Чем дальше продвигалась Легкая бригада, тем губительнее становилось ее положение. Огонь по англичанам все более усиливался, потери росли. Скрытно подошедший русский уланский эскадрон нанес мощный удар по флангу бригады Кардигана. Не выдержав натиска, остатки бригады начали отступать.
Отступая, кавалеристы несли еще большие потери. Видя гибель своих войск, Раглан бросил им на помощь эскадрон африканских егерей. Они атаковали правый фланг русских войск и потеснили его, но затем были отброшены Владимирским полком.
Вернуться из боя удалось немногим кавалеристам Легкой бригады. Из 800 человек уцелело около 200. За двадцать минут, в течение которых длился бой, была потеряна лучшая часть английской кавалерии, гордость британской армии, цвет аристократии. День 13 октября 1854 г. надолго остался в Англии траурным днем, а местность, где разыгралось сражение, получила название Долины Смерти. Этому событию в Великобритании посвящено множество статей, книг, снято два фильма. Написанное известным поэтом Альфредом Теннисоном стихотворение «Атака Легкой бригады» стало хрестоматийным и до сих пор изучается в английских школах.
Вскоре после поражения английской кавалерии закончилось и Балаклавское сражение. Несмотря на подход больших подкреплений, союзники не рискнули больше атаковать. Не смог закрепить успех и Липранди, не получивший от Меншикова свежих подкреплений. Генерал отдал приказ отходить на исходные позиции. Трофеями русских были неприятельское знамя, 11 орудий, боеприпасы, инженерные инструменты.
В ходе сражения ярко проявились морально-боевые качества русских солдат, оно дало множество примеров героизма и самопожертвования.
* * *
Подвиг
Унтер-офицер Кисленко и рядовой Ефимов, например, едва окончив перевязку полученных в бою ран, тотчас бросились к своим батальонам. Солдат Комиссаров во время сражения был ранен в руку и не мог зарядить ружье. Тогда он обратился к командиру роты: «Ваше благородие, позвольте мне сбегать завязать руку, а пока не угодно ли самим пострелять из моего штуцера — он знатно попадает; я же сейчас ворочусь». Через несколько минут Комиссаров возвратился с перевязки, взял свой штуцер и продолжал огонь по врагу. Раненый рядовой Цверковский, увидев скакавшего назад английского офицера, воскликнул: «Не дайте ему выскочить! Он славно напирал, пусть же хоть на отъезд попробует русского свинцу!» С этими словами он с трудом приподнялся, прицелился, выстрелил — англичанин свалился с коня. «Теперь хоть и на перевязку», — сказал Цверковский. Рядовой уланского эскадрона Зиноватый был ранен и сбит с лошади, но захватил неприятельскую лошадь и сражался на ней. Рядовой Дудоров во время атаки африканских егерей сразил трех всадников — одного выстрелом, а двух — штыком.
Липранди писал: «Все сражение можно назвать одним геройским подвигом».
Балаклавское сражение несколько ослабило осадные работы союзников, ибо они перебросили часть сил для прикрытия своих коммуникаций. Однако перспектива зимовки в Крыму совсем не прельщала англичан, французов и турок. На военном совете союзников 25 октября было вновь решено произвести штурм Севастополя, который должен был завершить наконец кампанию. Однако этим планам не суждено было осуществиться.
ИНКЕРМАН
К середине октября армия Меншикова получила наконец существенные подкрепления. Теперь русские силы стали превосходить по численности силы противника. Главнокомандующий решил начать наступление на врага в районе развалин турецкого городка Инкермана, располагавшегося на правом берегу Черной речки. Предусматривалось прорваться к Севастополю, разгромив противника, и обеспечить снятие осады с Корабельной стороны города.
Утром 24 октября 1854 г., еще в темноте, русские полки продвинулись вплотную к английским позициям и пошли в атаку. Они начали теснить противника, однако сопротивление вскоре усилилось. Командованию союзников очень быстро удалось перебросить свои подкрепления к месту боя. Русские наступали в составе двух отрядов, между которыми не удалось наладить взаимодействие. Отряд генерала Ф.И. Соймонова начал атаку первым, но понес большие потери. В начале боя пал Соймонов. Под напором превосходящих сил он начал отступать.
В это время вступил в бой второй отряд под командованием генерала Павлова. Он также поначалу успешно продвигался вперед, но затем из-за больших потерь и отсутствия подкреплений отошел. Однако затем к месту боя подошли основные силы отряда Павлова — Охотский, Якутский и Селенгирский полки и русские атаки продолжились. Многие английские позиции несколько раз переходили из рук в руки. Положение англичан становилось все более критическим, они запросили помощи у французов.
Меншиков заранее принял меры по сковыванию французских сил. Так, отряд из 4 батальонов Минского полка во главе с генералом Тимофеевым нанес неожиданный и мощный удар из Шестого бастиона. Французское командование так и не смогло снять отсюда свои войска.
По-иному протекали действия другого русского отряда, которым командовал генерал П.Д. Горчаков. Он должен был сковывать обсервационный корпус генерала Боске. Однако Горчаков действовал нерешительно, ограничившись лишь артиллерийским обстрелом. Боске сначала направил на помощь англичанам два батальона, а затем, убедившись в бездействии русских, двинулся к Инкерману со своими основными силами.
Появление французских дивизий решило исход боя. По приказу командования русские организованно отступили. Отход прикрывал огонь кораблей Черноморского флота из Северной бухты.
* * *
Подвиг
Сражение под Инкерманом вновь показало исключительные боевые качества русских солдат. Солдаты дрались до последней минуты, а когда возникало безвыходное положение, то часто предпочитали смерть плену. В числе их был рядовой Поленов, который во время боя получил несколько тяжелых ранений и был прижат к обрыву ущелья. Тогда он, «истощив в борьбе с неприятелем последние силы, чтобы не отдаться в плен, бросился с крутой скалы…»
В одной из рукопашных схваток вражеские солдаты окружили унтер-офицера Зинченко, несшего знамя своего полка. Несмотря на несколько ранений, Зинченко отстоял знамя, вырвался из окружения и вынес с собой раненого командира батальона. «Между нами немало нашлось лиц, — писал очевидец этого подвига, — у которых шинели стали истинным подобием решета».
Однако сражение под Инкерманом ярко продемонстрировало и гибельные для исхода войны недостатки вооружения и тактики русской армии.
Огромные потери войска понесли от неравенства вооружения. Как уже отмечалось, русские гладкоствольные ружья стреляли на 300–400 шагов, а западноевропейские штуцера — на 1200 шагов. Участник сражения писал: «…Из этого следует, что на всю ширину зоны в 800 шагов неприятель оставался в совершенной безопасности и мог поражать безнаказанно. В эту-то зону и удалялся противник со всей скоростью бега… Этот простой сам по себе маневр был доведен в неприятельских войсках до виртуозности. Убегала своевременно от наших выстрелов не только пехота, но и артиллерия, бросая на позиции не только орудия, но и ящики».
