Во-первых, он не из пугливых.
Во-вторых, он сделал один-единственный звонок, и помощь уже спешит.
В-третьих, он читает этих двух глупцов, возомнивших себя умными, как открытую книгу. И ему оттого смешно и от их вопросов, и от их угрожающего тона.
В-четвертых, он не убивал свою мать. И тихо, глубоко внутри горевал о ней. И вообще ничего не мог понять из того, что случилось.
Кому нужна была ее смерть? Тому, кому она звонила накануне гибели? А кому она звонила? Получается, убийце его отца. Стало быть, она его знала?! Все эти годы знала о нем и, вместо того чтобы разоблачить, привлечь к ответу, тупо спивалась?!
Дура!!! Идиотка!!! Этого он ей простить не мог! Как ни за что не простил бы ее самоубийства. Только не прощать ее было тут не за что. Она не убивала себя. А вот что скрыла от сына имя убийцы отца, то…
– Ты понимаешь, парень, что ты влип? – скрипел зубами тот, кого он отключил в материной спальне. – Влип конкретно! Мало того, что тебе влепят срок о-го-го какой! Так еще и на зоне тебе будет несладко. Мать там святое!
– А вы там были? – холодно поинтересовался Роман и перевел взгляд на часы. Помощь должна была вот-вот подоспеть.
– Где? – дернул шеей умник.
– На зоне были? Наверное – да, раз знаете, как мне там будет?
Парень, молодой еще в сущности, тридцати точно нет, потому и ведет себя так глупо, переломил пополам простой карандаш и швырнул обломки в его сторону. Рома не шевельнулся. Обломки пролетели мимо.
– Умничай, умничай, – опасно заулыбался второй.
Лениво поднялся, подобрал обломки простого карандаша, при этом задел пару раз Романа локтями. Ощутимо задел. Вернулся на свое место, стул его стоял рядом со стулом пострадавшего коллеги. Опять улыбка, кивок головой:
– Умничай, умничай. Только вот, понимаешь, проблема одна есть.
– Какая? – не выдержав, спросил Роман.
Опасный оскал следователя его нервировал.
– Камер свободных у нас нет. Придется тебя в общую поместить. Там, правда, контингент не очень. А что делать? Не отпускать же тебя!
– Почему нет? Я ничего не делал.
Роман занервничал сильнее. В камеру он не хотел. Он не мог там находиться. Тем более в общую камеру. Он знал, что там. Он бывал в таких. Десяти минут хватило, чтобы время остановилось. Потом его оттуда вытащили. Но и десяти минут хватило.
– Это ты говоришь, что не делал, – фыркнул тот, что опасно улыбался. – Мы же не знаем этого наверняка! Ты же не говоришь, где провел ночь, когда твоей матери не стало! А мы…
– Я был со своей девушкой, – нехотя проговорил Роман.
– Кто такая? Имя, адрес? – повесил пальцы над клавиатурой пианистом тот, который пострадал от его руки.
– Диана Мосина, – ответил Роман и поморщился, называя ее адрес.
Вот уж никогда не думал, что придется трепать имя Дианки, и где? Перед ментами! Не сплоховала бы она, вот что! Где же эта гребаная помощь?! Позвонил еще два часа назад. И что?..
– Имя какое интересное, – меланхолично произнес следователь, забивая в протокол имя свидетельницы. – Русская?
– Да.
– Так… Адрес… Соседи, что ли?
– Да. Подъезды разные.
– Ага… Как давно у вас отношения? В интимной связи состоите?
Он покраснел и вдруг запаниковал. А если ей такие вопросы станут задавать? Как она ответит? Она же скромная, стеснительная.
– Нет.
– О как! – фыркнул опасно улыбающийся сотрудник. – Ночь, стало быть, провел с ней вместе, а интима не было? Чем же вы занимались?
– Не важно, – буркнул Роман, опуская голову.
– Нет важно, гражданин Ростовский! Очень важно!
Коллеги переглянулись с пониманием, тема требовала развития.
– Итак, интима не было? Точно?
– Точно.
– А спали? Спали вы в разных койках?
– Почему в разных? В одной. – Роман покусал губу, не зная, что соврать дальше. – Только это… В одежде.
– О как! Пуритане, слышь!
Они снова довольно заухмылялись друг другу. Не дураки – понимали, что парень врет. Либо секс у них с соседкой был на всю катушку и он врал, чтобы избавить половую партнершу от подробностей при допросе. Либо его вообще с ней не было. И он мог запросто засыпаться, начни они у него подробности вынимать клещами.
– Что-то подсказывает мне, что ты врешь, парень, – выкатил нижнюю губу валиком улыбчивый коллега. – Не было тебя с ней.
– Был!
– И она это может подтвердить?
– Может!
– А где она сейчас?
– Внизу, у дежурки, – неуверенно ответил Роман.
Дианка должна была там быть. Они так договорились. И на помощь ее он рассчитывал. На грамотную, умелую помощь. Он же не знал тогда, когда просил ее помочь, что эти двое станут копать так глубоко.
– И мы можем ее прямо сейчас увидеть? – Тот, которого он отключил, взял телефонную трубку, набрал дежурку. – Ту девушку, которую ты ночью не тронул?
Роман промолчал.
А пострадавший переговорил с дежурным. Узнал у того, что какая-то девушка в самом деле уже час топчется на ступеньках отдела. И попросил доставить ее в кабинет.
– Ну что же, подождем твою девушку.
И в кабинете минуты на четыре повисла гнетущая тишина. Роман рассматривал свои коленки, обтянутые спортивными штанами. На всякий случай надел, когда за ним пришли. Хотя и был уверен, что ненадолго тут, но все же привычно влез в спортивку. Что за фигня? Где помощь?
Потом в дверь постучали. И тихий голос Дианки попросил разрешения войти. Эти двое одновременно разрешили. Она вошла. И те молча принялись ее рассматривать.
Ромка тоже на нее уставился, нервно дергая кадыком. Не оплошала бы, не наболтала бы лишнего.
Дианка вырядилась в темно-синий костюм, состоящий из юбки и пиджака, который Ромка у нее никогда не видел. Может, форма школьная? Он же не ходил с ней вместе в одиннадцатый класс, многое просмотрел. Серая кофточка с глубоким вырезом под пиджаком, обнажающая ложбинку между грудей. Странно, он и не заметил, когда у Дианки появилась грудь. Просмотрел. Помнил ее очень худой, гибкой, сильной. Помнил ее своим боевым товарищем, лишенным всяких там признаков, от которых даже у ментов рты открылись. Грудь, ноги длиннющие, красивые. Юбка при таких ногах могла быть и подлиннее, с неожиданной ревностью подумал Рома.
– Диана? Мосина? – улыбнулся ей следователь, но не опасно, как ему, а приветливо.
– Да. – Она кивнула, запуская в движение белокурые волосы. – Я – Диана Мосина.
– Вы знаете этого человека? – В его сторону небрежно ткнули шариковой авторучкой.
