А потом на побережье появились люди. Они построили плоты и стали отнимать у дракона мелкую рыбу — его любимую пищу. Но не остановились на этом. Они спустили на воду корабли и выловили китов и акул. Но и этого им было мало. Они нырнули под воду в железных лодках и рыли землю, извлекая из нее нефть, которая отравляла все живое.
Дракон понял, что он не хозяин морю. Но здесь он родился, здесь вырос и не намерен спасаться бегством. Тогда дракон решил отомстить людям. Он добрался до отмели и вылез на берег, готовый к бою.
Но вместо людей с ружьями и сетями перед ним стояла маленькая девочка. Она тянула к нему ручки и хотела погладить. Дракон разверз пасть, чтобы проглотить человеческое дитя в назидание всем остальным, но не смог. Что-то внутри всколыхнулось и приказало ему пощадить эту новую, едва зародившуюся жизнь.
Дракон вернулся в море и уплыл в океан, где еще можно было спрятаться от людей, но иногда возвращался, чтобы убедиться, что девочка цела. Что-то подсказывало ему — они еще встретятся. Придет время, когда океан станет тесен для людей и они, наконец, обнаружат дракона. И, может быть, девочка вспомнит тот день, когда на берегу появился дракон и сжалился над ней. И, вопреки ходу истории, новая жизнь сохранит древнюю».
Максим Николаевич одним движением закрыл зонтик и отложил в сторону, поставив точку в самом интересном месте. Я и не заметила, что дождь поредел, а тучи поднялись высоко и растворились как мыльная пена. Робот встал и отряхнулся. От него полетело столько брызг, будто включился садовый фонтанчик.
— Но ведь это еще не конец, — сказала я, заглядывая в листок. — Девочка спасла дракона? Научила его летать и дышать огнем?
— Как только узнаю, сразу же тебе расскажу, — пообещал Максим Николаевич. — Всем историям требуется время.
— А, то есть вы еще не придумали…
— Я никогда ничего не придумываю. Все это — чистая правда, а я всего лишь наблюдаю и строю догадки. Ты тоже можешь попробовать. Мы ведь сидим в партере, в первом ряду, и вот она — главная сцена.
Он указал на море, которое когда-то, десять тысяч лет назад, было ледниковым озером, куда упало драконье яйцо.
Максим Николаевич отдал мне рассказ на память, а потом улыбнулся и похлопал себя по животу:
— Ну, пора бы и подкрепиться. Мы с Робом любим обедать рано.
Роб будто сразу сообразил, о чем речь, подскочил и понесся к лестнице. Хозяин припустил следом, крикнув мне на прощание:
— До встречи!
— Спасибо за рассказ! — ответила я, гадая, не привиделся ли мне этот удивительный старичок. Не он ли мой воображаемый друг с необитаемого острова?
Юля сбежала по лестнице и, пыхтя, опустилась на бревно.
— Ты знаешь, что к вам «скорая» приехала?!
— Знаю. У мамы мигрень, — отозвалась я.
— А, ну слава богу. Я уж подумала, что-то стряслось.
— Ну да, ты правильно подумала. Кое-что стряслось, — кивнула я. — Жаль только, что врачи не захватили с собой лекарство от этого.
— Все-таки разводятся? Так и не помирились? — нахмурилась Юля.
— Не-а, — ответила я и, помолчав, сказала как можно равнодушнее: — Мама уже к свадьбе готовится. С Олегом из Москвы.
Юля открыла рот и скривилась, как будто увидела дохлую, подгнившую рыбу.
— Блин…И что делать?
— Надеяться, что он не какой-нибудь маньяк. Юль, я не хочу жить в Москве. Я там даже ни разу не была! Вдруг там ужасно?
— Так вы переезжаете? Когда?! — разволновалась Юля. Она как никто другой понимала, что это значит. Новая школа, где все поначалу обходят тебя стороной, и ты берешь с собой несколько запасных ручек и карандашей, потому что боишься, что никто тебе их не одолжит, если забудешь дома пенал. Мечтаешь, чтобы хоть кто-нибудь по собственному желанию сел с тобой за одну парту или позвал к своему столу на обеде. Она мне все рассказала о своих первых неделях в нашей школе. И о том, как радовалась, что мы подружились.
Мне хотелось успокоить Юлю, а заодно и саму себя: «Это мама переезжает, а я буду здесь с папой и бабушкой», но я знаю, что с мамой не договориться. Хорошо, если она позволит проводить здесь хотя бы каникулы.
— Уже решено, что свадьба в сентябре, — сказала я. — Но мама зачем-то хочет, чтобы я заранее с ними познакомилась, в июле.
— С кем это с ними?
— У Олега два сына. Мама в них по уши влюблена, — я закатила глаза и отчетливо ощутила, что ненавижу этих сыновей. Они представлялись мне избалованными, гадкими и ехидными мальчишками.
— Ну, может, они нормальные, — прочитав мои мысли, предположила Юля. — Да и в Москве нормально. Я очень скучаю по нашему дому и школе. А еще по шуму машин, представляешь? Первое время я даже здесь заснуть не могла, потому что так тихо и ужасно темно! Выключаешь в комнате свет и все — как в гробу! Вот точно знаю, что в гробу именно так!
Я засмеялась, потому что у Юли получился очень забавный покойник.
— Вот тебе смешно, а мне знаешь, как было страшно? В Москве-то мне в окно рекламный щит светил. И фонари.
Я поежилась. Не помню, каково это — жить в квартире. Не слышать чаек и не видеть моря. Вместо моря — шум машин, а вместо звезд — фонари и рекламные щиты. Разве человек может добровольно захотеть так жить?
— Мама сошла с ума, — пробормотала я.
— Ну, ничего, я приеду к тебе туда после школы. Поступим в один институт, будем вместе гулять и по магазинам ходить.
Я кивнула, хотя вовсе не собиралась поступать в Москве. Мне обязательно нужно море. И папа, который знает, чего я на самом деле хочу.
Глава 11. На дне сундука
Из тети Яны двойного агента не вышло. Она быстро разболтала дяде Леше про мамину свадьбу и переезд в Москву, а дядя Леша все, естественно, передал папе. И по вечерам мама с папой подолгу выясняли отношения по телефону. Потом кто-нибудь из них сгоряча бросал трубку, и мама тут же набирала Олега. Расхаживала кругами по гостиной, спальне или кабинету, поднималась и спускалась по скрипучей лестнице, и пересказывала ему все в мельчайших деталях.
Разумеется, эти переговоры были слышны всем, причем из любой комнаты — так громко жаловалась мама. Но все делали вид, что ничего не происходит. Особенно бабушка. Ее любопытство и страсть к подслушиванию мигом куда-то улетучились. Она переселилась вместе с Маркушей на террасу и там играла с ним, кормила, читала сказки, укладывала спать, и только на ночь переносила в кроватку. Их почти не было видно.
Наташа, лишившись единственного воспитанника, со всем рвением взялась за уборку. Часами она начищала вазы и статуэтки, полировала деревянную мебель и стирала пыль с каждой книги в доме.
Из-за телефонных скандалов папа не приехал на выходные. То есть он позвонил мне и сказал, что у него не получится покататься со мной на байдарке, потому что в пиццерии наметились сразу четыре дня рождения и ему необходимо там все организовать. Но мне кажется, он не хотел видеться с мамой и боялся, что она начнет ругаться с ним при нас. Он и не подозревал, что мы уже и так в курсе всего, от первого до последнего слова.
