– Сколько тебе лет? – Вдруг спросила она.
– Сто сорок восемь, – без запинки ответил он.
– Ладно, долгожитель, с каких пор ты командовать начал? Не общайся! Легко сказать! А если он меня бесит?!
– Влюбилась?
Она отвела взгляд. Его вопрос не требовал ответа. Лина отпустила ладонь Мика, он, вздохнув, положил руки ей на плечи и развернул к себе. Она неожиданно обнаружила, что смотрит на него снизу вверх.
– Ты понимаешь, что все это ерунда, да? Его крутой папа, частная школа, кроссовки за 10 штук, лыжи по уэкендам. Не в этом же дело!
– А в чем?
Она заворожено, как малышка на Деда Мороза, таращилась на него. Черные, как угли, глаза глядели без привычного вызова. С сожалением и тоской.
– Ерунда все это, – повторил Мик.
Он думает о своем, поняла Лина.
А ей, дурынде, показалось… Она на минуту решила, что небезразлична ему. Как друг, разумеется. Что он переживает за нее с Егором, как у них все сложится. Или не сложится.
Конечно, все это чушь и мелочи жизни, и не стоит тратить нервные клетки. Вот что имелось в виду. Мик прав. Есть вещи поважней.
Ему, и правда, сто сорок восемь лет! Он в тысячу раз взрослей. Страшно подумать, почему это случилось!
Осознав это, Лина взяла и обняла его.
Мик замер, застыл, как изваяние, только кадык прыгал туда-сюда, – Лина видела краешком глаза.
Жалость унижает, да?
Пацаны не плачут, да?
– Это не ерунда, – строго сказала Лина, отлепившись от него, – это любовь! А важней любви нет ничего на свете, понял?
– Понял, – усмехнулся Мик.
– Да ни черта ты не понял! Ты думаешь, я романтическая идиотка, пускаю розовые слюни. А вот влюбишься сам, и увидишь! Или что? Ты уже того… влюблялся и разочаровался?
Мик закатил глаза.
– Лин, мне пятнадцать скоро, естественно, я уже был влюблен.
Сказано было с невероятным апломбом. Лина опять поразилась, куда делся прежний Нахаленок.
– Только я все равно не согласен, что любовь – это самое главное!
– А что тогда?
Это был ужасно увлекательный разговор. Лина давным-давно не вела таких вот откровенных бесед. С Егором последнее время что-то такое проскальзывало, но при этом ее постоянно заботило, как она выглядит, какое производит впечатление на него. Это мешало быть самой собой.
– Ты заметила, что мы все-таки ушли? – Вдруг спросил Мик.
Лина растерянно улыбнулась.
Они, действительно, шагали вперед и сравнительно быстро.
– Егор обидится, – предположила она.
– Не дурак же он! – Возразил Мик.
Вот она, мужская солидарность. Лина пробормотала, что умные люди не срываются на других, как дикие орангутанги. Мик усмехнулся.
– Он не срывался. Он запутался.
Она ждала объяснений, но Мик лишь улыбался. Лина даже вперед забежала, чтобы убедиться, не ошиблась ли. Нет, все верно – улыбка сияла на лице.
Лина рассмеялась от удовольствия.
– Ты чего?
– А ты чего?
У нее затрезвонил сотовый. Звонил Егор, и был чрезвычайно зол. Лина некоторое время слушала его, а потом рявкнула:
– Все?! До завтра, ваше величество!
– Если хочешь, можем его подождать, – предложил Мик, наблюдая, как она трясущимися руками запихивает телефон в карман рюкзака.
– Ничего я не хочу! Пошли!
Она решительно потянула его за рукав.
– Кстати, тебе не жарко в этой фуфайке?
Мик все ходил в олимпийке.
– Жарко. Но красота требует жертв!
– Остришь, да?
– Пытаюсь, – скромно потупил глаза Мик.
Ему снова удалось развеселить ее. Егор был забыт. Точнее, забыто его поведение. В общем, Лина расслабилась и настроилась позитивно. Они шагали по улицам, отмечая, как город готовится к сезону: наравне с солнцем трудились таксисты, шашлычники и продавцы, пестрели цветы и павильоны с сувенирами, в новом парке развлечений запустили колесо обозрения.
– Зайдем? – Кивнула на громадину Лина.
– А школа?
– Ты же не ходишь, и я могу! – Она вызывающе смотрела на него.
Мол, давай, поспорь. Дескать, давай, отговорись!
– У меня есть причины, – солидно высказался Мик.
Лина усадила его на лавочку перед парком и завела воспитательную беседу. Она осознавала, что зря старается, но стерпеть не могла. Это раньше ее не касалось, кто он, как живет, чем дышит. Теперь она отчитывала его, как малолетнего оболтуса, как младшего братишку. Всех ребят с Украины устраивали в школу, Лина четко знала об этом.
– А ты, значит, сам не хочешь! Вроде не дурак, должен понимать, чем это кончится.
– И чем? – С притворным ужасом воскликнул он.
– Ну куда ты без образования денешься, а? – Жалостливо спросила Лина.
– Между прочим, Роджер Федерер еле умеет читать! – Парировал Мик.
– Ты что, задумал стать первой ракеткой?
– Не-а, мне просто некогда учиться!
Ей хотелось долбануть его по кумполу. Как выражались ее одноклассники. От досады Лина едва не скрипела зубами. И потому уже перестала стесняться в выражениях и подбирать слова помягче. Прямо сказала, что он – балбес. Беззаботность его тона не обманула ее. Лина распиналась, доказывая, что мечты – это здорово, но школа не помеха, а наоборот!
– Вот раскудахталась, – тихо, как бывало прежде, неразборчиво промямлил Мик.
У нее аж слезы на глазах выступили. Она переживает, а он…! И правда, балбес! Небось, обманывает родителей и… Или с кем он тут живет?
– Ты не думай, – торопливо произнесла Лина, – я к тебе не лезу, в смысле, не доковыриваюсь, если не хочешь, ничего не рассказывай! Но только ты сейчас упустишь… пропустишь много, потом не догонишь… а тренироваться все время тоже вредно, ты вон какой…
– Какой?
– Худой ты! И нечего на меня глазами сверкать!
– Ты сама сверкаешь! Плакать придумала – вот еще!
Оба заговорили разом, нить разговора была утрачена. Когда стихла буря, Мик выдохнул и немногословно объяснил, ч то вовсе не тратит все время на тренировки, а просто вынужден работать. Лина вплеснула руками, будто старушка.
– Прям вынужден? Вам что, пособие не платят?
– Это если оформить статус беженца. А я не хочу. И мама не хочет.
Она намеревалась спросить, почему, но не стала. Его взгляд красноречиво говорил о том, ч то тему пора менять.
