— Или за Кевином, — добавила Джесс.
— Вы за зубом, а мы — за ней, — распорядился Громила. — Я все равно обещал Стаффорду приглядеть за Кевином. Кто устроил этот оранжевый разгром?! — Хотя Громила и запыхался, но не заметить торчащей трубы и обрушившегося желоба он не мог.
— Вернон, — с готовностью отвечала Дженни.
Громила покосился на Вернона с изрядным восхищением — по крайней мере, на взгляд Джесс. Потом он перевел глаза на крышу и рявкнул:
— Эй, вы, давайте вниз, кармин-краплак!
Это было как волшебство. Стоило Громиле это сказать, как и Мартин, и Фрэнк съехали с крыши и рухнули прямо в груду железа. Джесс показалось, что не пораниться было невозможно, но мальчики были невредимы.
Они выпутались из железяк, и Фрэнк прошипел:
— Идиот! Зачем было так быстро-то?
— Труба сломалась, — с виноватым видом ответил Мартин.
Джесс с ужасом глядела на произведенные разрушения, но Фрэнки и Дженни они, казалось, не заботили.
— Нечего было так все запускать, — сказала Фрэнки. — Сплошная ржавчина.
— Пусть это будет им уроком, — закивала Дженни. — Молодцы, мальчики. Только вы все грязные.
Они и вправду были грязные. Фрэнк и Мартин почернели от сажи. Вернон, наоборот, был весь белесый — Джесс решила, что это та же самая грязь, просто она по-другому проявляется на темной коже.
— Чья бы корова мычала, Дженни Адамс, — хмыкнул Стаффорд. — Пошли.
Дженни оглядела свое платьице, сплошь заляпанное черной грязью, и молча захромала за остальными. Джесс схватила ее за вонючую ладошку, чтобы малышка не отстала, потому что, когда все уже были готовы отправляться, Громила со Стаффордом так и припустили обратно через поле, к реке и радуге. Они бежали, а радуга все бледнела. Однако ни у кого все равно не было ни времени, чтобы глядеть на нее, ни воздуху, чтобы говорить, пока они не добежали до моста.
— Как Штучки? — спросила тогда Джесс.
— Кончились, — ответил Громила. — Как она ушла, так и кончились.
— Здорово, — сказала Джесс, но все равно ей было тревожно. А вдруг Бидди сняла заклятье с Громилы и его банды именно потому, что они заманили Фрэнка и Джесс в ее хижину? Хотя, возможно, она просто решила, что с них уже хватит. Джесс от души надеялась на второе, таща за собой Дженни сначала через мост, а потом по тропе к Биддиной хижине.
Остальные семеро мальчишек из банды ждали их у груды ломаных велосипедов за Биддиным голым двориком. Они страшно нервничали. Стоило Фрэнку, Джесс и прочим показаться на горизонте, как один из мальчишек принялся орать, чтобы они поторапливались.
— Мы посторожим, — сказал Громила. — А вы идите и заберите зуб.
Было очевидно, что никакие сокровища мира не заставят банду зайти в хижину. Фрэнк посмотрел на домик поверх батареи бензиновых бочек. Хижина казалась совершенно безобидной и очень убогой. На крыше сидел петух. Дверь была вроде бы даже приоткрыта. Казалось, что раздобыть зуб легче легкого — иди и бери. Только у Фрэнка появилось такое чувство, что слишком уж все удачно складывается — не к добру. Вернон думал так же.
— Ее правда там нет? Честное слово?
В том, что Бидди ушла, горячо поклялись не только Громила, но и все его соратники. Рэй Бриггс и Пискля проследили за ней аж до самого Лондонского шоссе.
— Отлично, — кивнул Вернон. Потом он посмотрел на Фрэнка. — Все туда пойдем?
Фрэнк едва не ответил «нет». Потом он вспомнил о Глазах — их тайном оружии.
— Мы с Джесс идем с тобой, — сказал он.
— И я, — вызвался Мартин.
— И мы тоже, — заявила Дженни. — Потому что мы думаем, что ожерелье там, внутри.
И вот все шесть храбро прошли между бензиновыми бочками, а банда, разок-другой затейливо ругнувшись, развернулась цепью вокруг хижины и вдоль берега реки и стала на страже. Во дворике было все так же голо, но чуть менее душно. Воздух от реки тоже стал чуточку свежее, чему все были только рады. Как и в прошлый раз, черные курицы ринулись в убежище. И, тоже как в прошлый раз, через дворик, шипя и припадая к земле, пробежала кошка.
Вернон и Мартин разом затопали ногами и закричали, чтобы спугнуть кошку. Кошка не стала тратить время на то, чтобы понять, чего они добиваются. Она метнулась прочь, перескочила через бочки и стрелой помчалась к реке. Когда она скрылась, все подошли к полуоткрытой двери и попытались войти.
Дверь была такая старая, что уже толком не закрывалась. Но и открываться она не желала. Фрэнку и Мартину пришлось налечь на нее со всей силы и с трудом провернуть ржавые петли. Тогда дверь открылась. И ничего не случилось. Никакие чары их не остановили. Все втиснулись внутрь — в крошечную, грязную, пыльную, темную каморку, в которой воняло так, словно городская свалка сконцентрировалась в одной точке.
— Фу, — скривился Мартин.
Кругом была сплошная паутина и какие-то ящики вдоль стен. Имелось и малюсенькое, засиженное мухами оконце, за которым был виден подпрыгивающий от нетерпения Стаффорд. Джесс стало интересно, где же Бидди спит. Ни следа кровати видно не было. Но интерес ее быстро угас, потому что на ящике посреди хижины они увидели то, за чем пришли. На этом ящике стояла старая грязная чашка, а в ней вовсю пылал странный фиолетовый огонь, — он странно пришептывал, вырываясь из чашки одним-единственным аккуратным острым языком. Язык был аккуратный и острый и только на самом конце раздваивался, словно змеиный. А над чашкой свисала с потолка нить, а к концу этой нити было привязано что-то беленькое, привешенное как раз между языками пламени.
— Вот он! — воскликнул Фрэнк.
Вернон кинулся к зубу. Он сунул руку прямо в огонь, ухватился за зуб и рванул.
И нить не порвалась. С виду она была обычная, хлопчатобумажная, и легла легкими петлями на руку Вернону, когда он вытащил зуб из пламени, — но оказалась прочнее стали. Судя по всему, Вернону было ее не разорвать. Он все тянул и тянул, произнося при этом слова, которых, наверное, нахватался от Громилы, и лицо у него стало странного цвета.
— Больно! — простонал он.
— Это как та скоба, — догадался Мартин. — Отпусти ее!
— Не могу! — ответил Вернон, и тут, ко всеобщему ужасу, из глаз у него хлынули слезы.
— Скорее, Фрэнк! — крикнула Джесс. — Глаза! Хватай его с той стороны!
Оба бросились к Вернону. Фрэнк при этом по неосторожности свернул ящик. Чашка опрокинулась набок, но огонь по-прежнему пылал — все таким же раздвоенным конусом, — а ящик почему-то даже не затлел. Джесс одной рукой схватила Вернона за плечо, а другой взялась за нить. Едва она коснулась ее, как сразу поняла, почему Вернон произносил все те слова. Это было словно держаться за раскаленную докрасна кочергу.
— Так лучше, — выдохнул Вернон. — Но отпустить все равно никак!
