– О чем это вы толкуете?
– О том, что у вас с отцом много общего.
Стыдно признаваться, что это совсем не так. Будучи всецело поглощенным собственными желаниями, устремлениями и бунтарством, о других людях он и не задумывался. Едва ли отец гордился бы таким сыном. Эйден почувствовал, что ему нечем дышать. Нужно выбираться отсюда, и чем скорее, тем лучше.
Глава 8
Кристина, завороженно наблюдавшая за тем, как Эйден пытается решить проблемы завода, не сразу поняла, что случилось, когда он, извинившись, направился к двери, и поспешила за ним.
Он повернул в направлении, противоположном тому, откуда они пришли, быстро зашагав прочь.
– Эйден, куда ты?
Она пыталась догнать его, но никак не удавалось. Он ни разу не оглянулся. У нее гулко колотилось сердце, а от недоброго предчувствия волоски на руках встали дыбом. Она следовала за ним по коридору, гадая, куда он держит путь.
Она завернула за угол и увидела неподвижно стоящего Эйдена в крайнем напряжении. Кристина не решилась заговорить с ним, однако подошла ближе. Его упругие мышцы ходили ходуном.
Она неуверенно протянула вперед руку, понимая, что не должна так поступать. Он ясно дал понять, что не хочет ее вмешательства в его дела, но желание помочь толкало вперед.
Едва ее пальцы коснулись его плеча, он повернулся с отсутствующим взором и врезался прямо в нее. Ему удалось уберечь ее от падения, но сила удара отбросила их к стене. Кристина вжалась в нее спиной, а Эйден оперся руками над ее плечами. Он смотрел ей в лицо и тяжело дышал. Кристине захотелось погладить его по спине, пока он не успокоится и не захочет поговорить с ней.
– Эйден, – произнесла она серьезным тоном, понимая, что проявление эмоций ему сейчас ни к чему. – Что происходит?
– Мне нужно выбраться отсюда, – сдавленно процедил он сквозь зубы, она с трудом разобрала слова.
– Тогда давай вернемся через…
– Нет.
Некоторое время она колебалась, решая, как лучше поступить. Прерывистое дыхание, сжатые кулаки и напряженная поза свидетельствовали, что он едва контролирует внутреннего демона, который, по всей видимости, обладает огромной властью над ним, раз сумел ввергнуть его в пучину хаоса.
– Почему?
– Не могу. – Он упорно отворачивал голову, лишая ее возможности посмотреть себе в глаза. Наконец заговорил медленно и неохотно: – Я не могу вернуться в офис. И вообще не хочу здесь находиться.
Кристина стремилась понять его, но чувствовала, что блуждает в потемках, поэтому поступила так, как считала единственно правильным. Положила ладони ему на талию и стала медленно поднимать их, скользя по его тонкой хлопковой рубашке и ощущая под пальцами напряженные мышцы. Наконец она завела руки ему за спину.
Позволь мне обнять тебя.
Мгновение Эйден не двигался и даже не дышал. Закрыв глаза, Кристина мысленно направляла в его сторону волны сочувствия и спокойствия, как научилась делать задолго до того, как стала медсестрой. Надеялась, что сумеет через прикосновение восстановить его душевное и физическое равновесие. Дыхание Эйдена стало глубже. Кристина надеялась, что все делает правильно. Позабыв об интимности позы и окружающем мире, крепче прижавшись к нему и стараясь дышать в унисон с ним, она ласково прошептала:
– Расскажи, что тебя тревожит.
Эйден крепко сомкнул губы, не желая расставаться со своей тайной. Врачующие руки Кристины переместились ему на поясницу. Она прижалась головой к его груди и, слушая биение сердца, снова стала посылать лучики своей энергии, надеясь добиться успеха.
– Что меня тревожит? Я расскажу тебе, что меня тревожит.
Он указал рукой на коридор, по которому они пришли.
– Он умер прямо здесь. – Кристина почувствовала, как он содрогается всем телом. – Просто вышел из чьего-то кабинета и упал на пол.
– Ты говоришь о своем отце?
Утвердительный кивок Эйдена лишил ее остатков самоконтроля, она заплакала, глядя в его перекошенное от гнева лицо и потемневшие глаза.
Джеймс, без сомнения, настоящий подонок. Он не только обрек их на супружество, которого они не хотели, но и воскресил самый страшный ночной кошмар Эйдена.
Эйден почти не помнил, как вышел из здания и вернулся к пикапу, да и не хотел запоминать, а был рад тому, что удалось не разрыдаться, точно новорожденный младенец. Ему с лихвой хватило бегства из кабинета прораба. Слушая, как Бейтмэн говорит об отце, он вдруг понял, что не может больше это выносить. Если бы он не ушел, ситуация быстро вышла бы из-под контроля. До приезда сюда он мог несколько дней, а то и недель не думать об отце. Теперь же повсюду, куда ни посмотри, его подстерегали воспоминания о родителях, грозящие пробить брешь в стене эмоционального контроля, которой он окружил себя за долгие годы и которой не хотел лишиться.
Особенно в присутствии Кристины.
Шорох шин по асфальту, бездумная езда в особняк и темнота помогли ему успокоиться. Он не дрогнул, даже когда Кристина заговорила снова:
– Ты был там, когда умер твой отец?
Он слышал, что она все еще плачет, и хотел попросить успокоиться, но не стал.
К собственному удивлению, он смог ответить ей, не испытав снова неприятного давления на грудь:
– В то лето он частенько брал меня с собой на работу, потому что дома я при любом удобном случае пререкался с Джеймсом, чем очень огорчал Лили. У нее и без меня с близнецами был забот полон рот, вот отец и превратил меня в своего посыльного.
Он сбросил скорость на повороте к усадьбе и включил стеклоочистители, чтобы разогнать оседающую на лобовом стекле морось.
– Он вышел с какого-то заседания, мы встретились в коридоре. Его последними словами перед сердечным приступом были «Привет, сынок!».
Обогнув особняк, Эйден припарковался на площадке у гаража. Ни он, ни Кристина не сделали попытки выйти из машины. Темнота и дождь развязали ему язык.
– У отца всегда находилось для меня время, пока мы сюда не переехали. Он был профессором бизнес-менеджмента в маленьком колледже, но дед пожелал, чтобы Лили жила при нем, и, полагаю, отец не сумел отказаться от жалованья, которое ему предложили за управление заводом.
«Примени свою ученую степень на практике», – сказал тогда Джеймс. При этом старик настаивал на старомодных методах ведения дел и постоянно придирался к работе отца.
– Бетти упомянула о некоторых усовершенствованиях, сделанных твоим отцом. Похоже, он был прекрасным управляющим.
– Надеюсь, оно того стоило. Ненормированный рабочий день и постоянные стрессы свели его в могилу.
Долгое время они сидели молча. Веки Эйдена отяжелели и опустились. Дождь смывал ужасные воспоминания, оставляя только хорошие. Вот отец подбрасывает его высоко в воздух, вот с помощью бананов и яблок объясняет какое-то экономическое понятие и улыбается, когда кто-то из рабочих хвалит Эйдена. Именно таким он и должен помнить своего отца.
