До меня начало доходить… От неожиданного известия я чуть не упал со стула. Предпринял попытку сообразить, о чем идет речь. Что за глупые шуточки! Но тут в окне дежурки нарисовался Сбитнев и громко заорал:
– Открывай дежурку, сейчас будем твою биографию описывать, придумывать несметные подвиги и восстанавливать в подробностях боевой ратный путь! Родина должна знать своих героев! А герои не забывать друзей-товарищей и полнее наливать!
– Вовка! О чем весь этот базар? Четвертый по счету несешь какую-то околесицу! Объясни толком, что мне дают? Куда и что посылают? Зачем?
– Как чего? Мы из тебя Героя делаем!
– Героя газетного репортажа? Книги, статьи, телепередачи, фельетона?
– Советского Союза! Разнарядка пала на тебя. Посудили, порядили, и вышло, что ты самая подходящая кандидатура, – хмыкнул Володя. – Давай рассказывай свою историю, биографию уточняй. Мороки теперь с тобой не оберешься до самого выхода на войну…
Немая сцена. Пауза. Мертвая тишина.
Вовка громко рассмеялся.
– Да, совсем запамятовал! Про отпуск забудь и пока не мечтай. Останешься до особого распоряжения командования! Сегодня материалы на тебя будут срочно печатать, а завтра их в штаб дивизии нарочным повезут! Посыльным Ветишина отправляю. А ты деньги экономь, а то не хватит на все мероприятия. Каждый день будешь поить, угощать, это ведь событие! В батальоне за всю его историю никому звание Героя не давали. Ох, погуляем!
– Меня Героем Советского Союза!!! – переспросил я недоверчиво.
– Тебя, тебя, – ухмыльнулся Володя.
– Какое покутим! Завтра разберутся, одумаются. Не бывало еще на этой войне, чтоб живому-здоровому замполиту роты звание Героя присваивали. Только посмертно! Для этого нужно гранатой себя вместе с «духами» подорвать! Посмертно двоих наградили! Но если понадобится третий случай, в моем лице, то я пас! Не хочу!
– Понадобишься покойником – никто тебя и не спросит! Чудак, тебя живым хотят видеть и пропагандировать. Лично я думаю – начальство ошиблось. На партийную икону ты не тянешь. Оппортунист, одним словом! Святости в тебе мало. Посуди сам, ну какой ты к черту пример для подражания? Ты же должен будешь школьников воспитывать! Патриотов растить!
– А ты, значит, пример? – обиделся я на эти слова друга.
– Нет, но меня и не возвышают! Ты начальству, кстати, в Афгане еще не менее года нужен. Условие такое поставлено. Главное! Увеличивается шанс стать покойником. Хотели бы живого и здорового – награждали бы разведчика Суркова. Он не сегодня-завтра в Союз уедет. Гады! Опять хотят потенциального смертника!
Мы немного посмеялись над этой грустной шуткой, и Володя распорядился:
– Быстрее сдавай наряд и возвращайся в лоно коллектива, будем до утра писать о тебе роман!
По прошествии пары часов ночного допроса по биографии Сбитнев отправил меня отдыхать. В задумчивости я брел по ночному темному полку в свою комнату. Хотелось упасть на койку и привести в порядок перепутавшиеся мысли. Звезды, как всегда, подмигивали мне сверху. Что-то там, на небесах, перепуталось, и карта легла очень даже занимательно. Боги «бросили камни», и шанс выпал мне. Удача! Орден, звание, герой! Это даже не звездный дождик, а какой-то звездный ливень! Необходимо теперь, чтобы этот ливень не смыл меня! Главная задача остается прежней – постараться вернуться живым! Жизнь – важнейшая награда по итогам войны. И нужно добиться этой награды. Что ж, постараюсь!..
КАРАТЕЛЬНАЯ ОПЕРАЦИЯ
Ночное небо простиралось над землей, словно гигантский черный шатер. На нем мерцали звезды, как всегда, холодные и далекие. Легкий ветерок шевелил волосы, освежал лицо. Я постепенно приходил в себя.
