На вершине холма взволнованно залаяла собака. Все, кроме незнакомца, подпрыгнули.
— Думаю, нам следует поскорее убираться, сэр, — вежливо сказал Нирупам. — Это полицейская собака. Полиция искала Брайана, а теперь, наверное, разыскивает всех нас.
— Что же произойдет, если вас найдут? — спросил этот человек.
— Нас сожгут, — ответил Чарлз, невольно потирая большим пальцем волдырь.
— Понимаете, мы все, кроме Эстель, ведьмы и колдуны, — объяснила Нэн.
— Так что сейчас, если вы не возражаете, мы вас оставим, — добавил Нирупам.
— Какое варварство! — сказал этот человек. — Пожалуй, будет куда лучше, если полиция и собаки просто не увидят эту рощицу, в которой мы все сейчас находимся. Не правда ли? — Он оглядел детей, словно спрашивая их согласия.
На всех лицах было написано сомнение, а на лице Брайана — сомнение плюс мрачная насмешка.
— Заверяю вас, — незнакомец повернулся к Брайану, — что, если вы выйдете из рощи и взглянете на нее снаружи, вы ее не увидите, как и полиция. Если слова кудесника вам недостаточно, полюбопытствуйте сами.
— Какого еще кудесника? — грубо ответил Брайан.
Рощу, однако, никто покинуть, само собой, не решился. Все стояли и ждали, чувствуя, как мурашки бегут по спине, а голоса полицейских слышались все ближе и ближе. И вот они уже зазвучали у самой рощи…
— Ничего! — послышался голос. — Возвращайтесь в лес и снова хорошенько все прочешите. Хиллс и Мак-Айвер, идите к шоссе, узнайте, чего нам эти водители руками машут. Остальные берите собак, возвращайтесь к палатке и начинайте заново.
И голоса стихли в отдалении. Все немного успокоились, а Нэн даже начала надеяться, что от незнакомца может быть польза. Но тут он снова погрустнел.
— Не соблаговолит ли кто-нибудь из вас рассказать мне, где мы находимся? — спросил он.
— У самой опушки Ларвудского леса, — ответила Нэн. — В Хартфордшире.
— В Англии, на Британских островах, на Земле, в Солнечной системе, во Вселенной, — глумливо добавил Брайан.
— Да-да, благодарю вас, — кивнул незнакомец. — Но в которой из них?
Брайан окаменел.
— Я хотел спросить, — терпеливо пояснил незнакомец, — не знаете ли вы, на какой именно Земле, в какой галактике и в какой вселенной и так далее мы сейчас находимся? Понимаете ли, их существует бесконечное множество, и если я не узнаю, где именно происходит действие, то едва ли смогу вам помочь.
Чарлза охватило очень странное чувство. Он подумал о далеком космосе и жукоглазых чудищах, и в животе у него похолодело. Он оглядел элегантный пиджак незнакомца — вдруг там прячется лишняя пара рук? Вроде бы нет. Очевидно, он — человек.
— Вы ведь не из другого мира? — спросил Чарлз.
— Я именно из другого мира, — сказал незнакомец. — Из другого мира, где живут такие же люди, как вы, и который существует бок о бок с вашим. Но таких миров, как ваш, миллиарды. Где же мы находимся?
Большинство его собеседников полагали, что мир есть мир и что этим дело и ограничивается. Все, кроме Эстель, тупо уставились на него.
А Эстель робко сказала:
— Другой мир есть, но он только один. Туда спасатели отправляют ведьм и колдунов.
— Великолепно! — Незнакомец повернулся к Эстель, и та залилась густой краской. — Так расскажите же мне об этом спасительном мире!
Эстель помотала головой.
— Это все, что я знаю, — огорченно прошептала она.
— Ну что ж, попытаемся иначе, — сказал незнакомец. — Расскажите мне, какая цепь событий привела к тому, что вы сочли нужным вызвать меня…
— Так вас зовут Крестоманси? — восхищенно пролепетала Эстель.
— Обычно меня называют именно так. Да. — ответил незнакомец. — То есть это вы меня вызвали?
Эстель кивнула.
— Тоже мне, заклинание! — хмыкнул Брайан. Брайан, очевидно, твердо решил, что помогать никому и нипочем не станет. Пока все наперебой рассказывали, что привело их сюда, он хранил презрительное молчание.
Говорить Крестоманси все как есть не стал никто. Брайан глядел на них с таким подозрением, что каждый чувствовал себя последним лгуном. Нэн не рассказала о встрече с мистером Уэнтвортом, летавшим на каминном коврике. Учитывая поведение Брайана, Нэн считала, что поступает очень благородно. Она умолчала и о том, как ее понесло говорить о еде за столом директрисы, — об этом доложил Чарлз.
С другой стороны, Чарлз не счел нужным сообщать о заклятии «Саймон говорит». Это сделал Нирупам, но почему-то забыл о том, как Дэн Смит съел шиповки Чарлза. Когда все закончили, Крестоманси повернулся к Брайану:
— Я жду вашего рассказа, — вежливо кивнул он.
Вежливость Крестоманси обладала исполинской мощью. Дети были уверены, что Брайан не скажет ни слова, но он тем не менее заговорил. Сначала он сознался в том, что наколдовал птиц на музыке. Потом заявил, будто это Чарлз посоветовал ему бежать из школы и при этом запутать следы, свалив все на колдуна из второго «игрек». А когда Чарлз едва не задохнулся от гнева, Брайан холодно рассказал, как на следующее утро, убедившись в том, что Чарлз колдун, заставил Чарлза проводить его в медкабинет, чтобы школьная медсестра первой удостоверилась в действии дурного глаза. Наконец, еще более неохотно, Брайан сознался в том, что это он написал анонимную записку мистеру Крестли и таким образом заварил всю кашу. Тут, будто вспомнив что-то, он повернулся к Нэн:
— А ты все время норовила стянуть у меня метлу!
— Она не твоя, а школьная! — возразила Нэн.
Одновременно Чарлз крикнул Крестоманси: — Он врет! Я не советовал ему свалить все на колдуна!
Крестоманси отрешенно глядел куда-то вверх, на буковые ветви, и, казалось, его не слышал.
— Да, ситуация просто недопустимая, — заметил он. — Думаю, нам с вами нужно поговорить с той пожилой леди, которая работала в службе спасения.
Все закивали. Блестящая идея! Ясно же, что если старушка захочет, то сумеет их спасти.
— Но полиция… — начал Нирупам.
— Разумеется, мы будем невидимы, — заверил его Крестоманси, продолжая думать о своем.
Он повернулся, пошел прочь между деревьями — и тут все исчезли. Осталось лишь кольцо шелестящих рыжих буков…
— Идемте, — послышался голос Крестоманси.
С минуту дети пребывали в неописуемом смятении. Началось с того, что Нэн решила, будто у нее теперь вовсе нет тела, и налетела на дерево. Оказалось, что она по-прежнему твердая, а не газообразная, а удар получился очень даже ощутимый.
— Прошу прощения, — сказала она дереву. Наконец процессия пробралась под ветвями и оказалась в поле. Внизу, на обочине шоссе, стояли две машины, а водители и пассажиры, перевесившись через изгородь, разговаривали с двумя полицейскими, показывая в сторону леса и бурно жестикулируя, так что и без слов было ясно, что речь идет о двух колдунах, перелетевших дорогу на швабре и тяпке.
