В полдень Седого вызвали в штаб, в группу связи. Говорил он с начальником разведки.
– Егор, дело – дрянь!
– Что случилось? – спокойно спросил Седой, уже догадываясь, что речь сейчас пойдет о Даттахе.
– Сегодня в 6.00 духи все-таки вошли в селение Даттах со стороны футбольного поля, откуда их никто не ждал. Они строем дошли до здания администрации, напротив которого расположен и временный отдел милиции. Там было десять местных милиционеров-чеченцев и двадцать прикомандированных – пензенский ОМОН. Несколько ментов вышли на улицу, стали перешучиваться с духами, принимая их за своих. Те спокойно разделились на две группы и пошли громить селение. Вылавливали по спискам работников администрации и тут же казнили. Здание сожгли…
– А что же менты?
– Они забаррикадировались в своем здании и держали оборону. Потеряли двенадцать человек. Много жертв среди гражданских.
– Ну а мы-то при чем? Мы сразу же дали радиограмму об обнаружении и боестолкновении с этой бандой. Даже дали предполагаемое направление ее движения, которое подтвердилось сегодняшними событиями. Что ж не приняли срочных мер те, кому это положено было сделать по долгу службы?
– Да дело уже не в том, кому давать звездюлей! Дело в том, что духи снимали свой беспредел на видеокамеру. Там, в банде, было человек пять славян, вот их-то в основном и снимали. Славянские морды, добротный русский мат и тэ дэ. А в 12.00 эта пленка уже лежала на столе президента Ахмата Кадырова.
– Оперативно! Но наталкивает на определенные мысли…
– Эти мысли выбрось из головы! Кадыров потребовал от командующего немедленного и полного расследования обстоятельств нападения. Дал на это двое суток.
– А что, все бандиты спокойно ушли? Без потерь?
– Если у них и были потери, то всех своих мертвых они унесли с собой. Ты дашь мне сказать главное?!
– А ты еще не сказал?
– Егор, не юродствуй! Все гораздо серьезнее, чем ты думаешь! По факту боя с этой бандой вы все будете допрошены следователями чеченской прокуратуры.
– Это исключено! В противном случае группу придется сразу же после допроса расформировывать и выводить нелегально из Чечни. По одному…
– У вас же есть документы прикрытия!
– Ментовские? И что группа ментов делала в лесу? Грибы собирала? Никто в эту липу не поверит! Тем более что ментовские «ксивы» прокурорские работники смогут элементарно проверить по учетам МВД.
– Это приказ командующего…
– Послушай, Николаевич, ты же официальное лицо! Вот пусть тебя и допросят! А ты в своих показаниях скажешь, что разведгруппа ГРУ не может быть расшифрована в соответствии с законом. К тому же наши личные дела в бригаде, а здесь мы все под вымышленными фамилиями. И при допросах это сразу же вскроется!
– Блин, не знаю, что делать…
– Я знаю! Всех, кто был в этом выходе, с сегодняшнего дня надо отправить в отпуск. Никто из наших не был в отпуске уже по году и более… А за то время, что мы будем отдыхать от ратных трудов, твои оперативники через агентуру в бандах должны раскопать всю подноготную этой операции духов. Тем более тебе известны двое из банды – Анзор – бывший школьный учитель и его помощник Иса, которого он ласково дважды назвал «ишаком». Уже есть от чего плясать.
– Так! Это идея, достойная реализации! Пойду докладываться командующему. Думаю, он пойдет навстречу. Давай, до связи.
– Давай, товарищ начальник. Дерзай! Только сделай так, чтоб мы в Ханкале не светились. Отпускные документы и деньги перебрось нам сюда, чтоб мы ушли незаметно.
Седой вернулся в расположение и собрал всех, кто ходил в крайний выход.
– Так, пацаны! Назревает серьезная проблема – чеченская прокуратура жаждет получить от нас показания о бое с духами, переодетыми под федералов.
Разведчики тихо зароптали, недоуменно переглядываясь.
– Но! Я предложил начальнику разведки немедленно, с сегодняшнего дня, отправить всех нас в отпуск, благо мы все имеем за душой неиспользованные отпуска.
– Вот это дело! – воскликнул Кум. – Исстрадалась душа по кобылам, скачущим по дискотекам!
– Не стыдно тебе так – о женщинах? – с укором спросил Седой.
– Так я ж не о женщинах! Я о кобылах, готовых раздвинуть ноги за бокал коктейля «Пино Коллада»!
– Ладно, пока не шибко обольщайтесь, ибо вопрос с командующим еще не решен. Но если он будет решен, завтра нам доставят документы и денежное довольствие. После этого мы рвем на броне в Хасавюрт, берем маршрутку и пилим домой!
– Ура! Ура! Ура! – в один голос полушепотом произнесли разведчики.
– А теперь – разойдись!
На следующий день майор Дорошин прилетел сам и доставил все необходимое.
Седой с удивлением рассматривал свое отпускное удостоверение – ему насчитали 59 суток отпуска – основного и реабилитационного после ранения.
– Ну, ни хрена же себе! – только и смог вымолвить Седой, сворачивая бумажку. – Вот это отпуск! Да я забуду за это время, с какой стороны к бэтээру подходить!
Разведчики дружно рассмеялись.
– Николаич! Ну, зачем мне посчитали все в кучу?
– Командующий велел тебе хорошо отдохнуть! Кстати, по банде уже есть серьезные наработки. Думаю, через пару недель раскрутим полностью.
– Так Кадыров же дал всего два дня!
– Командующий встречался с Ахмат-Ходжи и объяснил ему ситуацию. Но на вашем допросе прокуратура настаивает, поскольку вы единственные свидетели того, что перед вами были боевики и сражались вы с переодетыми духами. Так что сваливайте из Чечни, и чем быстрее, тем лучше!
– Да кто бы спорил? Мы – не будем!
Не знал Седой, да и не мог знать, чем закончится для него этот отпуск, каким обернется концом…
Глава 7
Седой сутки отсыпался… Вставал, выпивал стакан воды и снова падал в кровать.
Почувствовав себя полностью восстановившимся от постоянного недосыпания, он встал под душ и долго стоял под колючими струями то горячей, то холодной воды.
Проснулся он вечером, и идти никуда не хотелось, но холодильник был пуст, а есть хотелось. Он оделся и пошел в супермаркет. Купив сосисок, десяток яиц, хлеба и пива, он пошел домой. Смотрел «ящик для дураков», как он называл телевизор, пил пиво, закусывая сосисками, и чувствовал, как тоска постепенно змеей заползает в душу…
Включил компьютер, вошел в почту, но, увидев более трехсот неотвеченных писем, выключил.
Поневоле вспомнил жену, которая с полгода назад загуляла с «мальчиком», который был младше ее на пятнадцать лет. Он все еще любил ее, хотя возврата к прошлому не хотел. Он вообще не терпел предательства ни в каком виде. А ее поступок он считал предательством – подлым и коварным…
