Глава 16
Кристина ступала босыми ступнями по влажной от вечерней росы лужайке за домом, не в силах более сидеть взаперти. Эйден отсутствовал уже пять дней. Кэнтон сообщил Джейкобу, что именно таков максимально допустимый срок. Значит, после полуночи он нарушит условия завещания. Он ей не звонил, и она не знала, собирается он вернуться к утру или нет.
Кристине хотелось уехать хотя бы на несколько часов. Сочувственный взгляд Мари, уходящей на вечернюю службу в церкви, стал последней каплей, переполнившей чашу терпения. Должно быть, она совершенно лишилась рассудка или ослеплена ситуацией, в которую они все угодили. Как она могла столь отчаянно желать любви мужчины, который с самого начала сказал, что не останется в усадьбе.
Кристину влекло к мастерской Эйдена, будто нахождение там поможет стать ближе к нему. Подойдя к крыльцу домика, она на мгновение замялась. Эйден запирал дверь, но единственный ключ висел вместе с другими в кладовке. Ей просто необходимо попасть сюда! Трясущимися пальцами она легко повернула ключ в замке и, войдя в темное помещение, стала шарить рукой по стене в поисках выключателя. Обнаружила лампу на невысоком столике у двери, включила ее.
Будь на месте Кристины ее мать, не преминула бы как следует поработать здесь молотком. До развода родителей Кристина не раз становилась свидетельницей того, как мать портила вещи отца. Однажды даже разбила его новую машину! Кристина никогда не была склонна к разрушениям, лишь к самобичеванию, и большую часть жизни страдала от чувства вины.
Она винила себя в аварии Лили, в ее инфаркте, в неспособности помешать матери вести разрушительный образ жизни.
Вина таилась повсюду и нигде, потому что скрывалась в душе Кристины, питаясь внешними факторами вроде инфаркта Лили. Как медсестра Кристина понимала, что не властна над подобными случаями, тем не менее пыталась загладить свою несуществующую вину.
В попытке отвлечься от гнетущих мыслей, она прошлась вдоль столов, чтобы посмотреть, насколько Эйден продвинулся в создании скульптур. Как бы близки они ни были последние несколько месяцев, она была здесь только один раз, с тех пор он ни разу не позвал ее сюда. Ей казалось бесцеремонным и дерзким без приглашения проникать в его святая святых, место отдохновения и покоя. Быть может, Эйден не хотел, чтобы ей открылась другая сторона его натуры? Те несколько раз, когда он поверял ей свои тайны, случались в моменты интимной близости. Кто знает, может, он и вовсе не хотел иных отношений, кроме секса?
Кристина бесцельно слонялась по мастерской, проводя пальцами по инструментам и трогая незавершенные скульптуры. Наконец дошла до дальнего угла, где стояла последняя статуя. Потребовалось некоторое время, чтобы рассмотреть в тусклом свете темные контуры. В прошлый раз она видела лишь черную глыбу с золотыми прожилками, грубо отесанную сверху и не имеющую очертаний снизу. Нижняя часть и теперь оставалась прежней, зато верхняя претерпела примечательные метаморфозы, превратилась в женскую фигуру, в которой Кристина узнала себя. Ее взгляд скользил по скулам статуи, слегка заостренному подбородку и роскошной копне волос. На лице застыло мягкое выражение, которого живая Кристина не сумела разгадать. Она неуверенно коснулась лица статуи, удивляясь гладкости камня. Волосы обладали текстурой, и она ощущала под пальцами их изгибы и завитки.
С чего это Эйдену вздумалось увековечить ее облик в столь совершенном произведении искусства? Если раньше она и надеялась, что он испытывает к ней какие-то чувства, то быстро разуверилась в этом, стоило лишь раз не оправдать его ожидания. По крайней мере, так ей казалось. Всю жизнь она старалась не нарушать спокойствия, но в то утро вышла за рамки, чем очень разозлила Эйдена. Его отъезд стал подтверждением ее поражения.
Интересно, что он нашел в ней примечательного, пожелав запечатлеть в камне?
Кристина вздрогнула, заслышав шаги на крыльце. Повернувшись, с тревогой посмотрела на дверь, ожидая увидеть Эйдена. Внутри все сжалось от страха. Он вернулся? Разозлится ли на нее за вторжение в его личное пространство?
Кто-то прошагал по доскам крыльца и остановился. Кристина решила, что человек, кем бы он ни был, завернул за угол домика. Она быстро подошла к окну и, осторожно выглянув, заметила двух мужчин, бегущих по грязной тропинке в сторону принадлежащей заводу территории. Они остановились переброситься парой слов. Кристина увидела лица обоих. Имени одного она не знала, но часто видела в городе, вторым оказался Рауль, подрабатывающий неполный день садовником в Блэкстоун-Мэнор. Озадаченная, она наблюдала за тем, как они бегут вдоль ограничивающего усадебные земли забора и, наконец, скрываются в лесу.
По спине побежали мурашки, когда она, запоздало, осознала, что могла бы оказаться в домике одна с двумя мужчинами. Она не вполне понимала причину своего страха. Рауля она знает уже почти год. Человек он, конечно, не самый привлекательный, но ни разу не нагрубил и никогда не отлынивал от работы.
Однако присутствие этих двоих настораживало. Следует ли ей выждать подольше, прежде чем уходить, или выйти прямо сейчас, рискнув быть ими замеченной? Что, если они наблюдают за домиком из-за деревьев?
Повернувшись к двери, Кристина решила рискнуть. Она и без того уже задержалась в мастерской, да и парни давно ушли, так что можно вернуться в особняк незамеченной.
Уже подойдя к двери, она увидела просачивающиеся под дверью струйки серого дыма, но не сразу поняла, что это значит. А когда поняла, разом вспотела в панике. Затрясла головой, стараясь успокоиться, но никак не могла совладать с участившимся дыханием.
Несмотря на парализующий шок, она отдавала себе отчет, что именно Рауль с приятелем подожгли домик с ней внутри. Она не знала, насколько сильно распространилось пламя, но понимала, что нужно выбираться. Немедленно.
Она посмотрела на единственное окно, не заблокированное кондиционером, небольшое, створчатое, расположенное почти под потолком. Кристина сильно сомневалась, что сумеет пролезть в него, даже если дотянется.
Проникающий в комнату дым стал гуще, как напоминание, что с принятием решения медлить нельзя. Кристина бросилась вперед. Похоже, дверь – ее единственная надежда выбраться. Она осторожно коснулась ручки, проверяя, насколько та горячая. Теплая, да, но еще не успела раскалиться.
С гулко колотящимся сердцем и слезящимися от дыма глазами Кристина схватилась за ручку и повернула ее, осторожно открыла дверь.
Она слишком поздно осознала свою ошибку. Дверь со свистом опрокинулась на нее, отбросив ее назад. В голове взорвалась боль. Она попыталась подняться. Что произошло? Тело отказывалось повиноваться. Лежа на полу, она почувствовала влагу у себя на лбу.
Через разверзшийся дверной проем Кристина видела, как огонь пожирает крыльцо и разрастается. Шевелись же. Немедленно. Но ничего не произошло. Перед глазами все поплыло, к горлу подступила тошнота. Кристина закрыла глаза и стала размышлять.
Нужно выбраться, но она не может двинуть, ни рукой, ни ногой. Что делать?
