Постепенно даже самый глупый ребенок уяснит: главное в чтении – пустые декларации. Ведь такого быть не может, что мама и папа не делают вовсе или делают тайно то, что, по их мнению, является таким важным и к тому же приятным занятием!
Появлению того же желаемого эффекта способствует жесткая тренировка с самого раннего возраста техники (именно техники!) чтения.
Так, большинство моих знакомых с гордостью рассказывают, что начали читать с четырех лет. Четыре года вообще предстают каким-то мистическим возрастом, не замечали? Я с четырех лет то, я с четырех лет это…
Впрочем, не будем отвлекаться. Одним словом, непременно подгоняйте ребенка и немедленно начинайте комплексовать, если в четыре он не читает. Ваши комплексы на тему его чтения – залог успеха всей операции. Убедите себя в том, что чтение является единственным достойным вашего внимания навыком. Неважно, что интересует ребенка, неважно, к чему он тянется и что умеет. Наиболее общественно значимыми являются умение читать и объемы прочитанного.
Одним из решающих штрихов, так сказать вишенкой на торте, как обычно, становится сравнение. Заставляйте ребенка слушать, как читают другие, сопровождая это пассивное действие фразами: «Ах, как девочка читает», «Послушай других хотя бы», «Видишь, это не так уж трудно» и т. п. С последним, к счастью, вполне справляется школа, устраивая из уроков чтения настоящую ярмарку тщеславия вкупе с жестоким соревнованием и унижением слабых.
Помните еще один принцип: наиболее полезные книги – те, которые читали вы. Носов, Барто и Бианки – наше все! Неважно, что дети по этому поводу думают, считают ли они эту литературу современной и чувствуют ли ее. Не имеет значения, насколько это «их» язык, – они обязаны прочесть именно ваш контрольный список. Решительно отнимите у ребенка право на самостоятельный выбор книги. Строгий неослабевающий контроль за читаемым материалом – залог успеха.
С годами, в моменты, когда ребенок становится своевольным и может заподозрить неладное, не забывайте повторять и такое: «То, что ты читаешь в социальных сетях, – не чтение!» Пусть как следует и окончательно запутается: что чтение, а что нет. И пусть, дабы выбраться из этих дебрей, отбросит, наконец, книгу навсегда.
Решайте за него и ограничивайте любой выбор. Помните: даже намек на самостоятельность мышления может рано или поздно привести человека к книге.
Все получится: мир за окном решительно за нас!
Естественным образом разговор о чтении не может не перейти в обсуждение темы мультфильмов, гаджетов и компьютеров. Вот где взрослые навязчивые идеи по-настоящему дают о себе знать! Это ведь поле, в котором наш собственный детский опыт ничем не может помочь, поскольку его попросту нет: мы-то в детстве обходились без цифровых устройств (напомню, их в то время еще не изобрели). Поэтому наши страхи расцветают буйным цветом, подтверждая теории известных психотерапевтов о том, что сильнейший из страхов – страх неизведанного…
«А поговорить?..»
Одним из результатов нашего панического состояния становится так называемое родительское неделание. Нет-нет, я имею в виду вовсе не восточный принцип великого бездействия, который основан на понимании, что человек сам способен к познанию мира, а нам остается лишь жить честно и правильно. Я говорю о своеобразном родительском ступоре, в котором мы не только не можем помочь человеку развиваться, а напротив – тормозим его становление. Словно инстинктивно выбираем в рамках «воспитательного процесса» не вести себя никак – избегаем искреннего слова, поступка, вопроса, сомнения.
Как-то раз я случайно оказался у выхода из детского сада в конце рабочего дня. Мимо меня прошли подряд четыре мамы с детьми. Удивительно, но я услышал четыре совершенно одинаковых разговора (если это можно назвать разговорами):
Мама: Ну, что ты сегодня делал(а)?
Ребенок: М-м-м…
Мама (как бы помогая): Было в садике что-нибудь интересное?
Ребенок: Ну-у-у…
Вот и все. Что называется, вот и поговорили. Продолжения я не знаю, но с легкостью могу его представить. Мама задаст еще пару вопросов, ребенок, возможно, выдавит из себя в лучшем случае одно воспоминание, и мама успокоится. Как вариант: не успокоится, а придет к воспитателю и спросит его, делают ли они вообще что-то или почему ребенок такой скрытный.
Должен признаться, что среди вопросов, которые часто задают мне родители, в том числе и в нашей школе, есть такой: «Почему он(а) не рассказывает о том, что происходит?»
И правда, почему так? Они что, не хотят с нами делиться?
Дорогие родители, не волнуйтесь, еще как хотят! Только не умеют. Совсем как… мы с вами.
Спрашиваю маму, когда она в последний раз говорила с сыном о своей работе? Она удивленно отвечает: «Кажется, никогда…» Интересно, как же человеку научиться рассказывать о себе, если он не знает такой модели диалога? Разговор в одну сторону, даже с самой доброй и неравнодушной мамой в мире, неминуемо будет похож на допрос. А кому приятно участвовать в допросе, тем более в качестве подозреваемого?
Пора начинать общаться. Рассказывая человеку о наших переживаниях, интересных встречах, удивлении, радости, мы протягиваем ему руку и даем право на собственный рассказ. И заодно обнаруживаем, что интереснее собеседника не найти. Только не надо торопиться. И ему и нам нужно время, чтобы научиться. Постепенно, день за днем мы вместе будем открывать, как это здорово – общаться. В две стороны.
Вот и весь секрет. Хотите слышать об их жизни – говорите о своей.
Как и о чем говорить? Обо всем, что интересует и вас и ребенка. Вспоминаю любопытнейшую историю, рассказанную моим знакомым. Это произошло, когда ему было около восьми лет. Они с мамой и папой отправились на прогулку. По дороге болтали о разных мелочах. О чем была беседа он, конечно, уже не помнит. Навстречу им попался странный человек. Он был каким-то «очень бедным» (по воспоминаниям приятеля). Шел без обуви, в одних носках, был небрит, неряшливо одет. Мальчику запомнился его взгляд: усталый, внимательный и строгий. Такого взгляда у других людей он никогда не видел, поэтому остановился, чтобы внимательно рассмотреть прохожего. Но мама вдруг сказала: «Не смотри на него» и ускорила шаг, грубо потянув сына за собой. Дальше всю дорогу он был занят только тем, что вспоминал этого человека. Прошло много лет. В памяти моего приятеля не сохранилось никаких подробностей той прогулки. Кроме глаз человека, которого они встретили, и неожиданной маминой реакции.
Этой историей я хотел бы проиллюстрировать ответ на вопрос о том, нужно ли ограждать детей от неприятных личностей (неприятных, конечно, на наш взгляд), ограничивать их в общении с теми, с кем общаться, по нашему мнению, не следует.
Дело в том, что простой и очень важный (лично для меня) принцип «все люди разные» невозможно лишь декларировать. Чтобы человек пришел к пониманию, что мир многополярен, многозначен, необходимо позволить ему видеть его именно таким, позволить ему встречаться с ним, показать, что существует бесконечное множество разных людей, оценок, событий.
