— Тише, дорогие мои, — сказала Джудит своим обычным мягким тоном. — Она леди-правительница, Арианрод, если тебе известно, что это означает.
— Нет, — призналась я, — боюсь, я этого не знаю.
— Ага, так значит, ей известно не все на свете, этой мисс Придворной Всезнайке! — хихикнула одна из Иззей.
— На самом деле, милочка, она невежественна как пробка! — присоединилась к ней другая. — Будь к ней снисходительнее. Всему виной ее воспитание.
Я решила, что с меня на сегодня хватит. Я обернулась к ним и сказала тихо, но угрожающе:
— Я вчера говорила кое-что насчет клопов. Так вот, я не шутила!
Они злобно зыркнули на меня исподлобья и заткнулись.
— Леди-правительница? — продолжала Джудит, как будто бы ничего не случилось. — Ну да, пожалуй, ты можешь этого и не знать. Двор и кортеж почти всецело сосредоточенна мужской стороне магии, не правда ли? Леди-правительница — женский противовес мерлина. Она не менее могущественна, чем он, но, как правило, не интересуется государственной магией. Она управляет более обыденными вещами. Нынешняя леди-правительница, миссис Кендейс, особенно тщательно следит за нами, потомственными ведьмами — как нельзя более тактично, ведь мы, в конце концов, заботимся о здоровье земли, — и, видимо, именно поэтому матушка в первую очередь подумала о ней.
Для меня все это было в новинку. До сих пор я предполагала, что мерлин существует сам по себе. «А может, Сибилла тоже ничего не знает о миссис Кендейс!» — подумала я. Может, вся эта катастрофа еще обернется к лучшему! Я была благодарна Джудит за то, что та предоставила мне новую тему для размышлений вместо мыслей о том, какая я Плохая внучка.
Я сидела, раздумывая о противовесе мерлина, и смотрела в окно, а Джудит вела машину. Спустя некоторое время Я осознала, что вижу диких сородичей существ из Регалий. Они были почти полностью прозрачны и совершенно бесцветны. Они были повсюду и выглядели абсолютно счастливыми. Они мирно нежились на жарком солнышке. Они сидели и раскачивались на изгородях, или целыми сонмами лениво парили над созревающей пшеницей, или, приплясывая, удалялись куда-то в сторону холмов и лесов. Еще вчера я приняла бы их за полуденное марево, но сегодня я видела, что они имеют самые разные формы и размеры, хотя Никого настолько большого, как существо из кубка, среди Них не было.
Я смотрела, как они кувыркаются и скользят среди травы у изгородей в потоках воздуха, создаваемых нашей машиной, и гадала, отчего я вдруг обрела способность их видеть. Быть может, сведения, полученные от хромой леди, развили во мне эту способность — но мне казалось, скорее, что для того, чтобы их увидеть, нужно было просто знать, что они существуют. Но откуда про них узнал Грундо? Как он разглядел их в Регалиях?
Я спросила об этом Грундо, когда мы остановились и ненадолго вылезли из раскаленной машины. Джудит пошла покупать еще топлива, а Иззи прыгали вокруг нас и обзывались по-всякому.
Грундо, похоже, удивился.
— Да я всегда их видел! — сказал он.
Мы сели обратно в машину. Грундо, похоже, мужественно терпел приставания Иззей, но временами близняшки все же брали верх, и их голосочки звенели, как осиное жужжание.
— Жуткий мальчишка! Медвежутик! Весь в скорлупе! Как устрица!
— Нет, милочка, он не устрица. Он слизняк. Склизз-ский!
Если они начинали чересчур наглеть, я оборачивалась и говорила:
— Клопы!
Джудит просто делала вид, что ничего не слышит.
Ехать пришлось очень долго. На ланч мы остановились на лужайке в какой-то деревне и купили преттибред у местного пекаря. Преттибред оказался не очень: жесткий и черствый. Иззи откусили от своих порций по кусочку и тут же объявили, что решили худеть, так что все досталось Грундо, а Иззи тем временем гоняли по всей лужайке колеса от телеги. Вокруг собралась целая толпа ребятишек, зачарованно глазевших на их желтые панталончики с оборочками, пока наконец из здания почты не вышла крупная женщина и не загнала ребят в дом.
Джудит, похоже, ничего этого не заметила. Не обратила она внимания и на то, что, когда мы вернулись в раскаленную машину, Иззи вдруг обнаружили, что преттибреда не осталось совсем.
— Ну что ж, дорогие мои, все равно он был не очень вкусный, — сказала она, и мы поехали дальше.
Всю оставшуюся дорогу Иззи только и делали, что ныли. Им жарко, они умирают от голода, так нечестно! Они ныли и ныли, а местность между тем менялась: вокруг поднялись пологие зеленые холмы, чьи вершины были окаймлены лесом, и дороги сделались белыми и прямыми как стрела. А потом перед нами распахнулась голубая даль и на горизонте замаячил тонкий шпиль.
— Это Солсбери, — сказала Джудит. — Уже почти приехали.
И, к моему немалому удивлению, очень строго обратилась к Иззям:
— Дорогие мои, миссис Кендейс — очень старая леди, и, если мы ее расстроим, она может причинить мне и Хеппи немало вреда. Так что я вынуждена вас попросить вести себя у нее по-настоящему прилично. Могу я на это рассчитывать?
— Но, милочка, я и так веду себя идеально! — возразила одна Иззи. А другая заныла:
— Ой, старые леди такие скучные! Можно, мы лучше посидим в машине?
— Нет, — ответила Джудит. — Нельзя. Она будет очень разочарована, если не повидает вас.
По-моему, только слепая материнская любовь могла заставить Джудит сказать такое. Мы наконец остановились у дома на окраине Солсбери. Дома было почти не видно за высокими вечнозелеными изгородями. Мы выбрались из машины и пошли по тропинке за изгородью, разминая затекшие ноги. Джудит толкнула зеленую входную дверь прохладного элегантного домика, вошла в прихожую и окликнула:
— Миссис Кендейс! Это Джудит Димбер. Вы нас ждали, да?
— Да, милочка. Я тут, — откликнулся старческий голос. Мы ввалились в комнату, где в низком кресле у столика, накрытого к чаю, восседала миссис Кендейс. Она обернулась. У нее была очень красивая головка с тяжелой прической из густых седых волос и удивительно стройные ноги, обтянутые шелковыми чулками. Когда она увидела Иззей, на ее лице отразилось такое смятение, что я едва не рассмеялась.
— Я не знала, что вы привезете близнецов, дорогая моя, — сказала она.
Я поняла, что взволнованный тон, которым то и дело говорили Иззи, был подражанием миссис Кендейс. Она была такая старомодная и интеллигентная, что ее голос действительно звучал почти взволнованно.
— Мы так и знали, что вы будете очень рады нас видеть! — сказала одна Иззи, почти копируя тон миссис Кендейс.
Миссис Кендейс поморщилась. Другая сестра грубо заявила:
— А это кто такой? Мы к себе в дом сапоги не пускаем!
Она указала пальцем на мужчину, который стоял у столика, держа в руках чашку с чаем. Это был приятный пожилой человек в потрепанном полотняном пиджаке. На ногах у него были зеленые резиновые сапоги. Он взглянул сперва на свои сапоги, потом на Иззей и, похоже, несколько встревожился, но промолчал.
