Запашок от Трогмортена все никак не выветривался. Этот запах и книги напомнили Кристоферу о Богине — и о том, что он не выплатил и сотой доли стоимости кота. Мысли о Десятых Мирах не давали ему сосредоточиться на книге, к тому же вскоре вошла мисс Розали, запыхавшаяся и раскрасневшаяся после долгой охоты на кота.
— Габриэль хочет поговорить с вами насчет падения, — сказала она. — Вам надо прийти к нему завтра в девять. — Уже собравшись уходить, она добавила: — Вижу, у вас тут книги. Может, вам еще чего-нибудь принести? Игры? У вас есть «Змейки и лесенки», да?
— Чтобы в них играть, нужно два человека, — сказал Кристофер многозначительно.
— Ох, боюсь, я не очень хорошо разбираюсь в играх.
И она снова ушла.
Кристофер отложил книгу и угрюмо оглядел свою пустую коричневую комнату. В углу одиноко примостилась парта, усиливавшая ощущение пустоты: глядя на нее, Кристофер вспоминал свою школьную компанию, по которой очень скучал. Это был самый подходящий угол для прохода в Везделки — между партой и пустым камином. Как ему хотелось убежать сейчас куда-нибудь далеко, туда, где даже колдуны не могли бы его найти, и никогда не возвращаться!
Вдруг он подумал, что мог бы сбежать, например, в одну из Везделок. Интересно, почему раньше ему не приходило в голову попробовать? Кристофер решил, что в том повинны чары замка: так они настроили его ум. Но теперь то ли пережитое потрясение, то ли то, что новая жизнь вдохнула в него новые силы, а может, и все, вместе взятое, — в общем, что-то заставило его опять вспомнить о путешествиях. Он попробует пробраться в Везделку и пожить там.
Сложность заключалась в том, что, отправляясь в сны, он неизменно оставлял какую-то часть себя в кровати в замке. Но должен же быть способ уйти целиком! Из рассказов Флавиана и Габриэля о Родственных Мирах Кристофер сделал вывод, что некоторые люди и впрямь попадают в другие миры. Ему оставалось только немного подождать и выяснить, как это делается. Тем временем ничто не мешает присмотреть подходящую Везделку!
И Кристофер невинно читал книжки, пока не пришла служанка и не погасила на ночь свет. Затем он лег и уперся взглядом в темноту, пытаясь определить, какая часть тела отправляется в путешествие, а какая остается в кровати. Некоторое время ничего не получалось. Чары замка давили на него, стягивая все части воедино. Но потом, когда он задремал, все прояснилось. И, проскользнув мимо самого себя, Кристофер потянулся к углу между партой и камином.
Вдруг он почувствовал, как наткнулся на что-то упругое вроде толстого слоя резины, и отскочил обратно в комнату. Снова эти злосчастные чары! Кристофер сжал зубы, повернулся к резине и ринулся вперед. Он толкал ее, толкал и толкал, пока мало-помалу не стал продвигаться вперед, стараясь не шуметь, чтобы не разбудить кого-нибудь в замке. Приблизительно через полчаса чары стали настолько тонкими, что удалось прорваться сквозь них. Он схватил их двумя руками и разорвал.
Как он обрадовался, когда очутился в долине! Одежда лежала на обычном месте. Вещи опять стали малы, но Кристофер натянул их и, вместо того чтобы пойти в Междумирье, спустился в долину. Он хотел проверить, действительно ли долина ведет в один из незнакомых миров Двенадцатого Мира. Кристоферу очень хотелось, что бы это оказался Мир Б. Суть его хитрого плана сводилась к тому, чтобы спрятаться недалеко, притом в мире, где нет магии. Там никто — даже Габриэль де Витт — не додумается его искать.
Может, это и был Мир Б, но Кристофер пробыл в нем не больше минуты. Когда он дошел до края долины, дождь полил как из ведра. Кристофер вдруг очутился в каком-то городе: во все стороны мчались странные механизмы и шуршали резиной колес по мокрой черной дороге. Резкий звук заставил его оглянуться как раз вовремя, чтобы заметить, как из завесы дождя на него вылетело огромное красное чудовище. Отскочив в сторону, Кристофер увидел номер и слова «Тафнелл-парк» на этой штуковине, обдавшей его целым фонтаном брызг.
Насквозь промокший, он снова вернулся в долину. Мир Б был самой противной из всех знакомых ему Везделок. Но у него имелся и запасной план: можно было пойти в Одиннадцатые Миры, куда вообще никто не ходил. Он спустился в долину и, обогнув скалу с выступами, направился в Междумирье.
Междумирье было такое пустое и бесформенное, что если бы он не бывал здесь раньше, то испугался бы. Кристофер вспомнил, что и раньше испытывал это чувство, когда вернулся сюда после долгого перерыва. Успокоившись, он направился на поиски мира, который не пускает к себе. Теперь он был уверен, что это Одиннадцатый Мир.
Путь лежал через долину, потом вверх по скользким скалам. Приходилось цепляться руками и ногами, еще мокрыми после дождя в Мире Б и совсем закоченевшими. Верхняя Везделка настойчиво его выталкивала, а вокруг завывал ветер, напомнивший маму в Кембридже. Вверх, вверх, оп! — нащупал выступ ногой, потом уцепился рукой — оп!
На полпути ноги соскользнули. Сильный порыв ледяного ветра так заморозил пальцы, что они отказались слушаться, и Кристофер упал.
Падать, как ни странно, оказалось дольше, чем взбираться. Перевернувшись, он упал на голову, и, когда поднялся на четвереньки, в шее что-то хрустнуло и голова начала болтаться из стороны в сторону. Кристоферу стало не по себе.
Кое-как он добрался до скалы с выступами. Очень помогло то, что само Междумирье притягивало туда, откуда он вышел. С трудом переодевшись в пижаму, Кристофер пролез сквозь дыру в чарах замка и юркнул в постель. Заснул он с сильным подозрением, что опять сломал шею. «Ну и хорошо, — мелькнуло у него в голове. — Теперь хоть не придется идти утром к Габриэлю де Витту».
Но когда он проснулся, шея оказалась цела! Если бы не страх перед визитом к де Витту, Кристофер очень бы удивился. Он без желания приступил к завтраку и вдруг увидел на подносе красивое и ароматное письмо от мамы. Мальчик разорвал конверт, надеясь хоть немного отвлечься от де Витта. Но ничего не вышло, потому что сразу стало ясно, что письмо вскрыли, а потом заклеили снова. Чувствовалось, как вокруг парят заклинания. Ненавидя людей в замке с особой силой, он начал читать:
Дорогой Кристофер!
Законы очень несправедливы. От папы потребовалась всего лишь подпись, чтобы отправить тебя в рабство к этому ужасному старику, и я не могу этого простить твоему папе. Дядя шлет тебе привет с надеждой получить от тебя весточку в следующий четверг. Будь с ним повежливей, дорогой.
Твоя любящая мама
Кристоферу было приятно осознавать, что Габриэль прочитал про себя «ужасный старик», и он оценил хитрость, с какой дядя Ральф послал сообщение через маму. Он уплетал завтрак и радовался, что снова увидит Такроя. Как здорово, что он заранее прорвал дырку в чарах замка! А как верно сказано — «рабство»! Покончив с зав траком, он нехотя пошел к Габриэлю.
Но по пути к кабинету Кристофер понял, что думает о Богине — и опять с чувством вины. Нужно было бы отнести ей еще несколько книг. Трогмортен оказался таким котом, за которого стоило заплатить.
