Ванные в Ларвуд-Хаус совершенно не предполагали уединения. В этой комнате рядком стояли шесть ванн. Толпа надвинулась, и Нэн отступила в проход между двумя ваннами. Очевидно, именно этого девочки и ждали…
— Отлично! — воскликнула Хизер. — Доставайте!
Карен нагнулась и вытащила из-под ванны, стоявшей по левую руку, старую метлу садовника. Джулия и Дебора схватили ее и, положив поперек двух ванн, заперли Нэн в проходе. Нэн поглядела сначала на метлу, потом на девочек, потом опять на метлу.
— Мы хотим, чтобы ты села на нее и полетела, — объяснила Тереза.
— Да, ведьмы всегда летают на метлах, это все знают, — добавила Карен.
— Мы ведь тебя по-хорошему просим, — заверила ее Тереза.
«Обычное Терезино лицемерие! — возмущенно подумала Нэн. — Ничего себе „по-хорошему“! Просто издевательство какое-то! А спроси ее потом — с невинным видом скажет, что была просто чудо как мила и добра!»
— Даже если ты не станешь сейчас колдовать, мы все равно докажем, что ты ведьма, — ласково прибавила Тереза.
— Ага, всем известно, что ведьмы не тонут, — закивала Делия. — Можно держать их под водой сколько угодно, а они не умирают.
Намек был достаточно прозрачным. Карен сунула затычку в слив ближайшей ванны. Хизер пустила воду — для начала тоненькой струйкой, чтобы Нэн стало ясно: словами они не ограничатся.
— Вы прекрасно знаете, — твердо сказала Нэн, — что я не ведьма и на метле летать не умею. Вам просто хочется сделать мне гадость!
— «Гадость»? — поразилась Тереза. — Какая же это гадость? Мы просто вежливо просим тебя полетать на метле!
Рядом журчала падающая в ванну струйка воды.
— Или можешь опять собрать сюда туфли, — предложила Делия. — Чьи угодно.
— В общем, сделай хоть что-нибудь, — заключила Карен. — А то придется принимать полезную и приятную холодную ванну прямо в одежде.
Нэн разозлилась уже настолько, что перекинула через метлу ногу, чтобы выбраться и броситься на Карен. Увидев это, Тереза в полном восторге запрыгала и захихикала:
— Ой, сейчас полетит!
Нэн ужасно покраснела и, оседлав метлу, закричала:
— Я не полечу! Я не умею! Вы знаете, что я не умею! И я знаю, что я не умею! Смотрите! Вот, смотрите на меня! Я сижу на метле.
Она рискнула поджать ноги. Сидеть было чудовищно неудобно, и Нэн пришлось снова опереться ногами о пол и выпрямиться. Это всех развеселило.
Еще больше разозлившись, Нэн закричала:
— Как же я буду летать на метле, если даже по канату лазить не умею?!
Еще бы они этого не знали! Все так и попадали со смеху, и тут в ванную вбежала Эстель:
— Глядите! Скорее! Только поглядите, что там вытворяет Саймон Силверсон!!!
У двери началась давка — так всем не терпелось выскочить в коридор и посмотреть в окна.
— Ух ты! — услышала Нэн. — Нет, только поглядите!
Снова началась давка: все устремились во двор. Нэн так и осталась стоять над метлой, положенной на две ванны.
— Хвала небесам! — выдавила она наконец, едва не плача. — Дуры! — добавила она. — Будто на ней можно летать! Тоже мне! — Она встряхнула метлу. — Старый веник!
Сзади по-прежнему журчала вода. Нэн наклонилась и выключила ее.
Именно в этот миг старая метла решила рвануть к потолку.
