А уж о ситуациях, когда человек поет на улице, прыгает и бегает, и говорить нечего. Вам стыдно за ребенка? А может быть, просто что-то вспомнилось независимо от вас самих? Например, как вас когда-то ругали именно за это? Или краем глаза вы заметили неодобрительный взгляд прохожего? Или – что тоже бывает – просто представили себе такой взгляд?..
Вот и снова получается, что ответственность лежит непосредственно на нас. Это наши ощущения, наши воспоминания, наши фантазии. Значит, в нас и дело.
ПРОДОЛЖАЕМ РАЗГОВОР
Часто бывает так: ребенок сломает что-нибудь, испортит, нахулиганит, а потом не может сам объяснить причину своего поступка. Стоит ли с ним об этом говорить?
Знаете, мне иногда кажется, что требование дать ответ на вопрос: «Почему ты это делаешь?» – самое глупое взрослое требование.
Давайте вместе подумаем, чего именно мы добиваемся, спрашивая ребенка об этом.
Полагаю, здесь есть два важных момента: во-первых, таким странным образом мы заявляем, что нам что-то не нравится. Причин, по которым мы формулируем это именно так, много, но к ним мы вернемся чуть позже. А во-вторых, мы в определенном смысле с помощью этой манипулятивной формулировки хотим обезопасить себя на будущее: дескать, сам поймет, почему ведет себя так, и перестанет. И первое и второе вызывает один и тот же вопрос: «Почему бы нам не сказать прямо о том, что нас волнует, не поделиться своими мыслями?» Впрочем, и ответ ясен: чтобы сообщить об этом, нужно по меньшей мере осознать, чего мы хотим, что нас раздражает, какую цель мы преследуем.
Вот так и получается раз за разом: говорим одно, имеем в виду другое, думаем третье. В самом деле, что можно ответить на вопрос: «Почему ты это сделал(а)?» Попробуйте-ка сами, только честно. Не очень-то получается, не так ли? Да и важно ли – почему? «Почему ты кричишь?» – «Потому что ты меня раздражаешь…» «Почему ты не поставил чашку на место?» – «Потому что забыл…» Разве такой диалог мы имеем в виду? Не проще ли просто сказать, что нам неприятно слышать крик, что чашка на своем месте для нас – основа порядка (ой ли?) и т. д.?
«Почему ты это сделал?» – вопрос, возникающий из недр нашего сознания почти всегда независимо от нас. Иллюзия тянет за собой другую иллюзию и запутывает нас все больше.
И еще одно. Когда-то Нина Михоэлс научила меня важнейшему педагогическому принципу: природа тренируется.
Это о многом: когда ребенок примеряет разные выражения лица, кривляясь перед зеркалом, когда пробует произносить новые слова и выражения, когда хочет есть не одно, а другое. Или когда отвечает не то, что хотели бы услышать взрослые, или когда нам кажется, что холодно, а он утверждает, что ему жарко, или когда он вообще ведет себя не так, как мы считаем правильным…
На исступленно повторяемый вопрос взрослого: «Почему ты так поступаешь?» – ответа часто просто нет. Не существует. Нужно понять: единственное, что скрывается за этим бездумным вопросом, – это желание управлять. Точнее, обретение иллюзии управления. Без которой иногда так трудно справиться с самим собой.
Теперь-то я точно знаю: бывают самые неожиданные и странные для нас «тренировки». Я не должен все понимать. Да и не способен. Почему? Так природа захотела. Его и моя.
И ведь как иногда хочется занять почетное тренерское место… Ничего не поделаешь: оно уже занято.
Вот так-то.
Часто приходится слышать, что с ребенком нужно вести себя на равных. Вы с этим согласны?
Честно говоря, я не до конца понимаю, о чем идет речь. Что такое «на равных»? Как со взрослым? А как мы говорим со взрослым? И почему, интересно, с ребенком нужно так говорить? Почему мы не пытаемся говорить с мужчиной как с женщиной (если, конечно, вы действительно способны определить разницу), с собакой как с козой, с пешеходом как с водителем?..
Думаю, я не открою секрет, если заявлю во всеуслышание: ребенок – не взрослый!
Попробуйте представить, что он с вами говорит как с ребенком. В этом случае вы ни за что бы его не поняли. Еще, пожалуй, и разозлились бы! Ребенок ведь тоже вынужден вертеться ужом на сковородке, использовать самые неожиданные ходы и формулировки, чтобы достучаться до нас и быть понятым.
Мы разные. У нас разный опыт, разные взгляды на жизнь, разные характеры – в этом и заключается один из главных принципов гуманистического подхода. В принятии и признании этой разности. Поэтому мне кажется, что с любым человеком нужно стараться говорить не как с равным, а как с другим. И конечно, стремиться понять, что для него важно, что ему интересно, в чем мы похожи, а чем отличаемся друг от друга.
И да, мы не равны. Не станем прекраснодушничать. На нашей стороне сила, поддержка общества, права.
Как с этим неравенством жить? Как не ущемлять, не унижать, не ломать, беречь, оставлять достойное место себе и ему? Как всегда помнить об этом?
Вот они, главные вопросы родительства, разве нет?
Многие считают, что поведение ребенка в раннем детстве неосознанно, нелогично. Так ли это?
Давайте-ка вместо ответа я расскажу одну историю, которая мне кажется уместной и вполне поучительной.
Дело в том, что я собираю рассказы тех, кто хранит воспоминания о раннем детстве. Я сам к таковым не отношусь, но встречал многих, которые утверждали, что помнят себя еще до того, как начали говорить.
Одна знакомая как-то рассказала мне следующее.
Лежит она в кроватке днем и вдруг замечает, как прямо над ней в паутине качается огромный паук. От ужаса она, конечно, начинает самозабвенно рыдать. Подходит мама и берет ее на руки. Девочка сразу перестает плакать. Почему? Ну, понятно: паука больше нет. Что думает мама? Вероятно, что девочка успокоилась в ее объятиях. Через некоторое время она укладывает ребенка обратно в кровать. Что происходит? Паук появляется, дочка опять начинает плакать. Что думает мама? Что девочка капризничает и снова просится на руки… Берет… Все повторяется сначала. И так несколько раз. А паук не исчезает…
Ну и как вам кажется, дорогие любители сравнивать, кто более несовершенен? Девочка, которая осознает происходящее, или мама, которая раз за разом делает ложные выводы?
А если обойтись без притч, то получается, что часто поведение других людей кажется нам нелогичным или непонятным. Думаю, это вполне естественно: мы ведь не можем залезть в голову к другому человеку. Но почему-то, только имея дело с детьми, мы позволяем себе делать такие далеко идущие выводы: они нелогичны. Не потому ли, что, как и в других ситуациях, то, что нам трудно объяснить, проще объявить нелогичным и не имеющим права на существование?..
