Сестра принялась за тарелки и чашки, а Света прошла в комнату. Маня лежала на диване как-то странно, полубоком, одной рукой обхватив низ огромного живота, а другую завернув за спину.
– Свет, у меня, кажется, началось… – жалобно улыбнулась она.
– Что началось? – не поняла Света.
– Схватки.
– Что?!.. Давно?
– Часа три…
– И ты молчала?!
– Я сначала не поняла. Думала, просто спина устала…
Света глядела с испугом, пытаясь собраться с мыслями.
«Три часа… Роды могут быть долгими, а может, она и через час родит. Что же делать?.. „Скорую» вызывать!"
– Сонька, кто у нас на улице сейчас есть? С машиной есть кто-нибудь? – вернулась Света в кухню.
– С машинами все уехали, будний же день. В третьем доме мужик старый, Сережкин дед, он тут почти круглый год, да в двенадцатом Валька-алкоголичка. Больше на всей улице никого. А чего ты спрашиваешь?
– Манька рожать надумала. Так что, дуй на станцию, там телефон. Вызовешь «скорую».
– А какой номер?
– Ноль три, дура! – рявкнула Света. – Если из города не поедут, узнай, как в областную больницу позвонить. Кассирша, или кто там, на станции – должны знать.
– Я сбегаю к костру, кого-нибудь из ребят с собой возьму, одной бежать страшно.
– Некогда, время потеряешь, твой костер в другой стороне, а до станции и так два километра. Все, беги быстрей, а то мне самой придется роды принимать.
Она вернулась к подруге. Та лежала, вытянувшись, живот возвышался горой. Маня тяжело дышала, порой губы ее кривились от боли, она кусала их, но молчала.
– Воды хочешь? – предложила Света.
Она не знала, что еще предложить – так растерялась. Вспомнила, что, когда сама рожала, врачи заставляли ходить между схватками.
– Мань, ты встать можешь? Надо ходить, когда схватки отпускают.
Маня покачала головой.
– Боюсь, не встану… М-ммм… – Она еле сдерживалась.
– Ты потерпи пять минут, – попросила Света. – Я сбегаю, поищу кого-нибудь. Вдруг где-то рядом врач живет?
Она рванула через два дома к Вальке-пьянчужке, но та, видать, уже набралась, не отвечала на стук. Кинулась в другой конец улицы к деду неизвестного ей Сережки. Заспанный мужик выглянул из окна и долго не мог понять, кто такая Светка и что ей от него надо.
– Врача?.. Да где ж врача ночью? Сколько время-то?
– Начало двенадцатого.
– Так это… спят все…
– Говорите, если знаете! Вы же здесь постоянно живете, всех должны знать.
– Так это… Одну я только врачиху знаю, или медсестра она… Елена, через улицу от нас, она меня от прострела колола.
– Какой дом?
– Зеленый.
Света даже ногой топнула на непонятливого старика. Как она в полутьме найдет зеленый дом?
– Как пройти?
– Так это… Через мой огород давай, потом через соседей… А чтоб на следующую улицу попасть – возьми направо наискосок, там вначале водоем пожарный, потом участок без забора. А там уж как выйдешь, так прямо напротив.
Не поблагодарив, Светка метнулась через огороды. Нужный дом нашла быстро, но на стук никто не открыл, похоже, в нем было пусто.
Тьма сгущалась вокруг. В ближайших домах – ни огонька. Только где-то вдалеке, может, на соседней улице, а может и дальше, невнятными маячками светились несколько окошек. Бежать туда, просить помощи? Помогут ли?.. Она взглянула на часы: половина двенадцатого. Вот-вот Сонька вернется, и может, «скорая» уже едет?
Маня на диване все так же кусала губы, едва превозмогая боль.
– Ну как ты?
– Ничего… Подложи, пожалуйста, еще одну подушку.
Света вспомнила, что вроде бы рожала не совсем в лежачем положении.
– Я перетащу тебя на кровать, вот только белье сниму и подстелю что-нибудь.
Она торопливо стянула с постели одеяла и подушки, прикрыла матрас полиэтиленом и простыней, бросила в изголовье валик со старой оттоманки, затем подушки.
– Давай забираться, – потянула она подругу с дивана.
– Так лучше, – прошелестела Маня искусанными распухшими губами, вытягиваясь на старинной высокой кровати. – Спасибо.
В дом влетела запыхавшаяся Сонька.
– Ну что? Едут? – вопросительно кивнула Света.
– Нет.
– Почему? Ты не дозвонилась?
– Ноль три – это городская «скорая». Они за полтораста километров ехать отказались. Сказали – звоните в областную больницу.
– Ну?
– Что – ну? Позвонила. А там ответили – бензина нет. Посоветовали искать среди соседей медика.
– Я искала, нет никого… Что же делать? Надо найти кого-то с машиной, довезти ее хоть до больницы в Волхове… Беги, ищи, стучи во все дома!
– Рехнулась? – вытаращила глаза Сонька. – Меня еще пристрелят, если ночью ломиться буду. Слыхала, в прошлом году весной парня так пристрелили?
Света понимала, надо что-то решать. Сама она не сумеет принять роды. Это просто дикость – рожать без врача. Ну почему возле нее нет никого, кто помог бы, почему все должна решать она? Хоть бы из знакомых кто с машиной был… Но, кроме Шереметьева, у нее нет таких знакомых. А что, если… Конечно, он сволочь, но ради Мани приедет.
Черкнув на оторванном от газеты клочке семь цифр, она сунула его Соньке.
– Вот. Беги опять на станцию, позвони по этому номеру.
– Да станция закрыта уже…
– Они там рядом живут, а дежурный вообще спать не должен. Колоти в дверь, откроют. Спросишь Юрия Алексеевича. Скажешь, что ты моя сестра, что Манька рожает, и где мы находимся, объясни. Пусть быстрее приезжает.
– А это кто?
– Манькин троюродный дядя или четвеюродный брат, в общем – родственник. Дуй!
– Свет, я боюсь. Уже совсем темно, и через лесополосу идти… Может, ты сбегаешь?
– А если она сейчас рожать начнет?
Из комнаты донесся душераздирающий стон, и девушки замерли, испуганно глядя друг на друга. Соня поспешно кивнула:
– Все, бегу.
Стоя на крыльце, Света видела, как сестра растворилась в призрачной темноте майской ночи. Пока добежит, дозвонится – будет уже половина первого. А если Шереметьева дома нет? Вдруг он опять где-нибудь на курорте загорает? А может, дома, но… не один? Она представила, как, оторвавшись от какой-то красотки, он раздраженно отвечает на ночной звонок. А если эта баба его не отпустит?.. Нет, она не будет думать о том, что Шереметьев может не приехать, иначе, пока сестра не вернется со станции, с ума сойдет. Надо чем-то занять себя, чтобы не думать.
