– Без шансов. У нас запрещено.
– Печально.
– А то. Но я могу попроситься сбегать в магазин. У нас тут по соседству.
– Попросись, – сказала Ева и, порывшись в кармане, выдала девочке денег. – Если пустят, возьми разной. И банку пепси.
– Угу. – Она взяла деньги и стремглав кинулась в сторону кухни.
– Пусть чуток делом займется.
– Она симпатичная. И смешная, – заметил Макнаб. – К тому же неглупая. Что она тут делает?
– То же, что и все. Беспутные родители, рукоприкладство и все такое, неоднократно задерживалась за прогулы, магазинные кражи и далее по списку. Уж лучше пусть здесь будет. О родителях ничего конкретного сказать не могу. Ну, есть чем меня порадовать?
– Немного есть. Я начал с того, что проверил комп и почту подозреваемого. Я еще в них покопаюсь, конечно, но честно тебе скажу, Даллас: это больше для очистки совести. А так ничего необычного. Работа, работа и работа. Какая-то переписка, но тоже ничего странного. Есть фотографии – его личные снимки, фото его родни, некоторые довольно давнишние. Все в отдельной папке. Фотографии некоторых детей, но без извращений. Внутренняя переписка, временами – с сестрой – в шутливом тоне, а в основном все очень серьезно.
– Бронирование жилья, автомобиля, билетов не смотрел?
– За последние два с небольшим месяца все пусто. До этого кое-что попадается, например какое-то мероприятие на севере Пенсильвании. Все это тоже в отдельной папке, в ней же – какие-то доклады, которые он для этого дела готовил, заметки с какого-то тренинга.
– Семинара.
– Наверное. – Он перелистнул лежащий перед ним блокнот. – Да, семинар под названием «В поисках мира и согласия с собой». Его сестра сказала, у него есть стационарный комп, и еще наверху у каждого свой мини. Еще он пользуется портативным компом, электронной записной книжкой и карманным коммуникатором. В кабинете – только стационарный, больше ничего.
– Коммуникатор он оставил здесь.
– Он у меня. – Пибоди протянула мобильник Джонса, упакованный в пакет для вещдоков.
– Я глянула – явного ничего нет, – заговорила Ева. – Надо проверить, вдруг какие-то контакты были недавно удалены. Тем более твоя новая подружка говорит, он на днях купил себе одноразовый телефон.
– Это моя подружка по детской площадке. А так у меня только одна подруга. – Он перегнулся и сплел пальцы с пальцами Пибоди. – Давай гляну телефон. Портативного компьютера не нашли?
– Не нашли. Должно быть, забрал с собой. Вместе с записной книжкой. В обоих мини я порылась, но ничего интересного не увидела. Но ты все же их тоже забери.
– Сделаем. – Макнаб порылся в многочисленных бездонных карманах своих фиолетовых мешковатых штанов, добыл жвачку и протянул девушкам. Никто не соблазнился, а он сунул в рот маленький зеленый квадратик. – Ну так вот. С компом сестры все то же самое, только у нее там еще и бухгалтерия какая-то, доходы, расходы, список спонсоров. Всякая административная хрень. Графики, расписания и прочая фигня. И еще досье на каждого ребенка с описанием его жизненной ситуации, указанием времени поступления и выпуска. Отчеты об успеваемости, фактах нарушения дисциплины, проблемных и положительных моментах, всякое такое. Вроде все чисто. Скука смертная!
– Где-то у него есть личные файлы, а он удирал второпях. Значит, что-то мы точно найдем.
Прошло два часа, и Ева признала свое фиаско.
– Либо он намного хитрее, чем кажется, и тогда в лаборатории Макнаб что-то найдет, либо тут все чисто, открыто и скучно, как рисовые хлебцы с имбирным духом.
– Они, кстати, неплохие, – заметила Пибоди. – Особенно если их сбрызнуть капелькой шоколадного сиропа, что, конечно, противоречит самой идее, но все-таки. О чем это я? Какие-то рисовые хлебцы… Что-то я совсем одурела.
– Удивительно еще, как у нас вообще мозги из ушей не полезли, после того как мы, прочесывая заведение аж полдня, обнаружили лишь заначенный в вентиляции смятый косячок, пролежавший там много месяцев, если не лет – и это самое интересное из найденного.
Она подалась в сторону, давая пройти Макнабу с патрульными, уносившими коробки с электроникой, в которой с минимальной надеждой на успех предстояло покопаться в лабораторных условиях.
Шивиц буквально заламывала руки.
– Все наши записи!
– Вам же было велено сделать копии всего, что необходимо для текущей работы.
– А вдруг я что-нибудь упустила?
– Вы никогда ничего не упускаете, – утешила Филадельфия.
Действие успокоительного заканчивалось, и она опять стала белой как полотно. От стресса вокруг глаз легли тени, носогубные складки прорезались более явно, но она еще владела своим голосом.
И все же, когда патрульный Кармайкл проносил мимо коробки с архивированными дисками по годам, она закусила губу.
– Лейтенант, мы очень скрупулезно ведем документацию. У нас регулярно проводятся проверки. У нас…
– Я и не рассчитываю найти какие-то несоответствия в документах, касающихся работы вашего заведения. Можете считать, что это чистая формальность.
Ева повернулась к Филадельфии и посмотрела ей в глаза.
– Я еще раз довожу до вашего сведения: если брат с вами свяжется, вы должны убедить его немедленно явиться в Управление. Вы же не хотите, чтобы мы везли его туда в наручниках.
– Не хочу. – Она схватила Шивиц за руку. – Прошу вас!
– Тогда убедите его, что он должен явиться сам. А если не удастся убедить – узнайте хотя бы, где он находится. И в любом случае незамедлительно свяжитесь со мной.
– Свяжусь. Даю вам слово. Пока, с кем бы я ни говорила, никто никаких известий о нем не имеет.
– У вас есть сестра в Австралии.
– Я говорила с Сельмой. Он ей не звонил, но она сейчас тоже пытается его найти. Мне не хотелось ее в это вмешивать, она теперь так же нервничает, как и я. Я даже с отцом нашим говорила, хотя к нему-то Нэш уж точно не поехал бы.
– Не поехал бы?
– Отец сразу заставил бы его вернуться. Пойми он, что у нас проблемы, он ни за что не дал бы Нэшу времени побыть одному и подумать, чем, я уверена, он сейчас и занимается. Я в этом абсолютно убеждена. Нэш никогда не стал бы причинять мне беспокойства.
Она огляделась по сторонам, словно ожидая, что брат в любой момент может выйти на лестницу или широким шагом пройти через вестибюль.
– Нэш очень чуткий брат.
Что ж, возможно, это так и есть, подумала Ева. Может, в этом-то вся суть.
Она вышла и, как ни странно, испытала большое облегчение, оказавшись наконец на улице, и ей было уже неважно, что асфальт успел покрыться тонкой корочкой льда.
– Поезжай с Макнабом, – велела она Пибоди.
