— Саймон говорит? — усмехнулся Чарлз. На него снизошло озарение. Именно об этом сказал ночью Брайан. Игра в «Саймон говорит». А что, если так будет взаправду? В самом худшем случае Чарлз здорово повеселится. В лучшем — все решат, что это Саймон — колдун.
Чарлз взобрался на канат. Лез он спокойно, размеренно и неторопливо, продолжая размышлять. Подобраться к Саймону, чтобы наложить на него заклятие, конечно, не удастся — это обязательно заметят. Однако интуиция говорила Чарлзу, что подобная магия на расстоянии не работает. Чары должны быть очень сильные и очень целенаправленные. Поэтому для вящей безопасности операции нужно раздобыть нечто такое, что не было бы самим Саймоном, но имело бы к нему непосредственное отношение — настолько непосредственное, чтобы заклинание, наложенное на этот предмет, подействовало и на Саймона. В общем, нужна была какая-то отделяемая деталь.
Какие у Саймона отделяемые детали? Зубы, ногти, волосы? Нельзя же просто подобраться к Саймону и отрезать у него ноготь… Идея! Волосы! Саймон же по утрам причесывается. Значит, если повезет, можно будет раздобыть волосок из расчески…
Ликуя, Чарлз съехал по канату на пол — так быстро, что в очередной раз вспомнил: гореть больно. Пришлось даже подуть на ладони. После обеда до уроков останется немножко времени и можно будет пробраться в спальню.
Большая перемена оказалась очень важным временем и для Нэн. За обедом ей удалось улизнуть от Карен Григг с Делией Мартин и сесть за стол со старшими девочками, которые, по всей видимости, вовсе ее не заметили: они высились над нею, словно горы, и говорили о своем. Еда была ничуть не лучше вчерашней, но описывать ее Нэн вовсе не тянуло. Лучше умереть!
Тут ей пришло в голову, что если кто-нибудь из второго «игрек» пойдет и скажет учителям, будто она ведьма, то она действительно умрет, причем очень скоро. Тут же Нэн обнаружила, что вовсе не хочет умирать. Ей сразу полегчало. В конце концов, до сих пор никто учителям ничего не сообщил. «Обычная дурь, — сказала она себе. — До Рождества все всё забудут, а пока надо просто держаться в тени».
Поэтому после обеда Нэн снова юркнула в коридор возле ванных для девочек. Но тут оказалось, что Карен Григг за ней следит! Они с Терезой выскочили перед Нэн как из-под земли, а когда она повернулась, чтобы уйти, оказалось, что на другом конце коридора ее поджидают Делия и другие девочки.
— Пойдем-ка в ванную, — предложила Тереза. — Нам надо у тебя кое-что спросить.
У Нэн было особое чутье на грядущие суровые испытания. Она даже подумала, не налететь ли на Терезу и Карен, как бодливая корова, и не раскидать ли их в стороны. Но тогда они доберутся до нее вечером в спальне. Нет, лучше сразу со всем покончить.
— Пошли. — Нэн пожала плечами и с беспечным видом двинулась в ванную.
Почти в ту же самую секунду Чарлз скользнул в спальню. Пустые, чистые, белые кровати стояли, как ряды ледяных торосов, и у каждой притулилась крошечная беленькая тумбочка. Чарлз кинулся к тумбочке Саймона. Заперто! У Саймона просто пунктик все запирать. У него даже часы на руке запираются на маленький такой ключик.
Но Чарлза это ничуть не обескуражило: он властно протянул руку к запертой дверце.
— Расческа, — велел он. — Абракадабра. Расческа Саймона выплыла из белой деревянной дверцы, словно рыбка из молока, и, совсем как рыбка, скользнула Чарлзу в руку. Это было очень красиво. А то, что в зубчиках застряли три волнистых золотистых волоска, было попросту прекрасно. Чарлз осторожно извлек их. Он зажал волоски между большим и указательным пальцем левой руки и медленно пропустил их между пальцами правой. И еще раз. И еще…
— Саймон говорит, — шептал он. — Саймон говорит. Саймон говорит. Все, что говорит Саймон, — правда.
Примерно через минуту Чарлз решил, что повторял эти слова достаточно долго, заклинание начинает действовать, — и аккуратно вплел волоски в расческу. Оставлять улики он не собирался. Едва Чарлз успел это сделать, как прямо у него за спиной раздался голос Брайана:
— Чарлз, дело есть.
Чарлз вскочил, будто Брайан выстрелил у него над ухом из пушки. В совершеннейшем ужасе он нагнулся, прикрывая расческу собственным телом, и, потеряв голову от паники, принялся поспешно пихать ее в тумбочку. Расческа повиновалась — на сей раз не как рыбка, а скорее как расческа, которую пропихивают сквозь деревянную дверцу, но повиновалась.
— Чего тебе? — нелюбезно осведомился Чарлз.
— Проводи меня в медкабинет, — попросил Брайан.
В Ларвуд-Хаус было правило: если человек плохо себя чувствовал, ему предписывалось найти кого-то, кто бы проводил его в медкабинет. Это правило приняли потому, что в медкабинете постоянно толклись толпы совершенно здоровых школьников, которым хотелось прогулять денек. Соль заключалась в том, что обманывать друзей нехорошо. Цель достигнута не была. Например, Эстель Грин просила Карен сводить ее в медкабинет чуть ли не дважды в неделю. Чарлзу показалось, что Брайан выглядит румяным и бодрым, как всегда, — совершенно как Эстель.
— Ты же вроде здоров, — буркнул он.
Ему не терпелось разыскать Саймона и проверить, сработало ли заклинание.
— А так? — спросил Брайан и вдруг побелел как мел, а один глаз у него стал немилосердно косить. Он тупо уставился в стену. — Вот, — сказал Брайан. — Ну что, похоже, будто меня загипнотизировали?
— Похоже, что тебе по голове дали, — пожал плечами Чарлз. — Попроси Нирупама.
— Он со мной уже с утра носился, — возразил Брайан. — А мне побольше свидетелей нужно. Я тебя вчера выручил? Выручил. Вот и ты мне помоги.
— Когда это ты меня выручил?!
— А вот выручил! Ты заснул на полу в спальне, прямо у моей кровати, а я дотащил тебя до постели! Я даже очки твои на спинку повесил, вот! — И он посмотрел на Чарлза очень и очень многозначительно.
Чарлз тоже посмотрел на Брайана. Тот был такой маленький и тощий — как-то не верилось, что он может поднять сонного человека и положить его в постель. Но так или иначе Чарлз понял, что Брайан взял его тепленьким. Брайан знает, что Чарлз бродил по школе прошлой ночью. Он только что поймал Чарлза за колдовством над расческой Саймона. Чарлз не понимал, зачем Брайану сдался медкабинет, но это было не его, Чарлза, дело.
— Ладно, — согласился он. — Пошли, провожу.
В крыле по ту сторону двора, в ванной, девочки обступили Нэн тесным кольцом.
— А где Эстель? — спросила Тереза.
— Снаружи, на стреме, — ответила Карен. — На прочее она не согласилась.
— В чем дело? — сердито спросила Нэн.
— Мы хотим, чтобы ты наколдовала что-нибудь серьезное, — объявила Тереза. — Прямо здесь, при всех. Мы никогда в жизни не видели колдовства. А ты умеешь колдовать, не отпирайся. Давай. Мы тебя так не отпустим!
— Давай, Нэн, — присоединились другие девочки. — Мы никому не скажем.
