– Мы? Смешно… – произнесла Констанция.
Они оба упертые, прекрасно разбираются в цифрах и много работают. Когда-то Констанция считала, будто этот человек – тот еще донжуан и что она – прямая его противоположность. Но сейчас лежала в его объятиях, а значит, совсем не отличается от него. Иначе между ними не возник бы роман.
«Роман? – удивилась девушка. – Откуда вообще взялось это слово?» Пока в их отношениях не было ничего романтического. «Лучше не думать о наших отношениях как о романе, – решила она. – Иначе, когда они закончатся, это разобьет мне сердце».
– В этом нет ничего смешного, – возразил Джон. – Мои дедушка и бабушка, например, прямые противоположности друг другу, но они вместе уже пятьдесят лет. Он очаровал ее, она его приручила, и с тех пор они вместе.
– Ничего себе… – невольно вырвалось у Констанции.
– Дедушка был очень красив, – продолжил Джон. – Бабушка всегда говорила, что ни за что не устояла бы перед ним.
– Они были счастливы? – поинтересовалась девушка.
– Очень. Конечно, у них были свои взлеты и падения. Правда, моя мама оказалась еще более безудержной, чем ее отец в молодости, и это закончилось для нее очень плохо. Как это часто бывает, ее гибель плохо отразилась на их отношениях. Бабушка винила деда за то, что он был слишком мягок с дочерью, а он, в свою очередь, злился на бабушку за то, что она недостаточно благосклонно к ней относилась.
– Если все сложилось бы иначе, ты мог бы не родиться, – произнесла Констанция, разгладив морщинку, появившуюся между бровями Джона. – В жизни очень многое зависит от простой случайности.
Эта мысль пришла ей в голову впервые. Она привыкла все заранее планировать. Вся ее жизнь начиная с одиннадцатилетнего возраста была расписана: в колледже она собиралась встретить милого, хорошего парня, за которого выйдет замуж после того, как проработает несколько лет и накопит денег на собственный дом. Констанция распланировала даже всю карьеру, каждый раз стараясь убедиться, что у нее есть достаточные знания и опыт для дальнейшего продвижения по служебной лестнице. Когда планы, связанные с браком, рухнули, девушка активно и последовательно стала претворять в жизнь другую часть задуманного.
– Ты права. Как много ты ни трудился бы, у тебя ничего не получится без удачи. Ты себе не можешь даже представить, как часто существование казино, да и самого племени зависело от решения незнакомцев. Многие не хотели разрушать наш бизнес, а другие с удовольствием раздавили бы всех нас прямо сейчас.
– Ты думаешь, они так и поступят, если я найду что-то в ваших документах? – с ужасом спросила Констанция, поняв, что может испортить Джону жизнь.
– Уверен, что они попытаются. Поверь мне – это только помогает вести дела честно.
– Но почему многие настроены против казино? – спросила она.
– Ну, азартные игры, выпивка, пустая трата времени, развлечения… Но, подозреваю, большинство нам завидует. Эти люди считают, будто мы их чего-то лишаем, получаем привилегии, недоступные им потому, что они не индейцы. Никому не нравится чувствовать себя ущемленным.
Улыбка, возникшая на лице Джона, заставила Констанцию улыбнуться и поцеловать его. Ответный поцелуй оказался настолько воодушевляющим, что вскоре они снова стали заниматься любовью.
Когда Джон снова вошел в нее, Констанцию охватило ощущение счастья, заставившее ее забыть о долгих годах одиночества. Ее тело раскрывалось навстречу его страстным ласкам, и все запреты оказались забыты. Затем Констанция, счастливая и умиротворенная, заснула в крепких объятиях Джона.
Глава 7
Когда Констанция проснулась, солнечный свет уже пробивался через щель в шторах, обещая прекрасный день. Та сторона кровати, на которой спал Джон, оказалась пустой. Девушка прищурилась, пытаясь рассмотреть цифры на часах. Увидев, что они показывают десять пятнадцать, Констанция была неприятно удивлена: ведь она проспала половину утра. Она завернулась в одеяло, прикрывая наготу, и стала озираться в поисках своей одежды. Совсем не помнила, как сняла ее, и решила, что вещи валяются где-то на полу. Но они, как оказалось, аккуратно висели на стуле, стоявшем в дальнем конце комнаты. Очевидно, Джон перед уходом позаботился о них.
Констанция оделась и пролистала сообщения о звонках в телефоне. Ей несколько раз звонили с работы, но перезванивать и разговаривать о делах, стоя в ванной комнате Джона Фейрвезера, она не хотела. Прежде чем приступить к работе, ей нужно добраться до гостиницы и привести себя в порядок.
Констанция попыталась воспользоваться лифтом, но двери не желали открываться. Тогда она распахнула дверь, которая вела в коридор отеля, и увидела неподалеку тележку горничной. Решив, что ей следует убираться отсюда, пока не появилась прислуга, Констанция, постоянно оглядываясь, мелкими перебежками двинулась в сторону общих лифтов, располагавшихся в дальнем конце коридора. Нажав кнопку вызова, стиснула зубы от нетерпения. Еще ни разу в жизни ей не приходилось сбегать откуда-то тайком, скрывая свое неподобающее поведение.
Попав в главный вестибюль, Констанция с удивлением обнаружила, что там толпится множество людей. Было утро выходного дня, и такое оживление показалось ей крайне странным. Еще хуже было то, что Джон оказался там же – он стоял на фоне росписи, украшавшей дальнюю часть зала, и давал интервью съемочной группе одного из телеканалов. Оператор с огромным микрофоном и простоватого вида корреспондент почти полностью перегородили выход, и Констанция замешкалась, придумывая план побега.
Джон не заметил ее, чему она была несказанно рада: не хватало еще, чтобы он улыбнулся или помахал рукой, привлекая к ней излишнее внимание.
– …Бюро по делам индейцев проводило расследование по подозрению в мошенничестве… – услышала она слова репортера.
«Хорошо, что они не видят главную участницу этого расследования, пытающуюся проскользнуть мимо них во вчерашнем белье, на котором остались следы спермы Джона Фейрвезера», – подумала девушка.
Джон что-то отвечал, смотря прямо на корреспондента. Констанция решила воспользоваться этим шансом и незаметно для него добраться до двери. «К счастью, камера была направлена в другую сторону, так что мой побег не будет документирован», – решила она, выскакивая на улицу, озаренную солнечным светом. Подгоняемая всплеском адреналина, она стала судорожно искать ключи от машины, стремясь убраться отсюда, пока ее никто не увидел.
Вернувшись в гостиницу, Констанция приняла душ, чтобы смыть с себя следы страстных прикосновений Джона, а затем позвонила в офис.
– Никола Мур из Бюро по делам индейцев звонила тебе шесть раз, – прошептала в трубку Линн. – Она уже стала впадать в истерику. Где ты была? В одной из газет опубликовали разоблачительную статью про отель и казино Фейрвезера, и она хочет знать, правдиво ли то, что там написано.
«Теперь понятно, что телевизионщики делали в вестибюле», – подумала Констанция.
