– Что будем делать с фатой? – поинтересовалась женщина.
– Королева одолжит мне собственную тиару, в которой она венчалась с королем. Не думаю, что мне нужна фата.
– Вы похудели с последней примерки. Нужно уменьшить талию.
Оливия повернулась, чтобы рассмотреть, как лежит шлейф.
– Что ж, мне нужно позаботиться о том, чтобы не набрать вес до свадьбы.
Следующие три четверти часа Ноель и ее немногочисленная команда работали над подгонкой наряда, несмотря на то что Оливии платье казалось и без того идеальным. По всей видимости, Ноель была по-настоящему одержима своей работой.
– Знаете, я бы хотела обсудить с вами еще кое-что.
Ноель передала платье помощнице.
Как только Оливия вошла в ателье, она подумала о том, как сделать так, чтобы близнецы приняли участие в церемонии. Габриель не был против. Но как это могли воспринять его родители? Но после того, как их существование было обнародовано в средствах массовой информации, продолжать делать вид, что девочек не существует, было неразумно.
– Пройдемте в мой кабинет, – сказала Ноель. – Расскажите, что пришло вам на ум.
Потягивая ароматный кофе, Оливия раздумывала над тем, как тактичнее она бы могла изложить эту просьбу, но затем решила не ходить вокруг да около.
– Вы видели новости этим утром?
– Вы говорите о дочерях принца Габриеля? Эти писаки… – Ноель поджала губы. – А все дело в том, что королевская семья в последние несколько лет не давала им никаких поводов написать о себе. Но теперь… Боюсь, что это слишком скандальная история, чтобы отказаться от ее освещения, даже ввиду вашей предстоящей свадьбы.
– Думаю, вы, как никто другой, понимаете, какие обязательства накладывает брак с царственной персоной. Регулирование отношений с прессой – лишь одна из них.
Ноель была несколько смущена:
– Я лишь создаю наряды для знаменитостей. Сама я к ним не принадлежу.
– Вы создаете собственный имидж. Не нужно удивляться, что, когда дело доходит до именитых клиентов, вы становитесь частью этих событий.
– Надеюсь, что этого никогда не случится. Я слишком дорожу собственным покоем и уединением.
Женщина украдкой бросила взгляд на свой письменный стол. Оливия проследила за ее взглядом и увидела фото темноволосого мальчика в серебряной рамке.
– Это ваш сын?
– Да. Его зовут Марк. Здесь ему два года.
Оливия почувствовала легкий приступ грусти.
– Очень красивый ребенок. Сколько ему сейчас?
– Почти четыре.
Оливия не стала спрашивать об отце ребенка. Она знала, что сейчас Ноель не замужем, и не хотела вызывать у нее возможные неприятные воспоминания.
– Мне бы хотелось, чтобы девочки были с нами в день свадьбы. Я хотела просить вас создать для них соответствующие платья.
– Я поработаю над этим и пришлю образцы во дворец в ближайшее время.
Кто-то постучал в дверь. Они обернулись и увидели ассистентку Ноель, которая неуверенно переминалась на пороге.
– Я хотела предупредить вас о том, что снаружи пресса.
В родной Англии ее помолвка с настоящим принцем стала сенсацией, но для британской прессы этого хватило ненадолго.
В Шердане же все было совершенно по-другому. Неожиданно Оливия почувствовала на себе интерес со стороны жителей этого крошечного королевства. Когда она приехала сюда впервые, журналисты буквально осадили ее. Предложения об эксклюзивных интервью и фотосессиях сыпались на нее словно из рога изобилия. В ее распорядок дня добавились многочисленные появления на публике, начиная от церемоний открытия, где она перерезала ленточку перед новой школой или больницей, заканчивая пребыванием на парламентских заседаниях.
Но когда Оливия оказалась в ателье Ноель, она смогла в полной мере понять беспокойство ее ассистентки. На улице собралась почти сотня людей, многие из них держали в руках фотоаппараты. Конечно, не все из них были репортерами местных газет. Давид, ее водитель, и телохранитель Антонио, человек, которого приставил к ней Габриель, вызвали из дворца еще несколько сотрудников охраны, которые сделали коридор безопасности от порога ателье до машины.
Оливия бросила на Либби выразительный взгляд:
– Кажется, жизнь, которой я жила раньше, безвозвратно утрачена. – Девушка обернулась к Ноель. – Спасибо за вашу работу. Платье очень красивое.
Выпрямив плечи, Оливия сделала невозмутимое лицо и вышла на порог. Ноель придержала для нее дверь и шепнула:
– Удачи вам.
– Оливия, как вы переживаете то, что у вашего жениха двое несовершеннолетних незаконнорожденных ребенка?
– Леди Дарси, свадьбе быть?
– Вам придется воспитывать детей бывшей подруги вашего жениха, каково это?
Вопросы сыпались как из рога изобилия.
Улыбаясь, Оливия прошла мимо, так ничего и не сказав. Каждый вопрос она мысленно зафиксировала в памяти, чтобы обдумать позже. Как только она оказалась в машине и дверь за ней захлопнулась, она поняла, что все это время задерживала дыхание.
Либби обеспокоенно взглянула на нее:
– Все в порядке? Ты выглядишь такой… несчастной.
– Просто устала. Дети спали в моей постели, а кушетка оставляет желать лучшего. Вот и все.
Такая причина успокоила ее секретаря и дала Оливии возможность проанализировать взлеты и падения, которые случились с ней за прошедшие сутки.
Оливия не обманывалась. Она понимала, что Габриель женится на ней только из коммерческих интересов. Тем не менее девушка питала надежду, что со временем между ними действительно могли появиться нежные чувства. Когда же они поцеловались в саду, она была совершенно сбита с толку и поверила, что ее брак не будет лишен страсти и романтики.
Утренний репортаж и многочисленные фотографии Мариссы отрезвили ее. Вот это была любовь. Оливия смотрела на город, пролетающий за окном автомобиля. Ей просто нужно время. Время, для того чтобы понять, что всю свою жизнь она будет делить Габриеля с призраком.
Глава 5
Когда Оливия вернулась в свою комнату после примерки, то обнаружила на комоде приглашение и небольшую коробочку, обернутую шелковой лентой. С громко стучащим сердцем девушка раскрыла приглашение и узнала уверенный почерк Габриеля.
Тихий ужин, только они, никого больше. В его личных апартаментах. Она прижала приглашение к животу и принялась часто дышать, чтобы успокоить нервы. За исключением вчерашней прогулки в саду, они едва бывали наедине друг с другом. Хотел ли он соблазнить ее? Она очень этого хотела, но что ей следовало надеть? Что-то скромное, чтобы наряд отражал ее невинность? Или же что-то более уверенное, возможно, открытые плечи, которые приглашали бы его прикоснуться к ней?
