Я молчу, быстро соображая.
– А наша королева согласилась на все это?
Его сомнение говорит мне все.
Я знала! Я знала, что никто не посмел ей сказать. Она ненавидит венчания и свадьбы, и все, что умаляет ее двор. Сказать по правде, она ненавидит быть не в центре внимания, а невеста в день венчания может посоперничать даже с королевой Англии. И клянусь своей жизнью, она никогда не согласится, чтобы ее собственный кузен Томас Говард превратился в короля-соперника! У нее с Говардом всегда были трудности, она никогда не любила кузена, она всегда завидовала его гордости и его землям. Она в жизни не захочет, чтобы он поднялся так высоко. Она не простит ему восхождения на трон. Я готова побиться об заклад: она скорее увидит, как он упадет мертвым к ее ногам, чем позволит его сыну унаследовать трон. Она – ревнивая королева, она не хочет, чтобы кто-то другой получил богатство или власть. Она должна быть выше всех. Она никогда не позволит своему кузену, своему младшему кузену, перерасти себя. С той минуты, как я увидела письмо с брачным предложением Говарда, я знала, что она запретит этот брак, едва узнает о нем.
– Она никогда этого не позволит, – напрямик говорю я. – И Сесил никогда не поддержит ничего, что поможет Говарду стать шотландским королем. Сесил и Говард соперничали за власть много лет. Ни Сесил, ни Елизавета не позволят Говарду достичь величия. Ни один из них не потерпит его в королях.
– Сесил будет править этим королевством не всегда, – говорит мой муж, изумляя меня своей властностью. – Дни управляющего в хозяйском кресле кончились.
– Нельзя такое говорить.
– Можно, Бесс.
– Сесил куда больше чем управляющий. Он распланировал каждую часть правления Елизаветы, он направлял все, что она делала. Он больше чем слуга. Он создал Англию такой, какая она сегодня. Он ее наставник. Половина того, что думает Елизавета, преподана ей Сесилом.
– Нет, это не так. А скоро он будет и того меньше.
1569 год, май, поместье Уингфилд: Мария
Лорд Уэстморленд передал мне пачку посланий из Лондона, когда мы катались вдвоем, и шепотом рассказывал новости по дороге домой.
Благодарение богу, я спасена, мое будущее никогда не было светлее. Мой брак с Томасом Говардом решен. Мой посол, епископ Лесли, подписывает соглашение. Шотландские лорды примут Томаса Говарда как короля и восстановят меня на троне, если он будет со мной рядом. И он способен произвести потомство, ему всего тридцать, и у него уже есть дети. У меня есть сомнения, но у нас будут совместные дети, еще один сын, чтобы было кому занять трон Шотландии, и дочь, чтобы мне было кого любить. Говард согласился передать мне деньги испанцев. Они тайно привезут ему золото, а он перешлет его мне. Я этому рада, это хорошая проверка для него. Если он передаст мне испанское золото, он пройдет испытание, это докажет, что он меня любит. К тому же, если он получит шифрованные письма из Испании и возьмется иметь дело с предназначенным мне золотом, он сделает первый шаг в борьбе за мое дело, а потом увидит, что первый шаг влечет за собой другие. Он не дурак, он должен был об этом подумать. Он, видимо, твердо решил стать моим мужем и королем Шотландии – и я этому рада.
Бывшая жена Ботвелла не сможет терпеть нерешительного мужчину. На самом деле для женщины, ставшей супругой Ботвелла, любой другой брак отравлен. Видит бог, мне нравится его властность. Нравится, как он умеет поймать возможность. Нравится, как он вонзается, словно стрела, в самое сердце любого дела. Никогда я не знала человека столь же смелого, он готов рискнуть всем, чтобы добиться цели. Помню ту ночь, когда я бежала из Эдинбурга после убийства Риччо. Со мной был Дарнли, похожий скорее на испуганного ребенка, чем на мужа, и мы мчались сквозь тьму, в отчаянии пытаясь сбежать от шотландских лордов, которые убили Риччо и меня бы тоже убили. Помню волну ужаса, поднявшуюся во мне, когда мы повернули за угол и увидели всадников, преграждавших нам путь, огромных на фоне рассветного неба.
