Ответить проще? Пожалуйста: поведение ребенка совершенно логично, да только нам не всегда удается (хочется, можется) постичь эту логику. Совсем как при общении других людей с нами самими.
А насчет объявления детей нелогичными неплохо когда-то высказался Эзоп: «Лиса, увидев виноград, что висел высоко, сказала, что он зелен…»
Принято считать, что дети очень быстро забывают обиды. Так ли это?
Знаете, у детей, в отличие от нас, совсем нет времени ждать изменений в отношениях. Пока мы учимся, как с ними взаимодействовать, и осознаем правильность выбранного пути, у них, представьте, безвозвратно проходит детство. Что поделаешь, они ведь растут прямо сейчас. Для нас три года могут показаться мгновением, а для них это бóльшая часть сознательной жизни (если, к примеру, им шесть или семь). И никакие разговоры о том, что у них «вся жизнь впереди», совершенно не помогают, да и кто знает, что там – впереди… Мы не можем сказать им: «Подожди пару лет – я научусь, как не обижать тебя». У них этой пары лет нет – они за это время превратятся из младенцев во вполне самостоятельных людей, из детей в подростков, а то и вовсе окончательно вырастут.
Ведь совсем не одно и то же: «Меня в детстве несколько лет унижали» и «Меня больше половины жизни унижали». А если второе и сейчас является правдой? Может быть, когда-то этот период и станет для них коротким мигом (хотя вероятность в любом случае невысока). Но пока это ведь и есть суть их жизни.
Мы снова катастрофически не совпадаем. А они все равно готовы ждать, пока мы научимся, готовы помогать, готовы прощать.
Так что мне думается, что обиды дети не забывают. Они учатся жить с ними. И, к сожалению, эти обиды влияют на их будущую жизнь намного сильнее, чем наши, так как удельный вес каждой из них относительно общей продолжительности жизни получается значительно больше. Поэтому и нам, взрослым, важно не уговаривать самих себя, что все забудется и простится, не ругать себя за каждую оплошность, а учиться жить и с собственными обидами, и с обидами, которые мы походя наносим другим. Учиться признавать, просить прощения, предлагать помощь, исправлять положение. Учиться говорить об этом.
И единственный путь к этому – опять-таки понимание того, что, зачем и почему я делаю (сделал), признание самого себя.
Отступление № 3 (серьезное)
Опасение синдрома сороконожки
Я уже так много раз в этой книге успел призвать к осознанности, что, вероятно, невольно вызвал некоторое раздражение части читателей. Поэтому, думаю, пришло время озвучить один вопрос, который мог у вас возникнуть и с которым мне нередко приходится иметь дело. Он примерно таков: вы постоянно призываете к осознанию, к анализу того, что происходит в отношениях. Не опасно ли это? Не станет ли наше взаимодействие с людьми механическим, не приведет ли такой подход к отсутствию спонтанности, искренности? Ведь иногда кажется, что если мы будем задумываться о каждом шаге, то превратимся в сороконожку из известной сказки. (Напомню: сороконожка, задумавшись, в каком порядке и какой ногой следует двигать, окаменела навсегда.)
Рискуя прослыть занудой, все-таки решусь предложить еще один вопрос: а что, собственно говоря, мы называем спонтанностью? Неужели то самое состояние бездумной безнаказанности, когда мы совершаем поступки, не отдавая себе отчета ни в наших целях, ни в вероятных результатах? Разве не является спонтанность правом на самого себя, возможностью сознательно выбрать способ поведения, который хочется?
В случае с нашими обычными реакциями дело обстоит с точностью до наоборот. Мы чаще всего понятия не имеем, почему ведем себя именно так и именно сейчас. Почему мы кричим, почему сжимаем кулаки, почему говорим «да» или «нет», а иногда даже почему едим то или иное блюдо и почему настаиваем на том, чтобы его ели другие.
Спонтанность – это в первую очередь возможность и свобода выбора. Именно об этом я и говорю, именно к этому и призываю. Мы позволяем себе быть спонтанными, быть самими собой, только когда хоть чуточку понимаем, что это означает. Лишь тогда мы можем из нескольких вариантов реакции выбрать ту, которая кажется нам наиболее комфортной или, если хотите, наиболее «своей».
В большинстве же случаев мы вообще ничего не выбираем и стыдливо называем спонтанным единственный способ поведения, давно известный, изученный, да и, если честно, чаще всего не нами придуманный. А подсказан этот способ давным-давно нашими родителями, знакомыми, которые на наших глазах раз за разом вели себя так же – и по отношению к нам, и по отношению к другим, фильмами, в которых этот стиль поведения неоднократно демонстрировался. А затем мы хорошенько его выучили, сроднились с ним и пользуемся бездумно – за неимением другого.
А до спонтанности-то всего один шаг. Нужно лишь остановиться на мгновение и выбрать: так я хочу вести себя или иначе. Ну а если, сделав паузу, вы все-таки решите продолжить нескончаемую войну, называемую воспитательным процессом, если сознательно предпочтете истерически биться с собственными детскими обидами, нервно дышать, срываться на крик, шипеть с лицом, перекошенным от неведомо откуда взявшегося гнева, судорожно сжимать кулаки, спорить с любимыми людьми из-за каждой мелочи, стремясь лишить их уверенности в себе, доказывать раз за разом собственную значимость, пользуясь всяким поводом, – тогда, конечно, все в порядке. Это поведение можно назвать спонтанным.
Только почему-то я не уверен, что, подумав, вы выберете именно такой путь сосуществования.
Поэтому я бы сказал, что окаменевшей сороконожкой мы являемся, как раз пока действуем инстинктивно, не останавливаясь, не задумываясь. А дальше сороконожка наша может только ожить. И стать по-настоящему спонтанной. По собственному выбору.
Чего я вам всей душой и желаю.
«Легковозбудимый субъект» или тонкая организация нервной системы?
А теперь предлагаю снова вернуться к практике.
В поиске примера детского поведения, гарантированно приводящего большинство взрослых в состояние исступления, раз за разом возвращаюсь к так называемым детским истерикам. Ни одной встречи, ни одной консультации не обходится без того, чтобы взрослые всерьез не пожаловались на те или иные истеричные проявления их детей (а вслед – и на собственные). Похоже, большинству родителей они действительно представляются неизбежным злом, созданным природой, чтобы держать нас в тонусе.
Истерики (или то, что ими принято называть) – отличный пример взаимодействия с детьми в стрессовой ситуации, поэтому данная тема заслуживает отдельного разговора.
Истерики – штука практичная, поэтому и я постараюсь быть практичным.
