Я его убивать не стал, да и солдат не тронул, поэтому, оставив их, парализованных, лежать у ворот, – сами отойдут от действия паралича, если их раньше какой доброхот не прирежет, – направился в сторону местной тюрьмы, где сейчас заправляли святоши. Выживших бунтовщиков освобожу, да заодно поспрашиваю о тех святошах, кто знает письменность магов.
Как оказалось, далеко идти насчёт языка не потребовалось, очередной смешанный патруль попался. Накинув на них плетение паралича, я оттащил старшего святошу в сторону и начал проводить дознание старым и любимым способом. Когда кувалда расплющила последний локоть, я услышал ответ на свой вопрос:
– Магистр Дилон знает языки… Он лучший, – прохрипел святоша и умер.
Добив патруль, и святош, и армейцев, я отправился дальше. У следующего патруля я узнал адрес этого Дилона и, уничтожив ещё четыре патруля, добрался до роскошного особняка, где четыре дня назад проживала семья одного купца, которая отправилась на костёр, поделившись с церковниками неправедно нажитым, и Дилон получил этот дом от епископа в качестве подарка. Охрана была, но я легко её перебил, что мне пяток обычных солдат святого войска, и прошёл в дом. Старичок магистр обнаружился мной на втором этаже в постели. Был он не один, его отогревали по бокам двое рабов, мальчик и девочка, оба лет двенадцати.
– Извращенец чёртов, – вздохнув, пробормотал я и, схватив старика за ноги, сбросил на пол, изрядно того напугав, отчего у него остановилось сердце.
Запустив его с помощью «Малого исцеления», я прогнал детей из спальни и, устроив голову старика в приборе по скачиванию памяти, стал ожидать окончания процесса.
Когда закончил, убрал кристаллы, где находилась его память, в карман, духам-библиотекарям будет интересно в них покопаться, и стал допрашивать старика. Тот особо и не сопротивлялся, так что я узнал, что святоши тоже не дураки и хранили магические книги, демонстративно сжигая только всякий хлам. Узнав, где всё это находится – Дилон был там старшим архивариусом и специалистом, – я свернул ему шею и покинул особняк. За час, что я возился с Дилоном, на улицах произошли перемены: большое количество патрулей стало с факелами носиться туда-сюда, и появилось просветление на горизонте. Вот-вот наступит рассвет.
Выйдя на улицу, я побежал в сторону храма, где в подвалах и находился архив, как общий для всех святош, так и тайный, о котором знало не так уж и много людей. Всё же по пути я свернул к тюрьме, бунтовщикам нужно помочь. Магией и огнестрельным оружием я очистил всё вокруг этого комплекса зданий и проник внутрь, дальше всё пошло как снежный ком. Я освобождал всех, кто сидел в клетках и камерах. Одни разбегались, другие начинали мне помогать. Пришлось и целительской магией поработать над более чем пятью десятками людей, которых пытали, у них отрастали отрезанные ноги и руки, всё, что удалили или выкололи, выжгли, и они, с горящими ненавистью глазами, присоединялись к нам. Палачи занимали их места и вопили, когда уже над ними начали измываться. В общем, два часа террора – и тюрьма была очищена от всех местных служащих.
Пришлось и на улице поработать, куда были стянуты все войска в городе. Мои воздушные лезвия резали всех без разбору, и солдат, и святош, уничтожив их более двух тысяч. Да и камикадзе помогли. Четверо из тех, что не хотели жить и горели мщением, были использованы мной как брандеры. Я увешал их амулетами защиты, выдал магические мины, и они побежали к святошам и армейцам, не обращая внимания на стрелы и дротики, а ворвавшись в их ряды, подорвали мины. Это унесло ещё около полутора тысяч жизней карателей. Не знаю точно, что сподвигло эту четвёрку на подобное решение, вроде у них у всех на их глазах семьи были казнены, включая малых детей, но их решение я уважал и помог его исполнить.
Я тоже поддался всеобщей ненависти к карателям, поэтому, организовав оборону из тех, кого освободил, стал собирать конструкцию во внутреннем дворике тюрьмы. Рядом стоял взявший на себя обязанности командира моей охраны кузнец, которого я несколько недель назад первого подбил на бунт, и с интересом смотрел, что я делаю. Уже все знали, что я маг, и довольно спокойно меня воспринимали, помогаю – и хорошо. О кузнеце скажу так: его держали в отдельной камере как подстрекателя и пытали, собирая сведения обо мне. Так что, вылечив богатыря, я включил его в свой отряд. Сломать его не успели, он был буквально пропитан ненавистью к святошам. Именно им они в основном и занимались.
– Что это такое? – спросил кузнец.
– Пусковая для ракеты. Будем запускать спутник на орбиту, – лениво пояснил я, возясь с довольно сложной конструкцией. – Вижу, ты не понял. Поясню проще. Я закину с помощью этой штуки в небо артефакт, амулет вроде твоего защитного, что я тебе подарил и научил пользоваться. Так вот, он будет работать и облучать всех, кто живёт в столице и рядом с ней. Те люди, кого он облучит, теперь не смогут хотеть детей и других мужчин, их будет корчить от боли, даже если они просто подумают, возжелают это.
– Это значит, если кто-то рядом заорал от боли, его можно убивать? – после недолгих раздумий спросил кузнец.
Десяток бунтовщиков, что нас окружали, заинтересованно слушали наш разговор.
– Э-э-э… – задумался я на пару секунд, после чего уверенно кивнул: – Можно. Там настройка плетений такова, что корчить будет только извращенцев, все мозги сломал, пока не сделал нужное плетение. Остальных, кто интересуется стандартными способами удовлетворения своих потребностей, это не коснётся. То есть обычные люди, с нормальной ориентацией, даже не заметят излучения, для них жизнь пойдёт, как и прежде.
– Хорошая штука, – одобрил кузнец.
Остальные бунтовщики тоже довольно заголосили и стали передавать дальше информацию, что такое непонятное я делаю.
– Кстати, установку я дал, что любовью можно заниматься с пятнадцатилетними девушками. Теперь четырнадцатилетних замуж выдавать не будут, хоть подрасти успеют.
В это время рядом раздались звуки боя, от которых серьёзно тянуло магией, но это нам не помешало. Чуть позже поступил доклад от главы обороны одного из участков. Святоши пытались атаковать и сбить бунтовщиков с баррикад, но были забросаны магическими гранатами и, потеряв чуть больше ста человек, откатились. Наши потеряли вполовину меньше, да и то от стрел, армейские лучники прикрывали атаку, впрочем, и сейчас постреливали.
Закончив четырёхметровую конструкцию, я довольно крякнул и обошёл её, проверяя, всё ли сделал правильно. Велел зрителям отойти подальше – сейчас произойдёт пуск, активировал плетение старта и, как и все, стал наблюдать за подъёмом ракеты. На высоте пяти километров отделилась первая отработавшая ступень, на десяти тысяч – вторая, дольше всех продержалась третья, она же и установила, перед тем как отделилась, спутник на орбите, точно над столицей. Как только мой амулет защиты засиял на груди, я улыбнулся – действовал. Сейчас шло облучение столицы и плетения заклинания вписывались в ауру всех, кто находился в городе и окрестностях. Кроме меня, у меня защита была. Да она мне особо и не нужна была, у меня были обычные предпочтения.