Дарнли закричал: «Спасайся!» – и, дав шпоры, ринулся по пустоши. Но я поехала вперед и вскоре узнала Ботвелла, ждавшего меня. За ним был безопасный замок, рядом с ним – свободная лошадь для меня, он вышел на дорогу, чтобы меня встретить, готовый драться с любым, чтобы меня защитить.
Он, чуждый нежности, осторожно снял меня с коня и на руках отнес в замок, поднял по лестнице в спальню и уложил на кровать. Он, чуждый заботливости, омыл мое лицо и мои руки, снял с меня сапоги для верховой езды. Он, прослывший убийцей, развязал шнурки моего платья и приложил ухо к моему округлившемуся животу, чтобы послушать сердце, улыбнулся мне и сказал:
– С ним все хорошо. Клянусь. Он невредим, я его слышу. Я чувствую, как он шевелится. Сильный маленький шотландский король жив.
И я, никогда его не любившая, положила руку на его густые черные кудри и сказала:
– Слава богу, вы остались верны.
– Слава богу, что вы здесь, – ответил он.
Лучше мне о нем не думать. Лучше мне никогда больше о нем не думать.
Но хорошо, что Говард тоже амбициозен.
Уэстморленд привез и другие новости, которые шепотом рассказал мне по дороге. Филипп Испанский выступает как мой друг, он объявил, что меня нельзя больше удерживать как пленницу. Мой посол поддерживает связь с испанским послом, у которого в Англии целая сеть заговорщиков, собирающихся меня освободить, если я не уеду в Шотландию в этом месяце. Я верну себе шотландский трон по соглашению, но Елизавете лучше быть настороже. У меня могучие союзники, и половина Англии поднимется за меня, если я их призову, а Испания готовит армаду кораблей. Елизавете лучше не мешкать. Испанцы настоят на том, чтобы со мной обошлись по справедливости. Испанцы намерены посадить меня на английский престол, а еретичку Елизавету сбросить вовсе.
Я дожидаюсь, пока останусь в комнате одна, чтобы распечатать письма. Одно – тайной грамотой от епископа Лесли, над ним я поработаю утром, но есть и записка от Томаса Говарда на французском и кольцо. Какой он милый, какое у него нежное сердце! Он прислал мне кольцо в знак обручения, и я надеваю его на палец и любуюсь им. Оно с брильянтом, с чудесным камнем квадратной огранки, сияющим неистовой белизной. Оно достаточно хорошо для королевы, оно достаточно хорошо для меня. Я подношу его к губам и целую ради Говарда. Он спасет меня, он вернет мне мое королевство, он будет любить меня, и впервые в жизни моим возлюбленным будет мужчина сильный, равный мне по воспитанию. Не мальчик-принц, не дьявол наполовину, вроде Ботвелла. Меня будет любить супруг, проведший жизнь при дворах, родственник английских монархов, который хочет меня и любит как женщину, а не только как королеву.
Я рада, что все это совершается благодаря моим усилиям, без малейшей помощи со стороны Елизаветы. Она дура. Если бы она встала на мою сторону, когда я оказалась в Англии, она могла бы быть вдохновительницей этого брака, и я была бы вечно у нее в долгу. Я бы любила ее, как двух кузин. Мы бы стали подругами на всю жизнь. А так я ее никогда не прощу. Когда я вернусь на трон, она узнает, что на границе у нее враг и что мои друзья – испанцы, которые меня поддерживали, и французы, моя родня, и северные лорды, которые остались мне верны, и паписты Англии, которые ждут, когда я унаследую престол и вернутся старые добрые времена. Мой новый муж увидит, что она – неверный друг и ненадежная родственница. Я сделаю так, что он забудет свою верность ей и будет думать только о себе и обо мне. Мы станем могущественной королевской парой, вместе мы освободим Шотландию и заключим союзы с крупными папистскими силами. Тогда она пожалеет, что отнеслась ко мне с подозрением, тогда она пожалеет, что не обошлась со мной как с сестрой. Тогда она будет сидеть одна в своих холодных дворцах и понимать, что все бросили ее, чтобы отправиться ко двору ее наследницы.
