— Это вы так говорите, — отмахнулся Крестоманси. — Закройте глаза. Вы можете вздремнуть, если вам хочется.
— Но как же… Как же так — спать прямо посреди визита? — поразилась Кэрол. — И… и еще дети в бассейне ужасно шумят!
Крестоманси небрежно коснулся пальцами плиток, и Кэрол увидела, как он поднимает руку, словно бы тянет что-то снизу вверх. На террасе стало тихо. Кэрол видела, как внизу плещутся дети, рты у них открывались и закрывались, но до ее ушей не долетало ни звука.
— Ну что, кончились у вас предлоги? — поинтересовался Крестоманси.
— Никакие это не предлоги! А как вы собираетесь определить, снится мне сон или нет, без грезографа с катушкой и мага-сонника, который прочел бы запись? — ехидно спросила Кэрол.
— Ах, осмелюсь предположить, что прекрасно обойдусь и без них, — заметил Крестоманси.
Он сказал это мягко, даже сонно, но Кэрол вдруг вспомнила, что он — самый главный чародей на свете и вообще персона куда важнее ее самой.
Она поняла, что Крестоманси думает, будто у него хватит могущества справиться со всем самостоятельно. Ну и пусть. Уж она над ним посмеется. Кэрол пристроила голубой зонтик так, чтобы он чуточку прикрывал ее от солнца, и откинулась в шезлонге, прекрасно зная, что ничегошеньки не выйдет…
…и оказалась на рыночной площади, как раз там, где кончился ее девяносто девятый сон. Перед ней была большая грязная лужайка, покрытая всякими бумажками и прочим мусором. Вдали, за хлопающими на ветру матерчатыми тентами, виднелось чертово колесо, полуразобранные прилавки и какая-то высокая штуковина — наверное, остатки качелей. Чувство было такое, будто место это давно заброшено.
— Ну вот еще! — возмутилась Кэрол. — Так ничего и не прибрали! О чем только думают Пол и Марта?!
Не успела она это договорить, как виновато хлопнула себя по губам и резко обернулась, чтобы проверить, не прокрался ли за нею Крестоманси. Но позади была лишь скучная замусоренная трава. «Вот и хорошо!» — подумала Кэрол. Разумеется, никто не может пролезть за кулисы личного сна Кэрол Онейр без ее разрешения! Кэрол с облегчением выдохнула. Здесь она хозяйка. Об этом она тоже никогда не говорила даже мамочке, хотя на какой-то миг там, на террасе в Тенье, ей стало страшно, что Крестоманси вот-вот ее разоблачит.
На самом деле, как и заметил Крестоманси, на Кэрол работали всего шесть персонажей. В ее труппе был Фрэнсис, высокий, белокурый и красивый, с приятным баритоном, — он играл героев. В конце он всегда женился на тихой, но одухотворенной Люси, тоже белокурой и очень хорошенькой. Еще был Мелвилл, черноволосый и стройный, с бледным злым лицом, — он играл злодеев. Мерзавцы получались у него так хорошо, что иногда Кэрол заставляла его играть несколько ролей в одном сне. Но он всегда оставался джентльменом — вот почему учтивый мистер Разумберг напомнил Кэрол Мелвилла.
Оставались трое: Бимбо, который был уже староват и играл мудрых старцев, жалких нищих и одряхлевших тиранов; Марта — она была на ролях дамы в возрасте и представляла тетушек, матерей и злых королев (и просто злых, и с золотым сердцем) — и Пол, невысокий и похожий на мальчика. Пол специализировался на ролях верного пажа, хотя иногда бывал и приспешником злодея, и в обоих амплуа его часто убивали в финале. Поскольку больших ролей ни Полу, ни Марте не полагалось, им было поручено присматривать за тем, чтобы тысячеликая труппа между снами чистенько все прибирала.
Но на этот раз никто не стал этого делать.
— Пол! — закричала Кэрол. — Марта! Где моя тысячеликая труппа?
Ничего не произошло. Ее голос раскатился эхом и затих в пустоте.
— Прекрасно! — снова закричала Кэрол. — Я вас сейчас разыщу, и тогда не обрадуетесь!
И она направилась к хлопающим на ветру тентам, осторожно переступая через мусор. С их стороны полнейшее безобразие бросить ее тут одну, ведь она так старалась получше их сочинить и придумать им сотни обличий, и ведь это благодаря ей они стали в каком-то смысле не менее знамениты, чем она сама. Едва Кэрол это подумала, как ступила босой ногой в растаявшее мороженое. Вздрогнув, она отпрыгнула — и тут обнаружила, что на ней почему-то купальный костюм, как на тех детях в бассейне Крестоманси.
— Ну вот еще! — сердито воскликнула она. Тут она вспомнила, что, когда пыталась увидеть свой Сотый сон, события в нем развивались точно так же и на этом месте пришлось его оборвать. Ведь такой сон может увидеть и простой человек. Из такого сна даже приличной шляпной ленты не сделаешь. На сей раз она невероятным и тщательно направленным усилием сделала себе голубые башмачки на пуговках и голубое платье со всеми нижними юбочками. Так было гораздо жарче, зато сразу становилось ясно, что она занимается делом. И она решительно двинулась дальше и дошла до хлопающих тентов.
Тут снова чуть не начался обычный сон. Кэрол бродила среди полощущихся тряпок и поваленных прилавков, под огромным каркасом чертова колеса и покореженными качелями, от одной пустой карусели к другой — и нигде не было ни души.
Вперед ее гнали исключительно злость и досада, но наконец она увидела какого-то человека и едва не прошла мимо, решив, что это просто очередная кукла из павильона восковых фигур.
Он сидел на ящике у раскрашенной шарманки, снятой с какой-то карусели, и тупо глядел в пространство. Кэрол подумала, что актеры из ее тысячеликой труппы, наверное, при необходимости подрабатывают, притворяясь такими куклами. Точно она этого не знала. Но этот был белокурый, а значит, играл хороших и работал с Фрэнсисом.
— Эй, вы! — топнула она ножкой, — Где Фрэнсис?
Он ответил ей скучным, неопределенным взглядом.
— Мандрагора, — сказал он. — Абракадабра. Что говорить, когда нечего говорить.
— Да-да, только вы же сейчас не массовку озвучиваете, — попыталась вразумить его Кэрол. — Я хочу выяснить, где мои главные герои.
Человек рассеянно махнул куда-то за чертово колесо.
— У себя, — сообщил он. — Собрание комитета.
Пришлось Кэрол отправиться туда. Не успела она пройти и двух шагов, как этот человек окликнул ее:
— Эй, ты! А спасибо сказать?
«Грубиян!» — подумала Кэрол. Она обернулась и строго посмотрела на него. Он как раз приложился к зеленой бутылке с крепким запахом.
— Вы пьяны! — возмутилась Кэрол. — Где вы это взяли? В моих снах нет места алкоголю!
— Норман меня зовут, — представился человек. — Вот, горе топлю.
Кэрол поняла, что толку от него не добьешься. Она поневоле сказала «спасибо» — просто чтобы он больше не орал ей вслед — и зашагала, куда было указано. Идти пришлось через целое поле цыганских повозок. Поскольку вид у них у всех был какой-то конфетный и размытый, Кэрол спокойно прошла мимо, решив, что они тоже из ее тысячеликой труппы. Она знала, что та повозка, которая ей нужна, будет самая что ни на есть настоящая с виду и очень даже четкая. Так оно и оказалось. Правда, повозка скорее напоминала просмоленный черный сарайчик на колесах, зато из его ржавой трубы поднимался всамделишный дымок.
