Карты Володя освоил сразу. И даже начал уважать преферанс, немного. Софье же пришлось куда хуже. Сквозь шахматные премудрости она продиралась, как медведь через кусты – оставляя на каждой иголке лоскутки кожи – времени, и клочья меха – самомнения, но выучилась. Идеальной ее игру назвать было нельзя, но в припадке вдохновения она составила бы проблему даже для опытного шахматиста.
Поэтому дня четыре Софья сидела смирно, завоевывая сердце дяди Федора. Ну а заодно и осваивая азбуку, которая с ее помощью намного веселее пошла и у царевича. Чего стоило одно предложение – мол, я букву изображаю, а ты попробуй угадать. А потом наоборот?
А еще…
Нет, всех игрушек своего времени Софья не помнила. Но вот про кубики с буквами знала. И здесь их не было, а зря. Виселица, эрудит… хорошие ведь игрушки, разве нет?
Намек дяде Федору пришлось подавать три раза. Первый – Софья нарисовала каждую букву на отдельном листе бумаги и принялась их двигать и складывать. Потом загрустила – мол, неудобно. Стола не хватает. Вот, были б они поменьше…
Дядя Федор, не будь дурак, оценил идею – и помог детям нарисовать поменьше.
Расположились уже на ковре с таким густым ворсом, что в нем нога по щиколотку тонула. Но хватило идеи на день-полтора. Потом Софья опять стала страдать, что рвутся…
А вот если бы на дереве…
Сами-то буквицы из дерева вырезать тяжко, а вот если на дереве, да покрасить…
Примерно через пять дней у ребят был полный набор буковок, а потом и второй. Заказать плотнику кубики было несложно, а раскрашивали вместе, перемазавшись в краске по уши. Отмывались потом тоже вместе, в здоровущей царской мыльне. Брызгались, смеялись, кстати, тут было мыло – и Софья научила брата пускать мыльные пузыри через соломинку. За солому спасибо той же Груне.
Алексей был в восторге.
Федор Ртищев тоже был доволен. Ребенок учится, на уроках дурака не валяет, азбуку осваивает быстро и весело, а что вместе с царевной, так что б и нет? Царь-батюшка небось против не будет, когда узнает. Не дурочкой дочь растет…
Кстати, надо б еще и с цифирями такие ж кубики заказать, да побольше… а можно и подарить на именины…
Довольна была и Софья. Брат приручался, недалеко то время, когда он вообще без Софьи жить не сможет.
Довольна была ее кормилица Марфа. И при деточке, и деточка довольна, и власти над ней почти нет – ребенок на ее защиту соколенком бросается. Чуть что – крики, плач, возмущение, так что притеснять ее и не пытаются.
Довольна и Груня. Была постельницей, каких много по терему бегает, стала личной служанкой царевны. Была Груня – стала Аграфена Тихоновна.
Справедливости ради, были и недовольные.
Например, княгиня Лобанова-Ростовская, которая хоть и не лезла, но шипела гадюкой. Софье на это было начихать два раза. Разберемся. Вот будет создавать проблемы, тогда и перебеседуем.
Недовольны были девки, которых княгиня хотела пристроить к Софье, но потерпела поражение на всех фронтах. И Софья понимала, что ей придется как-то это нивелировать, но потом, позднее. Пока еще не та степень недовольства, чтобы дойти до взрыва.
Пока надо крепить свои позиции…
* * *
Эта игра называлась тавлеи.
С шахматами она имела общего разве что клеточки, а в остальном…
Доска была больше. Не восемь на восемь, а девять на девять – это маленькая и девятнадцать на девятнадцать – большая. Черные и белые фишки, в центре доски находится один Князь-камень. Дальше варианты различны. Для 9х9 его берегут восемь черных защитников, а нападают шестнадцать белых. Для семнадцатиклеточного квадрата число увеличивалось – защитников было уже двадцать четыре, а нападающих сорок восемь. Двигались фишки по принципу ладьи. Исключение составлял Князь, которого надо было вывести из окружения, разгромив превосходящего противника.
Естественно, когда Софья проявила интерес к игрушке, боярин Федор покачал головой, мол, не поймешь. И не играют женщины на Руси в шашки-шахматы золоченые…
Софья хлопнула ресницами. А как же басня про Василису Микулишну? И принялась ныть с удвоенной силой, пока боярин не сдался. Когда заниматься?
А вот вместо послеобеденного сна… ну пожалуйста, пожалуйста, пожа-а-а-а-алуйста…
Ртищев только рукой махнул. Ладно. Пару раз с ней сыграть, не поймет да и отвяжется…
Потому от первого визита в покои царевны он многого и не ожидал. Уж точно не того, что будет усажен, как дорогой гость, что служанки будут суетиться вокруг, а Софья будет слушать с вниманием, достойным не трехлетнего ребенка, а скорее, боярской думы.
А потом еще и повторять за ним. И требовать разъяснений там, где непонятно. А потом еще и играть пробную партию.
К концу второго часа с боярина пот ручьями хлестал. С Софьи, впрочем, тоже. Но расстались они взаимно довольные. Софье надо было научиться. Боярину же…
Приятно учить, когда тебя понимают, внимательно слушают, оценивают по достоинству… одним словом – на следующий день встреча повторилась. И еще через день, и еще…
Нельзя сказать, что Софья стала мастером тавлей. О нет. Но чувствовала она себя более-менее свободно, оставалась практика. А еще – соединение знаний, которые были, с новыми. И вот это дало совершенно неожиданные результаты.
Сицилианская защита и французская система, гамбиты Мора и Таля, ферзевый гамбит и Каро-Канн… применимы были, дай бог, процентов двадцать из ее опыта. Но там, где можно было их соединить, – результаты были совершенно невероятные. Боярин удивлялся, ужасался, ахал… и восхищался ученицей. Ему пока позволял выигрывать опыт, но подозрение, что это ненадолго, тоже было.
Но ведь ребенок же…
Шахматы о возрасте игрока не знали. Они с одинаковой охотой повиновались как руке трехлетней девочки, так и руке боярина, разменявшего шестой десяток. И очень быстро послеобеденная партия стала привычной для Софьи и боярина Федора. А там и для второго царевичева дядьки, Ивана Петровича Пронского.
Сначала-то мужчина и слышать не хотел про Софью Алексеевну, но потом, когда Алексей Алексеевич решительно отказался обучаться без сестренки, призадумался.
Обычно не возникает такой близкой дружбы между мальчиками и девочками, между шестилетним мальчишкой и трехлетней малявкой. Нет общих точек соприкосновения. Но тут они нашлись.
Так что, решив почитать Алексею книгу о пушках, Иван Петрович столкнулся с сопротивлением. Царевич потребовал позвать Софью, после чего повторилось то же, что и с Федором Михайловичем. Сначала – пусть сидит, потом выгоню. Потом – нет, не выгоню, при ней царевич лучше слушает…
Хотя о пушках Софье было откровенно неинтересно. Ладно бы хоть оружие было. А то… заряжать ее – и то десять минут.
Пушка, мортира, бомбы, гранаты, ядра…
Софья мрачно думала, что ей здесь жить. А потому и знать надо, что да как… ну и брата приучать к себе. Так что вопросы сыпались из нее десятками – и она начинала уважать воспитателей царевича. Неглупые, серьезные мужики. Каким бы ни был Алексей Михайлович, но учителей он сыну подобрал правильно. Знания они в голову вложат, потому что сами и пороха понюхали, и кровь проливали. М-да, с таким оружием и Русь ведь выстояла. Гордость берет за своих предков.
