Керру внезапно стало не по себе. Он опустил глаза и стал перебирать лежавшие на столе заметки Фарго. После паузы он продолжил:
— Понимаете, ребята… Вы все на хорошем счету, и вам есть чем рисковать.
— Что ты там бормочешь? — возмутилась Мелани.
— Я хочу сказать, что каждый из вас может в любое время отказаться. Чем бы ни кончилось дело, спасибо вам никто не скажет.
— Кроме тебя, — возразила она.
— Ты приглашаешь нас вместе с тобой сойти с лыжни, — беспечно произнес Ленгтон, — заскочить на минуточку в Мэнор-Парк и Ламбет. Ну, а если мы засветимся, Джастин позвонит тебе из «обезьянника». Как тебе мой план?
Керр расплылся в улыбке:
— Превосходно!
— А какие преступления можем совершить мы с Мел, чтобы пожертвовать своими блистательными карьерами? — поинтересовался Фарго.
— Найдите человека, который распорядился выдать визу Джибрилу, — сказал Керр. — Ищите следы в Йемене, Пакистане… где угодно. Разыщите чиновника МИДа в посольстве, который беседовал с ним.
— Я уже звонила в Исламабад, — сообщила Мелани.
— Отлично. Теперь вот что. Нам придется принять дополнительные меры безопасности. Придется допустить, что все наши базы могут взломать. Постарайтесь отправлять друг другу как можно больше голосовых сообщений, которые касаются наших обычных, повседневных дел. Придумайте еще что-нибудь для отвлечения внимания. Насчет нашей операции переговоры будем вести по отдельным мобильникам, чтобы нас не прослушивали… Джастин, сумеешь раздобыть нам такие?
— Как нечего делать.
— Давайте соберемся в воскресенье. Никто не против?
Фарго и Джастин кивнули.
— Утром по воскресеньям я играю в футбол, — вздохнул Ленгтон.
— А у моей дочери вечером в воскресенье концерт, — признался Керр. — И я никак не могу его пропустить. Давайте встретимся в три.
— Здесь? — уточнил Фарго.
— Нет, здесь встречаться больше нельзя, — ответил Керр, поднимая жалюзи. К стеклу уже прижимались двое любопытных. Всем интересно, какое важное дело можно обсуждать вечером в пятницу. — У меня дома. Там безопаснее, и я закажу пиццу.
Когда они направились к выходу, Керр попросил Мелани задержаться.
— В чем дело? — спросила она.
— Ты ведь знаешь, какие у нас все любопытные, — начал Керр, глядя сквозь жалюзи. — Когда дело раскрутится, нам понадобится подкрепление. Передай остальным, Мел: никому ни слова. Обо всем строго по мобильникам и электронной почте. Никаких посторонних! — Двое сотрудников из-за стекла приветственно махнули ему руками, как будто слышали, о чем он говорит. — Дугги Блейн еще служит у нас?
— Вчера его официально пригласили в «Бритбанк». Ему предложили возглавить Антикризисное управление и службу безопасности.
— А где Фаз?
— На курсах переподготовки, — ответила Мел, проследив за его взглядом. — «Межрасовое и гендерное сотрудничество». Кстати, заранее предупреждаю, что Рула тоже уходит. Возвращается в университет, поступила в аспирантуру. А Тони подал заявление в службу общественного порядка.
— Никого не осталось… — вздохнул Керр. — Я думал, Фаз уже был на курсах по переподготовке месяц назад.
— Он завалил экзамен.
— Он?! Да ведь он родом из Лахора! — воскликнул Керр. — Ну ладно. Тогда привлечем Карла.
— Из «зарубежки»? Ты уверен? — Мелани бросила на него загадочный взгляд, но Керр стоял опустив голову и ничего не заметил. — Ты собираешься обо всем известить мистера Ритчи? Он, кажется, тебя просил…
— Потом. Сегодня я уже оскорбил двух старших по званию.
— Угу. Я уже знаю, как после твоего визита в кабинет Уэзеролл бушевал Финч.
— Откуда?
— Донна остановила меня в коридоре.
— Да ведь ее не было в кабинете!
— А она все слышала. Наверное, покопалась в аппарате внутренней связи… Кстати, спасибо за доверие. — Мел жестом показала в сторону общего зала. — Любой из них ради тебя готов на все. Тебе стоит только попросить!
Глава 19
Пятница, 14 сентября, 13.38, Найтсбридж
Между тем, как лимузин выехал со стоянки для особо важных персон в Хитроу и привез его к месту назначения в посольство на Кенсингтон-Палас-Гарденз, Анатолий Ригов, заместитель российского министра торговли, успел три раза позвонить по мобильному телефону, который взял у своего водителя, верзилы в темно-сером костюме. Выехав из посольства в отель «Дорчестер», Ригов еще два раза позвонил кому-то, и два раза звонили ему. Во всех семи случаях Ригов говорил по-русски. Когда ему нужно было пообщаться с представителем Столичной полиции, приставленным к нему для охраны, он обращался к водителю, а тот как умел переводил слова Ригова Карлу. Карл Сергеев, сидевший на переднем пассажирском сиденье, решил, что водитель также выступает в роли телохранителя. Скорее всего, он отставник-кагэбэшник, пережиток холодной войны, потерявший форму, но еще способный драться в ситуациях, где много бегать не требуется.
Его спутники не знали, что Карл вырос в Казани и бегло говорил по-русски. Карл прекрасно понимал, что Борис переводит отвратительно.
Русские настояли на том, что Ригов будет передвигаться в их бронированном «ягуаре». Машина оказалась такой тяжелой, что продавливала колеи в гудроне, когда они ехали по шоссе М4. Водитель-переводчик-телохранитель метался из ряда в ряд, без нужды притормаживал и рыскал — в общем, вел себя так, словно на дороге они были одни.
— Три шанса из десяти, Борис, — негромко заметил Карл, когда они подрезали тридцатитонный тягач. Он сомневался в том, что водителя в самом деле зовут Борисом. Наверное, это шутка. Он как будто сошел с экрана боевика про Джеймса Бонда. — Может быть, всем будет проще, если я начну говорить на вашем языке? — спросил он на безупречном русском, когда они остановились перед «Дорчестером». Борис развернулся к своему начальнику — так круто, что «ягуар» едва не снес стойку портье. Карл умел многое прочесть по выражению лица. Ригов сидел совершенно невозмутимо, но Борис шевелил своими куриными мозгами, вспоминая, сколько раз допускал оплошности в качестве переводчика во время поездки.
Ригов опомнился первым.
— Конечно, друг мой, почему вы сразу не сказали? Напомните, пожалуйста, как ваше имя. Можно называть вас по имени?
— Карл. — Карл изобразил смущение.
— И вы русский?
— Да. Прошу прощения, но нас в Скотленд-Ярде инструктируют, чтобы на первой встрече мы говорили по-английски. Таковы правила.
Карл лгал, прекрасно понимая, что его собеседники отлично обо всем информированы. Он мог бы при знакомстве пошутить по-русски, и тогда дорожный разговор свелся бы к обычному трепу о жизни лондонской эмиграции. Он же подслушивал, о чем говорят его подопечные, притворяясь, будто занят разговорами по рации, и украдкой глядя в боковое зеркало. Карл часто пользовался этой уловкой. Гости в его присутствии чувствовали себя непринужденно, а ему необходимо было выяснить, что у них на уме.
