Как бы странно это ни показалось, но его правдивость вызывала в ней чувство удовлетворения.
– То, что вы желаете, и то, что от вас ожидают, – разные вещи.
– А вы эксперт?
– Я имею кое-какой опыт в этой области, – ответила Карлотта. Ей не хотелось продолжать этот разговор. Может быть, в другой раз, но не сейчас. Даже ее братья не знали всех обстоятельств рождения Луки, и у нее не было желания распространяться на эту тему. – Я просто не уверена, как воспримут здесь меня – мать-одиночку.
– Я их не спрашивал, – ответил он, пробуя креветку.
– У вас все так просто?
– Я – будущий король, – пожал он плечами.
– Но существуют определенные светские правила и манеры, которыми нельзя пренебрегать.
Поведение ее родителей соответствовало правилам аристократии Старого Света. И они требовали того же от своего народа. Пока своей непоправимой ошибкой Карлотта не пошатнула их добропорядочность.
– Неужели вы всерьез полагаете, будто для меня имеет значение, что обо мне пишет пресса, как относятся ко мне люди? Я немало сделал для них, и, пока мой отец угасает, я уже приступил к обязанностям короля. Я сделаю все для своего народа и процветания своей страны. Я женюсь и продолжу свой род. Что можно еще ждать от меня?
– Просто потому что вы… так сказали?
– Да, просто потому, что я так сказал.
– И вы усыновите Луку?
– Как я уже сказал, я дам ему свою фамилию. И сдержу свое слово, принцесса.
– У меня нет большого доверия к мужчинам, – произнесла она, тут же пожалев о своих словах.
– В этом вы можете мне доверять, Карлотта. Я не играю с людьми. Власть дает чувство абсолютного превосходства, и иногда может показаться, будто ты наделен правом манипулировать теми, кто ниже тебя. Я такой, как меня изображает пресса. Все напечатанные обо мне истории – правда. Да, я не святой. Но не приношу людям боль, и я не лгу.
Карлотта посмотрела ему в глаза:
– Я вам верю.
Глава 3
– Ювелир прибудет позже. – В комнату вошел Родригес.
Карлотта перевела взгляд с рисунка, который ей протянул Лука.
В детской все уже было готово: здесь поставили новую кровать, детский столик и стулья, где мальчик мог рисовать, а также коробку с игрушками. Его любимых сов поместили на почетное место – на полку рядом с его кроватью.
– Какой ювелир? Зачем? – недоуменно спросила Карлотта.
– Для твоего кольца.
Она перевела взгляд обратно на рисунок:
– Понятно.
– Привет! – сказал Лука.
Родригес, чувствуя, как напряглись его скулы, выдавил улыбку:
– Привет, Лука.
– А зачем мне видеться с ювелиром? – снова спросила Карлотта.
Родригес поднял брови:
– Чтобы выбрать кольцо.
– Не понимаю, зачем мне выбирать кольцо?
– А у тебя есть корона? – поинтересовался Лука у Родригеса.
Их глаза встретились, и принц внезапно ощутил уже знакомое ему чувство дискомфорта.
– Корона есть. Она уже долгое время находится в семье Ангвиано. Но я ее не ношу.
– Я бы носил. – И Лука вернулся к своему рисунку.
Родригес нахмурился:
– Что ты сказал?
– Не понимаю, зачем мне выбирать кольцо, – повторила Карлотта. – Это же просто кольцо.
– Твое обручальное кольцо!
– Да, но… – Она обратилась к сыну: – Лука, я хочу поговорить с Родригесом.
Лука поднял на нее глаза:
– Но я рисую.
– Все в порядке, оставайся здесь. Рисуй.
Она вышла в коридор, и Родригес последовал за ней, закрыв за собой дверь.
– Ты, кажется, не обращаешь внимания на высказывания Луки! – раздраженно произнес он.
– Лука ребенок.
– Мне бы в его возрасте не разрешили так разговаривать.
Скрестив руки на груди, Карлотта спросила:
– И ты тоже хочешь не разрешать?
– Я мало что одобряю из того, как воспитывали меня в детстве. И вряд ли воспользовался бы такой же моделью воспитания сына. Я не против его комментария. Просто не привык к такому.
– О! – с облегчением воскликнула Карлотта. – Делай то, что считаешь нужным.
Родригес перебил ее:
– Почему ты не довольна? Надо всего лишь посмотреть на бриллианты и выбрать понравившееся кольцо. Женщины это любят.
Карлотта пожала плечами:
– У меня и так много бриллиантов.
Драгоценности для принцессы не играли большой роли. Их ей присылали на дни рождения и другие праздники, тогда как ее семья оставалась далеко, и поэтому эти подарки не приносили Карлотте особой радости.
– И разве тебе не хочется иметь больше? Я думал, это доставит тебе удовольствие.
– Я не говорила о недовольстве. Я только… Приглашать ювелира ко мне? Это так неожиданно.
– Позволь сделать тебе подарок, – произнес он.
– Я выберу кольцо. Но ты уже и так немало делаешь для меня. Ты даешь Луке свою фамилию. Это… для меня много значит. Фамилия Сантина ничего ему не давала, кроме проклятия, – прошептала она с болью в сердце.
Ее сын заслуживал мать, которая способна на более разумные решения. А родители заслуживали дочь, которая не запятнала бы ни свое, ни их имя. По крайней мере, брак с Родригесом хоть как-то окупит ее вину перед всеми ними…
Особенно перед Лукой. Фамилия Ангвиано сотрет позорное клеймо с его жизни. Спустя время люди все забудут, и сын не будет расплачиваться за ее грех.
Одно только это делало брак стоящим.
– Я не знаю, принесет ли ему моя фамилия больше пользы, – сказал Родригес.
– Принесет, – уверенно произнесла Карлотта.
Их взгляды встретились, и она почувствовала, как все ее тело напряглось, а дыхание остановилось. Что-то скрывалось за этим мужественным и красивым лицом, за задумчивым взглядом. Родригес источал сексуальный магнетизм – шарм, который заставлял женщин терять рассудок.
Карлотта почувствовала это всем своим телом: груди отяжелели, живот сжался, ее сотрясала внутренняя дрожь. И это все было вызвано одним только взглядом. Ему не нужно было говорить, не нужно было двигаться, достаточно было посмотреть – и ее тело уже готово. Готово к его прикосновению…
Как ему это удавалось? С какой легкостью он лишал ее контроля! Даже Габриель не был способен на это… Тогда она сама приняла решение отбросить все приличия и отдаться ему. Но с Родригесом все по-другому. Как бы Карлотта ни пыталась игнорировать растущее к нему влечение, все было безуспешно.
