Рен выпрямила спину, ошарашенная реакцией папы. Он никогда не ругал их.
– Все пьют, – спокойно ответила Рен (как всегда, сама рассудительность).
– Твоя сестра не пьет.
– Прости, – закатила глаза Рен, – но я не собираюсь все университетские годы сидеть трезвой в общаге и сочинять истории о волшебниках-геях.
– Протестую, – сказала Кэт, потянувшись за буррито.
– Принято, – кивнул отец. – Рен, у твоей сестры средний балл – четыре. И очень вежливый парень. Ее университетские годы проходят прекрасно.
– У тебя есть парень?! – резко повернулась Рен к Кэт.
– Ты не знакома с Ливаем? – Отец, казалось, удивился и погрустнел. – Вы вообще разговариваете?
– Ты украла парня у соседки?! – выпучила глаза Рен.
– Это долгая история, – махнула рукой Кэт.
Рен все так же удивленно пялилась на нее.
– Ты его целовала?
– Рен! – воскликнул отец. – Я говорю серьезно.
– Что ты хочешь от меня услышать? Да, я слишком много выпила.
– Ты потеряла над собой контроль.
– Я в порядке. Мне всего восемнадцать.
– Вот именно, – сказал отец. – Ты возвращаешься домой.
Кэт чуть не подавилась карнитас.
[26]
– Нет, – не поверила Рен.
– Да.
– Ты не можешь меня заставить, – сказала она голосом двенадцатилетней девочки.
– Вообще-то, могу. – Папа так сильно стучал пальцами по столу, что, казалось, причинял себе боль. – Я твой отец и наконец воспользуюсь своим статусом. Следовало сделать это еще давно, но лучше поздно, чем никогда. Я твой отец!
– Пап, – прошептала Кэт.
– Нет, – сказал он, глядя на Рен. – Я не позволю, чтобы такое повторилось. Не хочу вновь получить подобный звонок или каждые выходные гадать, где ты и с кем, достаточно ли ты трезвая, не упала ли в сточную канаву.
Кэт уже видела его в таком бешенстве – он выдавал тирады, размахивал руками, ругался так, что чуть пар из ушей не шел, – но не в отношении дочерей. Никогда.
– Это было предупреждение, – сказал он, тыча пальцем в Рен и переходя на крик. – Канарейка в чертовой шахте! А ты пытаешься ее игнорировать. Что я за отец такой, если отправлю тебя обратно в колледж, зная, что ты не выучила урок?
– Мне восемнадцать! – прокричала Рен.
Кэт подумала, что сестра выбрала плохую стратегию.
– А меня это не волнует! – крикнул он в ответ. – Ты все еще моя дочь.
– Сейчас середина семестра. Я завалю все предметы.
– Ты не волновалась об учебе или своем будущем, когда травила организм текилой.
Рен вздернула подбородок:
– Откуда ты знаешь, что я пила текилу?
– Ох, Рен, – с горечью сказал он, – от тебя несло «маргаритой».
– И до сих пор несет, – буркнула Кэт.
Рен поставила локти на стол и спрятала лицо в ладонях.
– Все пьют, – упрямо сказала она.
Отец отодвинул стул от стола.
– Если это твое единственное оправдание, то я могу сказать лишь одно: ты возвращаешься домой!
Он встал и направился в спальню, хлопнув за собой дверью. Рен уронила голову и руки на столешницу.
Кэт придвинулась к сестре:
– Тебе нужен аспирин?
Рен пару секунд молчала.
– Почему ты не злишься на меня?
– Почему я должна злиться? – спросила Кэт.
– Ты злишься с ноября. Нет, с июля!
– Что ж, теперь перестала. У тебя болит голова?
– Перестала? – Рен повернулась к Кэт, все так же лежа на столе.
– Прошлой ночью ты перепугала меня, – сказала Кэт. – Я решила, что больше не хочу отдаляться от тебя. А если бы ты умерла? А я не разговаривала с тобой три месяца.
– Я не умерла бы, – опять закатила глаза Рен.
– Папа прав, – вздохнула Кэт. – Ты несешь чушь.
Рен опустила голову и потерлась носом о запястье.
– Я не перестану употреблять спиртное.
«И почему же?» – хотела спросить Кэт, но вместо этого сказала:
– Тогда сделай передышку. На остаток года. Чтобы показать папе, что ты сможешь.
– Не верю, что у тебя есть парень, – прошептала Рен, – а я даже ничего не знала.
Ее плечи затряслись. Она опять плакала. Кэт еще не видела, чтобы Рен так много плакала.
– Эй… – сказала Кэт, – все в порядке.
– Я бы не умерла, – повторила Рен.
– Хорошо.
– Я просто… Я очень по тебе скучала…
– Ты все еще пьяна? – спросила Кэт.
– Не думаю.
Кэт сползла на край стула и прикоснулась к волосам Рен.
– Все хорошо. Я тоже по тебе скучала. Не по этой пьянчужке, а по тебе.
– Я отвратительно себя вела, – пробубнила Рен в столешницу.
– И я тоже.
– Это правда, – сказала Рен, – но… ты меня простишь?
– Нет, – ответила Кэт.
Сестра измученно посмотрела на нее.
– Мне не нужно тебя прощать, – объяснила Кэт. – С тобой все иначе. Ты ведь моя половинка. Навсегда. Несмотря ни на что.
Рен подняла голову и большими пальцами смахнула с глаз слезы.
– Да?
– Да, – кивнула Кэт.
* * *
Отец ушел на пробежку.
Рен съела буррито и снова легла в постель.
Кэт наконец прочла все сообщения от Ливая.
Сейчас же еду назад… буду к 3.
Кэтер… ты мне очень дорога. Решил, сейчас самое время сказать это. Еще час пути.
В комнате ожиданий, не семья, не могу зайти, Хандро тоже здесь. Здесь… если буду нужен тебе. Хорошо?
Снова в Арнольде. Чудесный день. Ты знала, что в Арнольде есть лессовые каньоны и песчаные дюны? Ты бы разрыдалась от такого биологического разнообразия, Кэтер Айвери. Звони мне, милая. Позвони мне… если захочешь, можешь звать меня милым. Позвони мне, позвони.
Кэт так и сделала. Ливай как раз ужинал с семьей.
– Ты в порядке? – спросил он.
– Да, – ответила она, – просто здесь напряженная атмосфера. Папа злится на Рен, но толком не знает, как нужно на нас злиться, а сестра ведет себя словно избалованный ребенок. Она совсем не умеет ошибаться.
– Жаль, что не могу подольше поговорить с тобой, – сказал Ливай, – мама терпеть не может телефонные звонки во время семейного ужина. Позвоню тебе завтра, когда буду в дороге, хорошо?
