Он поспешно поднял руку и ощупал очки, снимать их и осматривать смысла не было, он бы все равно ничего не увидел. Вроде целы? Целы и невредимы. Или он ошибся, или треснул только пластик, а не металл внутри… Чарлз с облегчением выпрямился и посмотрел на то, что написала ручка сама по себе.
«Уаттс школы какая меня сборная радость записали младший воскликнул в, Меня в младший радость школы записали какая воскликнул сборную Уаттс…»
И так далее. Две страницы! Это никуда не годилось. Мистер Тауэрс обязательно заметит! Чарлз тяжко вздохнул и принялся писать. Наверное, действительно пора завязывать с колдовством — все равно ничего путного не выходит…
Поэтому остаток вечера прошел относительно спокойно. Сидя на «губе», Чарлз задумчиво поглаживал огромный волдырь — ему вовсе не хотелось прекращать колдовство, но и колдовать дальше он не осмеливался. Раскаяние и страх смешались в нем так причудливо, что он вконец растерялся. Саймон тоже глядел довольно мрачно. Брайан Уэнтворт вернулся из медкабинета и теперь яростно что-то строчил, по-прежнему чуточку кося одним глазом, но Саймон, кажется, на время утратил всякое желание бить его по голове, а друзья Саймона последовали его примеру.
Нэн тоже держалась в сторонке — из-за того, что сказал ей Нирупам. Но сколько она с собой ни спорила, бурлящая сила не унималась. И в спальне это бурление никуда не делось. Оно никуда не делось, несмотря на то что Дебора, Хизер, Делия и прочие принялись, как обычно, к ней приставать.
— Знаешь, заколдовать Саймона — это уж слишком!
— Ну правда, Нэн! Мы, конечно, тебя просили, но думать-то надо было!
— Только посмотри, что он сделал с Терезой! И вязанье у нее погибло!
И тут Нэн, вместо того чтобы, как обычно, вжать голову в плечи и начать оправдываться, вздернула подбородок и спросила:
— А с чего, собственно, вы вбили в свои прелестные головки, что это я его заколдовала?
— Но ты же ведьма! Мы точно знаем! — обиделась Хизер.
— Конечно, — пожала плечами Нэн. — Но с чего вы решили, что я тут одна-единственная? Ты лучше сначала думай, Хизер, а уже потом открывай свой розовенький ротик и говори всякие словечки. Я же вам сказала — на заклятие нужно время. Я же все вам рассказала про то, как собирают травы, как летают кругами, как распевают заклинания! Не говоря уже о том, на что приходится идти, чтобы наловить нетопырей. На это уходит просто прорва времени, даже если летаешь на скоростной ультрасовременной метле, потому что нетопыри страшно шустрые. А вы видели меня в ванной, да вообще я всю эту неделю всегда была у вас на глазах — и что, было у меня время наловить нетопырей и набрать трав? Может быть, я пела что-то странное или бормотала заклинания? Ясно вам? Это не я!
Наверное, Нэн удалось убедить одноклассниц, потому что те были ужасно разочарованы.
— А говорила, на метле летать не умеет! — буркнула Хизер, но больше ничего не сказала.
Нэн это очень понравилось. Кажется, получилось заткнуть всем рты и при этом не утратить репутацию ведьмы.
Нэн убедила всех, кроме Карен. Карен лишь недавно была допущена в свиту Терезы и поэтому отличалась особым рвением.
— А по-моему, ты просто обязана сотворить заклятие прямо сейчас! — заявила она. — У Терезы пропали пинетки, на которые ушла куча времени, и, по-моему, ты должна хотя бы вернуть их!
— Пожалуйста, — солидно ответила Нэн. — А Тереза действительно хочет, чтобы я попробовала поколдовать?
Тереза застегнула последнюю пуговку на пижаме и отвернулась, чтобы расчесать волосы на ночь.
— Ничего она не сделает, Карен, — трагически возвестила она. — К тому же мне будет стыдно, если вязанье вернут таким ужасным способом!
— Гасите свет. — На пороге появилась дежурная старшеклассница. — Не знаете, чье это? Сторож нашел их в корзинке у собачки. — Она показала две пушистые серые дырчатые тряпочки…
Когда Тереза предъявила права на пинетки, все так посмотрели на Нэн, что та чуть не пожалела о своем тоне. «А ведь я даже не знаю, ведьма ли я, — думала она, забираясь в постель. — Впредь лучше помалкивать. К тому же на шкафу лежит метла. Я дала ей честное слово… Ладно».
Около полуночи Нэн почувствовала, что кто-то тычет ее в бок. Она отодвинулась, потом откатилась и проснулась, уже падая с кровати. В воздухе что-то просвистело. В темноте Нэн различила какой-то предмет — он пролетел над ней, а потом поднырнул под нее. Нэн окончательно проснулась, оказавшись в шести футах над полом и болтаясь поперек метлы — голова с одной стороны, а ноги с другой. Висеть на узловатой палке было ужасно неудобно. И все равно Нэн рассмеялась. «Я ведьма, я все-таки ведьма!» — весело думала она.
— А ну, вниз, хитрюга! — прошептала она. — Ты притворялась! Вовсе тебе не надо, чтобы на тебе летали, ты и сама можешь! А ну, опусти меня на пол и лети куда хочешь!
В ответ метла взмыла под самый потолок. Кровать Нэн казалась сверху небольшим белесым прямоугольником. Нэн поняла, что если прыгнет, то обязательно промахнется.
— Ах ты хулиганка! — сказала Нэн. — Ну да, я обещала полетать, но это было до…
Метла зловредно поплыла к окну, и Нэн испугалась. Спали они при открытых окнах, потому что Тереза была убежденной сторонницей свежего воздуха. Нэн представила себе, как парит над полями и лугами, болтаясь поперек метлы в одной пижаме… Она капитулировала.
— Ладно. Я тебя выгуляю. Только спусти меня вниз, я хотя бы одеяло возьму. Не лететь же мне в таком виде!
Метла развернулась и нырнула к кровати. Нэн кувырнулась через голову и плюхнулась на матрас. Метла ей ничуточки не доверяла. Она порхала у Нэн над душой, и, едва девочка выт ряхнула из пододеяльника розовое школьное одеяло, метла проворно скользнула под нее и снова взмыла к потолку. Нэн чуть не потеряла равновесие. Еще немного — и она снова повисла бы под метлой.
— Осторожно! — прошептала она. — Дай я сяду.
Пока Нэн кое-как усаживалась, метла нетерпеливо дергалась, поэтому пришлось поспешить. Шепот и свист мешали спать ее соседкам. Многие сердито бормотали и ворочались. Пытаясь устроиться поудобнее, Нэн едва не свалилась. Она запуталась в одеяле. В конце концов она попросту наклонилась вперед и легла на метлу, завернувшись в одеяло и цепляясь ногами за ручку.
Стоило Нэн кое-как пристроиться, метла ринулась к окну, распахнула его пошире и пулей вылетела наружу. Стояла черная, безлунная ночь. Было холодно, моросил дождь. Нэн поморщилась и постаралась привыкнуть к высоте. Метла летела как-то странно, рывками — для человека, лежащего лицом на ручке, это было не очень-то приятно.
Чтобы отвлечься, Нэн заговорила:
— Ну что, — спросила она метлу, — каково это, когда сбываются романтические мечты? Я-то представляла себе, как лечу на метле теплой летней ночью, вырисовываясь на фоне громадной полной луны, и пусть какой-нибудь соловей распевает во все горло. Но это…