Да и как не разнервничаться, если из ста тысяч возможных претендентов выбрали меня, единственного. Один шанс из ста тысяч. А ну как, и правда, получится? Я – Герой Советского Союза!!! Москва, Кремль, академия…
Тьфу ты, черт! Совсем ум за разум зашел. Иду, куда ноги ведут, дороги совсем не вижу. Удивительно, что о бордюры не запинаюсь и в колючки не забредаю. Шальные мысли надо гнать из головы, а то и до беды недалеко. Вознесешься в мечтах до самых небес – вот тут-то тебя пуля на земле и срежет. Не летай, не воспаряй. Будь проще! Живи, как раньше жил…
Рано утром стремительная постановка задач и сбор по тревоге. Батальон погрузился на технику и отправился на Баграмскую дорогу проводить карательную операцию. Отольются солдатские слезы тем, кто устроил фейерверк из «наливняков».
Шедший впереди колонны танк с тралом задавил несколько мин. В конце концов после подрыва мощного фугаса каток трала отлетел в виноградник. Пока танкисты навешивали новый и заменяли контуженого механика, батальон открыл по «джунглям» шквальный огонь изо всех стволов. Ветви деревьев, виноградные лозы трещали и падали, скошенные пулями и осколками снарядов. После точных попаданий артиллерии крыши и стены нескольких строений завалились внутрь карточным домиком. В садах, как песчаные фонтаны или гейзеры, десятками взметались вверх взрывы, а затем оседали, барабаня вокруг комьями земли. Над кишлачной зоной нависла сплошная пелена из дыма и пыли, мешающая и дышать, и смотреть.
Я залез в башню на место наводчика и принялся посылать очередь за очередью по кромкам высоких дувалов. Сначала бил по развалинам, а потом переключился на самый огромный в кишлаке двухэтажный дом. Довольно занятное времяпрепровождение – высаживание ворот и вышибание остатков стекол. Чувствуешь себя первобытным варваром. Строения вокруг проселка рушились, осыпались, горели, но людей в них не было – ни одной живой души. Боеукладка в машине вскоре закончилась. Пока оператор занимался прокачкой второй ленты, чтобы продолжить стрельбу, я выбрался из башни. Канонада затихла, перестали свистеть пули и осколки, и можно оглядеться.
Вдоль проселочной дороги по арыку протекал поток мутной глинистой воды вперемешку с мусором. Вода – это жизнь. А плохая вода – плохая жизнь, и жизнь в округе соответствовала воде в сточной канаве. Отплевываясь от пыли и мошкары, я присел на глиняный край арыка. Сняв обувь и носки, я окунул ступни в эту жижу. Теплая киселеобразная жидкость освежила, но, разглядывая грязный поток, я содрогнулся от отвращения при мысли о зараженной гепатитом, тифом, дизентерией и холерой воде, которая протекает у меня под ногами. Вся эта нечисть только и мечтает, чтобы проникнуть в мой молодой здоровый организм.
А сколько заразы витает вокруг нас в воздухе! Бр-р-р! По-хорошему, взять бы территорию Афганистана да вымыть с хлоркой, чтоб обезвредить и обеззаразить. И боригенов хорошенько помыть не мешало бы в русской баньке, с парком и веничком. Правда, отмыв тело от грязи, они, возможно, сразу вымрут! С непривычки. Мы тоже постепенно привыкаем к местным условиям, но адаптируемся к антисанитарии плохо. Пьем воду из арыков, едим из грязных котелков немытыми ложками (в горах вода дороже золота) и часто по несколько недель не умываемся. Но вот что странно: я ни разу ничем не заболел! Мучаюсь только с гудящими от усталости ногами, ноющими коленями, да зубы крошатся от отсутствия фтора в воде и от твердокаменных сухарей. Правда, большинство наших бойцов не выдерживают. Медсанбаты и госпитали переполнены страдающими от инфекционных заболеваний.