Нэн взвизгнула. Она висела вниз головой над полной ванной холодной воды. Под весом Нэн метла слегка прогнулась, но упорно держала бедняжку над водой, мало-помалу поднимаясь. Нэн изо всех сил уцепилась ногой за узловатый черенок и чудом умудрилась ухватиться пальцами за облезлые прутья. Метла коснулась потолка и выровнялась. Даже если бы у Нэн были мускулы, ей все равно не удалось бы оседлать метлу сверху. В голове у нее застучало, но отпустить метлу Нэн не осмелилась.
— Перестань! — завопила она. — Пожалуйста!
Метла не обратила на нее ровным счетом никакого внимания. Она торжественно облетела ванную, кренясь и натыкаясь на что попало. Нэн в отчаянии болталась под ней, краем глаза замечая страшные твердые белые ванны далеко-далеко внизу.
— Эх, хорошо, что этих здесь нет! — пропыхтела она. — Выгляжу, наверное, совершенно по-дурацки! — Она засмеялась. Действительно, ну и видок у нее! — Давай вниз! — велела она метле. — А вдруг кто-нибудь войдет?
Метла, кажется, испугалась. Она дернулась и рывками двинулась к полу. Когда пол был уже совсем близко, Нэн поудобнее перехватила руки и чуть-чуть расслабила ногу. И зря. Метла снова стала подниматься, а отпустить ее и свалиться на пол Нэн боялась, руки у нее устали, и надо было что-то предпринять. Всячески извиваясь, она наконец оседлала метлу и теперь более или менее лежала на ручке, глядя вниз на ряд ванн. Она обвила черенок ногами, пытаясь отдышаться.
Ну и что делать? Эта метла, кажется, твердо намерена летать. Как это, в сущности, грустно: когда-то давно на ней летали — и метла затосковала по ведьме…
— Понимаешь, я не могу на тебе летать, — объяснила Нэн. — Правда не могу. Это преступление. Вот что, а если я тебе пообещаю, что мы полетаем ночью? Ты меня отпустишь?
Метла помедлила, зависнув в воздухе.
— Честное слово! — воскликнула Нэн. — Вот слушай. Пронеси меня по коридору к нашей спальне. Это ведь уже полет, правда? А в спальне спрячешься на шкафу у дальней стены. Там тебя никто не увидит. А ночью я на тебе полетаю. Честное слово! Ну, что скажешь?
Метла, конечно, говорить не умела, но отчетливо ответила, что да! Она развернулась и так понеслась по коридору, что Нэн сразу укачало и пришлось закрыть глаза (лишь бы не видеть, как мимо проносятся стены!). У двери в спальню метла заложила такой вираж, что у Нэн волосы встали дыбом. А потом она так резко затормозила, что Нэн едва не повисла под ней снова.
— Ух, кажется, тебя придется потренировать, — прошептала она.
Метла возмущенно взбрыкнула и загарцевала. — То есть мне самой придется потренироваться, — поспешно поправилась Нэн. — А теперь спускайся. Мне надо слезть.
Метла вопросительно покачалась. — Я же обещала! — сказала Нэн.
Метла как миленькая спустилась вниз — и Нэн наконец слезла. Ноги у нее были совсем ватные. Стоило ей слезть, как метла безжизненно рухнула на пол.
— Ах, бедняжка! — воскликнула Нэн. — Понятно. Без наездника тебе вообще не пошевелиться! Ладно. Дай-ка я положу тебя на шкаф.
Из-за всего этого Нэн пропустила первые проявления заклятия «Саймон говорит».
Чарлз тоже. Никто из них никогда не узнал, как Саймон в первый раз заметил, что все его слова оборачиваются правдой. Чарлз оставил Брайана в медкабинете — тот лежал с градусником во рту и косыми глазами глядел в стену — и потащился во двор, а там вокруг Саймона уже собралась взбудораженная толпа. Поначалу Чарлзу показалось, что нечто сверкающее у ног Саймона — просто солнце, отражающееся в луже. Как бы не так. У ног Саймона высилась груда золотых монет. А все наперебой совали ему пенсы, камешки и сухие листья.
