел бутерброд, допил остывший, но все равно бесподобно вкусный чай, он увидел живой и невредимой Настю и теперь готов был сидеть и говорить с этим авторитетным, не всегда безупречно законопослушным бизнесменом хоть до утра. Тем более что Настя могла вот-вот спуститься в столовую, чтобы поесть. Она проголодалась. И он ее сможет увидеть.
– Если об этом знает Дмитрий Дмитриевич Дворов, знает вся его адвокатская свора, знаю я и мои люди, то знать могут многие. А Берегов… Берегов очень серьезный мужик. Он не станет полагаться на предположение. Если он поставил на Дворова-младшего, то знает наверняка, что у того есть деньги. И у меня вопрос, капитан… – Симонов уставил на Алексеева прищуренные злые глаза. – Откуда?
Глава 19
Участковый Худяков Иван Сергеевич минут как пятнадцать вернулся со службы. Он с удовольствием стянул с себя форму, ставшую давить под мышками, потому что он снова непозволительно набрал вес. Развесил ее на вешалке в прихожей. Понюхал рубашку, осмотрел воротник. Счел, что стирать еще рано, можно будет надеть и завтра, а уже потом отправлять в стиральную машину. Стащил с вешалки там же в прихожей домашние тренировочные штаны, широкие и удобные, с растянутой резинкой, которая не жала живот. Надел, заправил в них майку, обулся в домашние резиновые шлепанцы. Подхватил с пола пакет с продуктами и пошел в кухню.
