Кис поблагодарил консьержку и направился в подъезд. Третий этаж, квартира слева. Он вдавил кнопочку звонка.
По ту сторону послышались шаги, и наступила тишина. Женщина явно рассматривала его в глазок. Кис помахал ей, но никакого впечатления этот жест не произвел: за дверью ни шороха. Тогда Алексей снова нажал на копку звонка.
Женщина все медлила. Затем до него донеслось: «Кто вы?»
– Лидия? Меня зовут Ал… Константин Алексеевич. Я друг Евгения Дмитриевича и хотел бы с вами поговорить.
– А при чем тут я? – неожиданно резко ответила она. – Он умер, и я ему никто.
– Лида, я не из полиции. Просто его друг. Но если вы не откроете мне, то к вам придет полиция.
Если она в чем-то замешана, – а она замешана, как пить дать! – то откроет.
Он подождал еще минуту. И дверь отворилась.
Она была действительно красивой женщиной – брюнеткой с нежными чертами лица и роскошными блестящими волосами, ниспадающими локонами на плечи. Бледно-розовая помада оттеняла чувственный рот, а коричневые с искрой тени – большие карие глаза. Прелестная девица, спору нет.
– Я без предисловий, – произнес Алексей, входя в квартиру. – Мне известно, что вы были любовницей Евгения Дмитриевича. Он к вам наведывался регулярно и дарил подарки. А вы знали, кем был он?
Помедлив, Лида кивнула.
– Хорошо. Меня интересует тот день, когда на него напал в вашей квартире некий мужчина, худой и небритый. Кто он такой? Откуда взялся? Как вошел?
Лида не ответила, но посмотрела на детектива так затравленно, что Кис решил сменить тактику.
– Мы можем присесть?
– Прошу… – Лида указала на два креслица, стоявших перед телевизором. Она присела в одно из них.
– Поверьте, – мягко произнес Алексей, усаживаясь в кресле, – я никакого вреда вам не причиню. Мне нужно просто узнать правду.
Молчание и огромные глаза, в которых, кажется, начали собираться слезы. Устоять перед ними невозможно, но детектив не позволил себе расслабиться. Он знал, что существуют женщины, способные лгать и в то же время верить в собственную ложь. В силу чего они обладают высшей степенью убедительности. Как, к примеру, та, которая недавно разбила сердце его сына. Относится ли к этому типу Лида, он с ходу сказать не мог, но был начеку, оттого предпочел действовать агрессивно, напористо. Когда приходится быстро отвечать, лгать труднее. Если только ответы не приготовлены заранее, конечно, но вряд ли это наш случай.
– Евгений Дмитриевич был женат. А вы хотели, чтобы он развелся и женился на вас? Партия выгодная, спору нет, – именно такая, о которой вы мечтали, не правда ль? Вам нужен богатый муж, и вы считали, что ваша красота в обмен на его положение – сделка вполне справедливая, верно? Но он отказался. И вы решили ему за это отомстить.
– Нет!
– Не говорите мне, что вы его по-настоящему любили. Я не поверю. Такие, как вы, занимаются бартером: товар в обмен на товар.
– Нет!!! – с еще большим напором воскликнула Лидия… И вдруг сникла. – То есть да, в определенном смысле у нас был такой обмен… Но не так, как вы говорите, не так. Вы все опошляете!
– А, понял, вы прелестная, наивная и романтичная «pretty woman», чистота которой снизошла на циника-академика, подобравшего вас на панели. Но, к несчастью, вас отыскал сутенер и потребовал своей доли.
– Не смейте меня оскорблять! Я не проститутка! Я любила Женю! Не так, как… Боже, вы все равно не поймете!
– Не так, как мужчину? Наверное, как папика? – не удержался от ехидства Кис.
– Вы идиот. Просто тупой идиот, понятно?!
– Ладно, слушаю вас, я весь внимание, – поднял руки Кис. – Только уж постарайтесь объяснить так, чтобы я понял. Типа два раза и помедленнее. Для идиотов.
Лида потерла лицо, будто умываясь. Руки у нее тоже красивые, отметил Кис.
– Женя хороший, – проговорила она наконец. – Он замечательный человек. И я любила его как… как человека. И как любовника. Я хотела бы выйти за него, да! И родить ему детей… Но он сказал, что это невозможно. Он женат в третий раз, у него куча законных отпрысков и еще есть внебрачная дочь. Последнюю жену он не любит, но у них совсем маленькие дети, он не может их бросить… Да и в глазах общества он будет выглядеть непорядочно, ведь он интеллигентный человек, к тому же слишком известный… Я не мстила ему! Я была счастлива каждым мгновеньем, которое он проводил со мной!
– Ла-а-адно… – протянул детектив в некоторой растерянности. Он не ожидал такого страстного монолога. – Вы ему не мстили, допустим. Но как же тогда, почему, с какой целью в вашей квартире оказался человек, напавший на академика и чуть не убивший его? Будет точнее сказать, намеревавшийся убить Евгения Дмитриевича. Которого спасло лишь появление шофера.
Снова молчание и большие печальные глаза со слезой.
– Лида, я вам уже сказал: мне нужны ответы. Я не уйду, пока их не получу. Надеюсь, вы не захотите, чтобы я тут у вас пожил в ожидании, пока вы разговоритесь.
Она снова поднесла руки к лицу, прижала пальцы к вискам.
– У меня не было выбора, – произнесла она тихо. – Они пригрозили меня убить.
– Кто?
– Не знаю. Я шла домой, уже по двору, как вдруг возле меня притормозил мотоцикл. Парень чуть приоткрыл забрало шлема – это так называется? – его лицо я практически не видела… Он сказал, что в следующий приход Жени ко мне я должна «забыть запереть дверь в квартиру». Если я выполню условие, то получу деньги, сто тысяч рублей. А если нет, меня убьют. И в полицию не обращаться…
– И вы согласились.
– Я испугалась.
Конечно, испугалась. Надо иметь незаурядное мужество, чтобы отказаться выполнить требование бандита. Или согласиться для видимости, а самой броситься к академику, предупредить его об опасности и поверить: он сумеет защитить себя и ее… Для этого нужна та самая любовь, которой у Лиды не случилось с Евгением Дмитриевичем. По сути, она одной с Леной породы… как там Маша ее назвала? – курочка, ищущая свой насест. Ее гнездышко в виде крошечной квартирки (которая казалась еще более тесной из-за обилия подушечек, вазочек, искусственных цветов и прочей мишуры) было вопиюще пустым, не оплодотворенным постоянным присутствием мужчины, и Лида отчаянно ждала его. Того, с кем можно вывести цыплят.
– По голосу мотоциклиста можете примерно определить его возраст?
– Молодой.
– Понятно, что не старик, они на мотоциклах не гоняют. А насколько молодой? Подросток?
– Трудно сказать… Иной раз и у стариков мальчишеские голоса. Но я бы дала ему от двадцати до тридцати.
– Цвет мотоцикла, номер, модель?
– То есть вы думаете, что, когда возле вас внезапно тормозит человек в черном шлеме и угрожает вам смертью, вы при этом разглядываете его мотоцикл? Вам, типа, приспичило узнать, что за модель такая?! – Последнюю фразу Лида прокричала с неподдельным возмущением. – Сколько в ней лошадиных сил или как там?!
