Ритчи откинулся на спинку кресла и скрестил руки на груди.
— Переноси вещи. Твой кабинет через три двери.
Керр несколько секунд смотрел Ритчи в глаза.
— Не думаю.
— Это приказ.
— Собираешься объявить мне выговор? — Керр схватил жучок и поднес к самому носу Ритчи. — Нет, разумеется! Так что передай Поле, что я очень благодарен ей за заботу, но вначале мне нужно кое с чем разобраться. Раз уж моего непосредственного начальника это не интересует.
Глава 41
Пятница, 21 сентября, 13.51, сады у набережной Виктории
Когда Керр перезвонил Тео Каннингу и предложил встретиться где-нибудь подальше от работы, Тео предложил сады у набережной Виктории, зеленый оазис на берегу Темзы. Выйдя из метро и проверив смартфон, Керр увидел, что ему звонила Мелани.
— Мне только что позвонила Анна Харрис — говорит, ты недоступен. Анализы ДНК показали, что на Марстон-стрит была Таня. Ты сам скажешь Карлу или хочешь, чтобы это сделала я?
— Я сам, — ответил Керр, оглядывая Стрэнд в поисках хвоста, — а тебе приказываю ехать домой. Отдохни как следует в выходные.
— Если помнишь, мы с Джастином завтра снова поедем к Памеле Мастерс. Попробуем ее расколоть!
— С ней справится Джек. А ты посиди дома, поиграй с детьми. Наверное, Роб за тебя волнуется.
— Роб ничего не знает, и ты смотри ничего ему не говори!
Стремясь побыстрее добраться до парка, Керр пошел напрямик, мимо Йоркского затвора, построенного в 1626 году; когда-то он был парадным выездом на Темзу, но теперь берег реки отодвинулся от него довольно далеко. Тео Каннинга он нашел на скамейке под статуей Уильяма Тиндейла.
[7]
Каннинг сидел в одиночестве; почти все служащие вернулись на работу после обеденного перерыва. Здесь всегда было много юристов из Судебных иннов; какой-то адвокат в полосатом костюме рассеянно читал документы, вертя между пальцами красную бечевку. Рядом с ним на скамье лежала сумка с мантией.
Когда Керр подошел, Каннинг встал; ему не терпелось размять ноги.
— Ты какой-то измочаленный, — заметил он, когда они зашагали по дорожке. — Много трудишься?
— К сожалению, только на работе, — рассмеялся Керр.
— Друг мой, нам обоим нужно чаще гулять, — заметил Каннинг. — Ты знаешь, зачем я хотел тебя видеть.
— Да. Если вспомнить, сколько дерьма вылили мне на голову в последнее время, твое предложение становится неотразимым. — Керр старался говорить беззаботно, но сам обдумывал каждое слово. Тео Каннинг остался единственным старшим по званию, кому Керр доверял; он обладал и властью, и желанием вдохнуть в свою карьеру новую жизнь. Он начал преобразования в Национальном агентстве по борьбе с преступностью; расчищал поле, предлагал хорошую возможность для роста тем, кто не закоснел, не участвовал в подковерной борьбе, раздиравшей АБОП — предшественника НАБП. Может, у них все и получится? — Кстати, у тебя тоже не все гладко.
— Правда? — Каннинг удивленно поднял брови. — Говори. Выкладывай!
Керр уже передал своим коллегам рассказ Робин о том, как в Великобританию незаконно ввозят секс-рабынь. Он выложил новость Каннингу, не называя источников. Услышав, что в страну девушек провозит сотрудник, работающий под прикрытием кого-то из его агентства, Каннинг замер на месте.
— Госслужащий попустительствует незаконному ввозу в страну проституток? И ему содействует и помогает кто-то из моей организации? Господи Иисусе, просто не верится! — Они дошли до восточных ворот рядом с «Савоем», где женщина в парандже и туфлях на шпильках наблюдала за тем, как двое ее детишек кружат по дорожке на пластмассовых трехколесных велосипедах. После того, как дети едва не проехали им по ногам, Каннинг и Керр поспешили отойти.
— Тео, того, кто покрывает перевозчика, нужно найти как можно скорее, кем бы он ни оказался.
С высоты своего пьедестала статуя Роберта Бернса смотрела на бродягу, который спал под открытым небом.
— Еще один пережиток прошлого, — заметил Каннинг. — Вот об этом я тебе все время и толкую. Черт, — выругался Каннинг, — только этого мне сейчас и не хватало!
Они ускорили шаг, проходя мимо вонючего бродяги.
— Но я доведу дело до конца!
Пьяница, чью злобу подогревало выпитое крепкое пиво, окликнул их, обозвав гадами ползучими. Не обращая на него внимания, Каннинг остановился, повернувшись к Керру лицом.
— По твоим словам, в моей организации назревает еще один крупный коррупционный скандал. Джон, если твои сведения подтвердятся… Ты нужен мне, как никогда! Сегодня я звонил твоей Поле и просил отпустить тебя; она обещала подумать и перезвонить, но так и не перезвонила.
Дети побежали назад, к матери. Керр косился на бродягу, который с большим трудом пытался встать.
— Тео, я думаю над твоим предложением… Давай вначале подождем и послушаем, что скажет Уэзеролл.
— Да, конечно. А я пока займусь проверкой того, что ты сообщил. — Они неспешно побрели назад, к Йоркскому затвору и станции метро. — Кстати, я навел справки о Джо Алленби в Воксхолл-Кросс, как обещал. Оказывается, он подал в отставку. Совершенно неожиданно, но в наши дни такое часто случается. Его коллеги, как всегда, скрытничают. Может, начальство устроило ему разнос за то, что он передал тебе ориентировку на Джибрила, а он их всех послал. Попробую выудить что-нибудь еще.
— Буду очень тебе благодарен.
Несколько шагов они прошли молча.
— Слушай, Джон, то, о чем ты мне рассказал, очень серьезно, поэтому, надеюсь, ты меня понимаешь… Можешь хоть что-нибудь рассказать о своем источнике?
Керр инстинктивно оглянулся и увидел, что мамаша ведет своих детей через ворота к «Савою».
— Извини, Тео, я дал слово.
— Все понятно, друг мой, — ответил Каннинг, поднимая руки вверх. — Мы не раскрываем свои источники и так далее… Забудь о моей просьбе. — Он лукаво покосился на Керра. — Но ведь ты не злишься на меня за то, что я попробовал?
— Что — нарушить правила? — Керр расхохотался. — По-моему, ответ знаем мы оба.
Глава 42
Суббота, 22 сентября, 15.07, школа Святого Бенедикта для девочек, графство Беркшир
После обеда в субботу Памела Мастерс сидела в классе 7-й «В» и готовила четырех самых лучших учениц школы к вступительным экзаменам в университеты Оксфорда и Кембриджа. Они писали сочинение по Чосеру; Мастерс с радостью пожертвовала выходным днем. Ей, главе отделения английского языка и литературы, хотелось, чтобы ее ученицы были самыми лучшими. Всю свою жизнь она отличалась усердием; ей хотелось предоставить ученицам широкие возможности, в которых судьба отказала ей самой.
