— Сто фунтов, — ответила я, — а с пятипроцентной скидкой — девяносто пять. И я скину еще пять процентов, поскольку у меня сегодня хороший день, так что вы купите их за девяносто.
— Спасибо, — улыбнулась девушка. — Договорились.
Поскольку Анни была два дня занята, я до конца недели управлялась в магазине одна. Помогала покупателям выбирать вещи, принимала одежду, которую приносили на продажу, фотографировала ее для сайта, выполняла заказы, сделанные по Интернету, кое-что ремонтировала, вела переговоры с дилерами, занималась бухгалтерией. Я послала чек за платье Гая в ЮНИСЕФ и почувствовала облегчение оттого, что больше ничто не напоминала мне о проведенных с ним месяцах. Я уничтожила фотографии, письма, электронную почту, избавилась от книг и самого ненавистного мне предмета — обручального кольца. А теперь, когда было продано и платье, вздохнула свободно. Гай наконец был вычеркнут из моей жизни.
В пятницу утром позвонил папа и попросил о встрече.
— Мы так давно не виделись, Фиби, — печально сказал он.
— Прости, пап. В последние месяцы у меня было столько проблем.
— Знаю, дорогая, но мне очень хочется побыть с тобой, показать тебе Луи. Он такой очаровательный малыш, Фиби. Он просто… — Я услышала, как у папы перехватило дыхание. Иногда он становится излишне эмоционален, но ведь ему через столько пришлось пройти, пусть и по собственной вине. — Как насчет воскресенья? — закинул он удочку. — После обеда.
Я посмотрела в окно.
— Я могу прийти, папа, но мне не хочется встречаться с Рут — прости за откровенность.
— Понимаю, — мягко проговорил он. — Я знаю, что ты оказалась в трудной ситуации, Фиби. Мне тоже приходится нелегко.
— Надеюсь, ты не рассчитываешь на мое сочувствие, папа.
Я услышала, как он вздохнул.
— Я его действительно не заслуживаю, верно? — Я промолчала. — Рут в воскресенье улетает на неделю на съемки в Ливию, и тебе самое время появиться у меня.
— В таком случае я приду.
В пятницу днем появилась редактор моды от Мими Лонг и выбрала кое-какую одежду для съемки на разворот их январского выпуска, который должен был называться «Звонок в прошлое». Я выдала им квитанцию и уже хотела взять деньги, но подняла глаза и увидела Пита-жениха, который со съехавшим набок галстуком мчался сломя голову к «Деревенскому винтажу».
Пит толкнул входную дверь.
— Я прибежал сюда с работы, — запыхавшись, пояснил он и кивнул на бирюзовое бальное платье. — Я возьму его. — Он полез в карман за бумажником. — Карла так и не нашла ничего для завтрашней вечеринки, она в панике, и, я знаю, это потому, что ей ужасно понравилось ваше платье. И пусть оно дороговато, я все равно хочу его купить — к черту деньги. — Он положил на прилавок шесть пятидесятифунтовых купюр.
— Моя ассистентка была права, — сказала я, убирая покупку в большой пакет. — Вы идеальный будущий муж.
Пока Питер ждал сдачу, я увидела, что он смотрит на запонки.
— А где те, золотые, с ракушками? — поинтересовался он. — Они у вас тогда были… Я не думаю…
— О, прошу прощения, — улыбнулась я. — Но их купили.
Когда Пит ушел, я задумалась: кто приобретет оставшиеся бальные платья? И вспомнила печальную девушку, которая так очаровательно выглядела в зеленом. Я пару раз видела ее на другой стороне улице, она казалась чем-то озабоченной, но в магазин не вошла. Я также наткнулась на фотографию ее бойфренда на сайте «Лондон таймс». Он был докладчиком на деловом обеде в гольф клубе «Блэкхит». Оказалось, он владеет успешной риелторской компанией «Феникс ленд».
Суббота началась плохо и так же продолжилась. Во-первых, магазин оказался переполнен — я, конечно, была счастлива по этому поводу, но едва успевала следить за вещами. Затем кто-то вошел с сандвичем, и мне пришлось попросить его покинуть магазин, что было очень неприятно, поскольку происходило на глазах других покупателей. Позвонила мама — ее требовалось подбодрить: по уик-эндам она часто чувствовала себя уныло.
— Я решила не колоть ботокс, — сообщила она.
— Вот и хорошо, мама. Он тебе не нужен.
— Дело не в этом — в клинике, куда я обратилась, сказали, что я стара для него. Он мне не поможет.
— Ну… ничего страшного.
— Вместо этого я хочу попробовать золотые нити.
— Что?
— Они размещают под кожей нити с маленькими крючочками на концах, натягивают их, и твое лицо разглаживается. Стоит это четыре тысячи фунтов, зато золото двадцать четыре карата, — пропела она.
— И думать об этом не смей! — воскликнула я. — Ты и так очень привлекательна, мама.
— Правда? — траурным голосом отозвалась она. — С тех пор как твой отец ушел, я чувствую себя горгульей.
— Ничего подобного. — На самом деле, как и многие брошенные жены, мама никогда не выглядела лучше, чем сейчас. Она похудела, купила новую одежду и гораздо больше следила за собой, чем когда была с папой.
Затем пришла женщина, купившая платье Гая, чтобы вернуть его.
Сначала я не поняла, кто она такая.
— Мне так неудобно, — начала она, поставив пакет на прилавок. Я посмотрела в него, и мое настроение сразу ухудшилось. — Все-таки я считаю, что платье мне не идет. — И как она могла думать иначе? Анни была права: у женщины совершенно неподходящая для него фигура — короткая и широкая, как буханка хлеба. — Мне так неудобно, — повторила она, когда я достала платье из пакета.
— Не беспокойтесь, это не проблема, — солгала я, возвращая деньги, и пожалела, что поспешила с отправкой чека в ЮНИСЕФ.
— Меня привлекла романтичность этого платья, — объяснила женщина, когда я отрывала чек. — Но сегодня утром я надела его, посмотрела на себя в зеркало и поняла, что я, ну… — Она подняла руки ладонями вверх, словно говоря: «Я же не Кира Найтли!» — Я для него недостаточно высока. Но знаете? — Она склонила голову набок. — Думаю, оно прекрасно подойдет вам.
Когда женщина ушла, один за другим потянулись покупатели, среди которых был мужчина лет пятидесяти, выказавший нездоровый интерес к корсетам: он даже хотел примерить один из них, но я ему не позволила. Затем позвонила женщина и предложила принадлежавшие ее тете меха, в том числе — она сочла это решающим доводом — шляпу из детеныша леопарда. Я не продавала меха, но дама настаивала, что раз они являются винтажными, то и проблем быть не должно. Тогда я сказала ей, что не смогу коснуться мертвого детеныша леопарда, тем более иметь с ним дело, и не важно, когда это бедное создание убили. Позже мое терпение опять было подвергнуто испытанию — пришла женщина с пальто от Диора, которое хотела продать мне, но я невооруженным глазом распознала подделку.
— Оно от Диора, — настаивала женщина, когда я изложила ей свои соображения. — И я прошу всего сто фунтов — это очень разумная цена за подлинную вещь такого качества.
