Даже такое малости она лишена! Словно пятиклашка должна скрываться с папироской.
Может, и впрямь, пора уже объявить автономию?
– Что молчишь?
– Думаю, где можно раздобыть того самого бабла, – честно ответила Руслана.
– Заработать, – отчеканила Алена.
Руслана скептически хмыкнула:
– Объявления что ли клеить? Или майонез с маслом в супермаркете рекламировать?
Алена же совершенно серьезным тоном добавила к этому списку создание контрольных и рефератов, вышивание крестиком, торговлю пирожками собственного сочинения, участие в интернет проектах, ремонт сотовых телефонов, мытье автомобилей и сбор стеклотары.
– Если я что-то забыла, ты сама у ребят спроси, – подвела она итог.
– У каких ребят? – Хмуро поинтересовалась Ланка.
– У наших, из тусовки, из класса. Почти все работают.
– Что, и крестиком реально кто-то вышивает? – Хихикнула Руслана.
– Катюха Звягинцева, бисероплетение, вязание крючком и на спицах, – словно процитировала Алена. – Кстати, хорошие деньги поднимает, мать с братиком в Турцию вот отправила.
Руслана помолчала, переваривая информацию. Это как же так получилось, что она до сих пор была не в курсе?! А с другой стороны, откуда у нее время узнавать о чужих заморочках. В своих бы разобраться.
– Ну, в конце концов, соври, – предложила подруга, – скажи, что просто ко мне идешь.
Руслана скептически ответила, что одно только имя Алены приводит ее семейство в негодование. Она поморщилась, вспомнив, сколько было криков в прошлом декабре. Поначалу родители даже слышать не хотели, что Руслана собирается встречать Новый год у подруги.
– Тебе только шестнадцать! – Восклицал папа таким тоном, словно речь шла о бессознательном ясельном возрасте. – И ты собралась на всю ночь уйти из дома!
– К тому же Новый год – семейный праздник! – Вторила мама.
– Что ты, что ты, девочка! – Причитала бабушка. – Как же мы без тебя?
Словно Руслана собиралась на целый год в далекие страны, а не потусить у елки в компании друзей.
– Семейный праздник, – закатывала глаза Ланка, – вы же своих кентов каждый год приглашаете, и…
– Следи, пожалуйста, за языком, – перебивала матушка, – что у тебя со словарным запасом!
– Так я по факту!..
– Да! Это традиция – отмечать Новый год дома в кругу семьи и друзей…
– Ваших друзей, – перехватывала она инициативу.
– Пригласи своих, – предлагал дед, не отрываясь от очередного «мыла».
Вот Руслана тогда потешалась, представив за одним столом солидных ученых дядек, их не менее ученых жен и орду старшеклассников.
Когда волна возмущения схлынула немного, Ланка зашла на второй круг. Она была очень убедительна и красноречива. Несколько дней неослабевающей атаки, и домашние начали потихоньку сдавать свои позиции. Обретенной свободе Руслана радовалась с оттенком досады. Конечно, ни у нее одной болела голова от предков, но никому, кроме нее, не приходилось выпрашивать наивысшего благословения.
На самом деле ситуация – нелепая, обидная. В шестнадцать лет так унижаться! Другие поступают, как считают нужным, на крайняк потом поскандалят, стерпят попреки. А ей дурно становится от одной мысли, что придется выяснять отношения. Проще смолчать, солгать, притвориться пай-девочкой.
Но теперь с нее довольно!
Оказывается, она заявила об этом вслух, потому что на том конце провода оживилась Алена:
– Ясно, втирать ты не хочешь, а правду сказать боишься. Замкнутый круг.
– Ничего я не боюсь!
– А еще боишься, что твой ненаглядный Артур узнает, как тебе пришлось выкручиваться, – не слушая ее, язвительно продолжила подруга.
Руслана аж поперхнулась от ярости.
– Ну ты… ну ты и стерва! – Выдохнула она в трубку.
– Ага, я такая, – легко согласилась Аленка, – лучше быть стервой, чем такой жвачкой, как ты! Тянешь, тянешь, сколько можно? До старости за тобой родители памперсы менять будут?
Руслана поняла, что у подружки очередной воспитательный порыв. Время от времени Алена принималась ее лечить, вправлять мозги, чтобы «научить драйву», как она выражалась.
Как будто мало без нее учителей! Хотя, само собой, программа обучения у всех разная.
– Сбавь обороты, – холодно оборвала Руслана.
– Вот такая ты мне больше нравишься.
– А ты мне вообще не нравишься!
– Понятное дело! Тебе нравится Артур!
– И что? – Разозлилась Руслана окончательно. – Вот скажи, что в этом такого, а?
Аленка ответила не сразу. Подумав, четко сформулировала:
– Ничего такого, если бы не твоя нерешительность! Ты ведь и с ним, как резинка жевательная мнешься и тянешься. Искусство флирта, рыбка моя, еще никто не отменял. Перезагрузка тебе нужна, вот что…
Подруга, судя по всему, завелась серьезно.
– А то, между прочим, – продолжала она с нарастающим раздражением, – найдется кто-нибудь посмелей. Ты хоть просекла, что Ромашова на нем вплотную висит, а? И она-то уж точно зажигать там будет! А ты такую возможность упускаешь…
– Ничего я не упускаю, – перебила Руслана печально.
Нелька Ромашова действительно на Артуре висит, но грузит даже не это, а тот факт, что он не против.
– Ладно, давай позже перетрем, – решительно заявила Руслана и отключилась.
Чтобы остановить приступ великой депрессии, необходима активность. Хотя бы вот волосы посушить что ли… За шумом фена к тому же не слышны родительские претензии за дверью.
Сушилась она долго, тщательно, но укладываться пока не стала, позволив длинным прядям струиться в художественном беспорядке. Отражение в запотевшем зеркале выглядело туманным, будто намек. На красоту? На обаяние? На будущий сногсшибательный блеск?
Руслана не стремилась стать гламурной девицей, продвинутой и модной во всех отношениях, сексапильной, неотразимой светской львицей. Она согласна была выглядеть очаровательным львенком, трогательным, наивным, просто симпотным. Лишь бы зацепить Артура…
… Ах, Артур, Артур!
– Руслана!
Она топнула ножкой, но вышла все же. Матушка стояла в коридоре перед зеркалом, прикладывая к ушам серьги.
– Эти? – Повернулась она к дочери. – Или те?
– А в чем ты будешь?
Руслана могла бы и не уточнять. Если с аксессуарами время от времени случался прогресс, то костюмы у матери многие годы оставались неизменны по форме и колеру. Юбка и пиджак. Юбка и блуза. Светлых, если не сказать блеклых, тонов.
