Он открыл канистру. Неторопливо, со всех углов, облил бензином дом. Так поливает дерево прилежный садовник. Достал зажигалку, поднес. Отшатнулся от полыхнувшего пламени. Синий огонь побежал по фасаду, и Сенька, чувствуя жар, смотрел мгновение восхищенными глазами, а потом побежал.
Домчался до озера, спихнул лодку, плюхнулся в нее и стал грести. Камыши и деревья заслоняли дом, и огня не было видно. Но потом над деревьями появилось розовое зарево, а с середины озера стал виден рыжий пожар. Дом горел одиноко среди мрака. Семка глядел на пожар, испытывал восторг, лютое ликование, идущее из его жил, костей, глазниц, на дне которых таилась память обо всех огнях и пожарах, о горящих дворцах и усадьбах. Приподнявшись в лодке, он взревел. Танцевал, хохотал, глядя на далекий пожар.
И казалось, этот вопль достиг Интернета, нырнул в его коридоры и залы, разнесся под сводами, мчался по закоулкам и нишам, отзываясь бесчисленным эхом.
Первым откликнулось интернет-издание «Логотип», журналистка Паола Велеш, ставшая вдруг необычайно известной и популярной.
«Губернатор Плутников, ох, простите, Блудников, ах, извините, Глупников, ну что с моей памятью? – Плотников! Наш губернатор имеет столь скверный нрав, что от него сбежала жена, не вынеся домашнего тиранства. Его покинул сын, которому стыдно перед товарищами за самодура-отца, чье своеволие дорого обходится губернии. С ним рассталась возлюбленная, которая жаловалась подругам на скупость губернатора, не сделавшего ей ни одного подарки. И эта болезненная, доходящая до извращения скупость послужила причиной пожара, который спалил роскошную губернаторскую дачу. Вначале, боясь ревизоров, пожелавших исследовать, на какие деньги построена дача, во что обошлись казне родосский мрамор, эбеновое дерево, золоченая лепнина и картины старых мастеров, купленных на аукционе Сотби, – губернатор вначале подарил дачу детскому дому. Но потом решил ее просто сжечь, чтобы она не досталась ни детям, ни ревизорам. Может показаться, что этот чудовищный акт самосожжения напоминает сожжение Москвы Кутузовым, чтобы город не достался французам. Но то был подвиг жертвенного народа, а это акт жестокого эгоизма и безграничной скупости. Ни себе, ни людям. Не превратит ли губернатор перед своим уходом и нашу губернию в выжженную землю? Хочу известить общественность, что в мой адрес поступали угрозы со стороны губернатора, которому не нравятся мои заметки о нем. Паола Велеш».
Эту заметку перепечатало множество губернских и столичных изданий. Блогер Клевый сообщил, что в сгоревшей даче находились домашние кошки и собаки, от которых таким образом хотел избавиться губернатор. Сторожа, начинавшие тушить дом, слышали душераздирающее мяуканье и вой.
Блогер Кант сообщил, что беременная возлюбленная Плотникова Валерия Зазнобина избавилась от плода и ушла в монастырь, постригшись под именем Рафаила.
Обозреватель телекомпании «Карусель» Ласковый поведал, что Плотникова, во время его поездки в Бельгию, видели в гей-клубе. И ни это ли является истинной причиной того, почему от него ушла жена и сбежала любовница? И не следует ли ожидать, что Плотников наконец разрешит гей-парад и даже его возглавит?
Журналист газеты «Обозреватель» обратился к правоохранительным органам с требованием выделить Паоле Велеш охрану, ибо в ее адрес со стороны губернатора участились угрозы.
Журналистка Валдайская по радио «Свежий ключ» рассказала, как губернатор приставал к ней, делал сомнительные предложения, а когда ему было отказано, пригрозил увольнением.
Обозреватель Курдюков из интернет-издания «Все грани» рассказал, что побывал на пепелище, и пожарные, тушившие огонь, в горячем пепле нашли целый арсенал автоматов, ручной пулемет, несколько пистолетов. Остается догадываться, для каких целей губернатор столь грозно вооружился.
Подобных сообщений было множество, столичные острословы сравнивали Плотникова с Нероном, с Синей Бородой, с маркизом де Садом. Предупреждали, что перемещение Плотникова из провинции в столицу дорого обойдется стране.
Глава 15
Всю ночь у Плотникова болело сердце. Он поднимался, шел принимать снадобья, путался в пузырьках и таблетках. Не умел, как это делала жена, извлечь их из домашней аптечки. Под утро боль унялась, но оставалось ощущение, что грудь набита ватой и в ней притаилось испуганное сердце.
Он испытывал тоскливое одиночество. Его в одночасье оставили самые близкие люди, и он тщетно старался их вернуть. Искал жену у ее сестры, но та сухо отвечала, что Валентина Григорьевна отправилась в дальнее село к целителю, а когда вернется, неведомо. Сын Кирилл не объявлялся, и Плотников разведал, что он поселился у своего школьного друга и их видели пьяными в ночном клубе. Его милая, ненаглядная Лера не отзывалась на телефонные звонки. Он узнал, что она уволилась из университета и уехала в неизвестном направлении.
Еще недавно он был силен, уверен, исполнен творчества. Выдерживал давление тяжеловесных проблем. Одолевал неурядицы, достойный своей крепкой фамилии Плотников. Но злобные языки надругались над его фамилией, отсекли пуповину, соединяющую его с родовым подспорьем, с работящими плотниками и плотогонами.
Следовало вновь собраться в сгусток энергии и воли, продолжать вмененное ему дело.
Он проводил совещание районных руководителей, слушая отчеты о стройках, водоводах, дорогах. Слагал из этих отчетов картину губернии, в которой шло непрерывное строительство, неуклонное преобразование, осуществлялась его программа.
Говорил глава района Белавин, с голым черепом, с короткими крепкими пальцами, в которых вертел золоченую ручку. В районе возводился мощный комплекс по производству биодобавок, без которых не обходилась пищевая промышленность и которые за большие деньги покупались за рубежом. Огромные серебряные башни возвышались над лугами и рощами, и казалось, что это монастырь сияет лучистыми куполами.
– Все на мази, Иван Митрофанович, пуск через месяц. А тут, как на грех, выясняется, что вода пошла с примесью железа. Не годится по химическому составу. Надо бурить новые скважины, а это, как вы понимаете, затраты.
– Затраты заложены в дефектное управление! Почему железо обнаружили только сейчас? Пришлите смету под бурение новых скважин!
Докладывал глава района Шурпилин, худощавый, интеллигентного вида, в белоснежной сорочке и шелковом галстуке:
– Очень трудно приживаются роботы на животноводческих фермах, Иван Митрофанович. Две фермы перешли на робототехнику, а остальные фермеры упираются, выжидают. Может, их в Голландию отослать? Пусть посмотрят, как компьютеры с коровами совмещаются.
– Ты им не прикажешь роботы на фермах ставить. Частная собственность. А семинар провести можешь. Если хочешь, пригласи голландцев. Мы тебе оплатим семинар.
Узкоглазый, с широкими скулами и желтоватым монгольским лицом глава района Шибаев докладывал об импортозамещении. Оно вводилось на заводе, производящем корабельные винты, после того как Запад отказался поставлять России подобные изделия. Военный флот, ждущий с нетерпением новые корабли и лодки, роптал на промедления. Завод срочно строил новые цеха, требовал под строительство дополнительные земли.
