– Дед, – сказал Макс нерешительно. Голос получился хриплым и тонким.
Дед медленно поднял голову, секунду, прищурившись, смотрел вперед, вздрогнул и со стоном повернулся к Максу. Сразу это не удалось, мешал ремень, но дед все равно справился. Он больно схватил Макса за плечи, ощупал его голову, шею, радостно улыбнулся и уткнулся головой Максу в плечо.
– Дед, я нормально, – запоздало сказал Макс и осторожно погладил деда по спине.
С Максом в самом деле было нормально, только правое плечо зверски ныло и голова побаливала, тоже справа.
Дед не отвечал.
Умер, понял Макс и отпрянул. Дед снова повис на ремне, целясь в Макса лысоватой макушкой. Макс стиснул кулаки и напряг мышцы, удерживая вопль, спохватился и начал дышать, чтобы сердце не взорвалось. Шум в голове чуть улегся, позволяя услышать тишину вокруг и дыхание внутри кабины. Дед дышал, тихо и не очень ровно, но дышал.
– Дед, ты ударился? – прошептал Макс.
Дед молчал.
«Скорую» надо вызвать, сообразил Макс и зашарил по карманам. Вот телефон. Только вызвать никого не получится, сигнала нет. Вообще.
Может, у деда другой оператор и с сигналом получше? В одной семье, конечно, редко разные сотовые компании задействованы, но вдруг.
Макс посидел, вспоминая номер деда, сообразил, что и не видел цифр, и принялся шарить по полочке возле рычага, где телефон лежал, пока дед разговаривал через гарнитуру с Настиной бабушкой и мамой. Ничего не обнаружил и полез в ноги к себе, потом к деду. Тут до Макса дошло, что номер-то можно и в Настином телефоне проверить, – дошло ровно в тот миг, когда пальцы наткнулись на скользкий экранчик.
Оператор, как ни странно, был другим, но тоже без сигнала.
Это в какую глушь-то мы заехали, подумал Макс. Он попытался отодвинуть или закатать обратно матрасик, прикрывавший окно, и открыть дверь. Матрасик упрямо падал обратно, а дверь не открывалась. Окно за матрасиком вроде разбито, порезаться можно.
Макс оставил дверь в покое и осмотрелся. Выбираться-то все равно надо. Проще всего – через водительскую дверь, но через деда перелезать было неловко и как-то не по-людски. Значит, назад. Правда, щель между креслами узкая, да еще «мешалка» торчит, поди протиснись. Во я дебил, понял Макс, поводил руками вокруг сиденья, нашел рычаги регулировки, отодвинул кресло до упора и опустил спинку так, что прямо кровать получилась. По ней он уполз на задний диван и взялся за ручку двери.
Ручка зашуршала.
Макс отдернул руку.
Шуршала не ручка, шуршал куст, к которому прижималась дверь. Макс замер.
Низ стекла непонятно перекрывали корявые веники, а выше было темно-синее небо с черным силуэтом лося. Лось стоял в нескольких метрах носом к машине, неподвижно, будто фоткался на паспорт. Луна висела у него между рогов. Рога были похожи на контур детских стульчиков, у стульчика справа, кажется, не хватало ножки.
Глаза на силуэте различить было невозможно, но Максу все равно показалось, что зверь глядит прямо на него.
– Козел ты, – гневно сказал Макс и снова взялся за ручку.
Лось мотнул рогами и беззвучно исчез.
Макс с трудом вытолкнул дверь, прижатую кустом, вывалился наружу, оскальзываясь и царапаясь, осмотрелся.
Машина засела посреди здоровенного куста, как кочан капусты поверх листьев. Чуть позади было покосившееся дерево, о которое машина, видимо, шарахнулась Максовой дверью, когда летела с шоссе. Максу, похоже, здорово повезло. Машине чуть меньше, но тоже могла радоваться – удар вмял дверь, но стойки и колеса вроде не пострадали. Можно было ехать дальше. Надо только из куста выбраться. И водителя найти.
Макс вылез на шоссе и осмотрелся. Дорога серебристо поблескивала под луной, тормозной след чернел длинным неровным шрамом. Ни в ту ни в другую сторону ничего не было. Ни света, ни звука. Чернота да шелест леса. И ветер, холодный.
Макс поежился, еще раз проверил телефоны и съехал обратно к машине.
Самое умное было вытолкнуть машину обратно и потом забраться задним ходом по взрытому склону. Но выталкивать было некому – и колеса обязательно застрянут во вспаханной земле. Зато впереди проплешина в ряду кустов, да и передние колеса земли почти касаются.
Макс открыл дверцу водителя, осторожно перегнулся через деда и выключил зажигание, чтобы не садился аккумулятор. Еще немножко походил кругами, прикидывая и дрожа все сильнее – от волнения и ночной свежести. Набрал вдоль дороги палок, подсунул их под колеса. Попробовал выдрать и потоптать ветки, какие уж смог. Распахнул дверцы, откинул спинку и, кряхтя да постанывая от боли в руке, оттолкал деда на пассажирское сиденье. Дед был неудобный, как связка тяжелых мешков, но Макс справился – даже с ногами, которые цеплялись то за коврик, то за рычаг.
Посидел немножко, отдыхая и прикидывая последовательность действий, пробормотал «ну все», захлопнул дверцы, сел за руль и повернул ключ.
Машина дважды заглохла – сперва Макс забыл поставить рычаг на нейтралку, потом слишком резко отпустил педаль сцепления. Сейчас аккумулятор сядет – вот тебе и грабли, испуганно подумал Макс, сунув вдруг озябшие руки под бедра. Дед застонал.
– Сейчас, деда, сейчас, – прошептал Макс, бережно включил зажигание, чуть поревел перегазовкой и, мягко поигрывая педалями, врубил первую – и сразу заднюю, первую – и заднюю.
Машина, рыча, качнулась вперед, назад, чуть сильнее вперед, наза-а-ад, и вперед! – со скрежетом выдралась из ветвистой подушки, взмыла по склону – Макс еле успел отыграть рулем – и угрожающе забалансировала на правых колесах. Сорвется, понял Макс. Сердце ухнуло вниз, он прижал рукой деда, судорожно вспоминая, пристегнул ли его.
Машина упала на четыре колеса, взвыла и выскочила на дорогу, как с пинка.
Жутко хотелось дать по газам или по тормозам, но Макс заставил себя остановиться плавно и бережно. В памяти посыпались друг на друга кадры из забытых фильмов, в которых слетевшие с дороги машины взрывались, загорались, теряли колесо или протыкали бензобак. Приборы ни о чем таком не говорили, но Макс все равно включил аварийку и, не глуша мотор, долго ползал вокруг, трогая и нюхая все подряд в поисках щелей, пробоин и течей. Время от времени он испуганно вздрагивал и резко оборачивался – а ну как мстительный лось вернулся за рогом. Или подкрался какой-то менее рогатый, но более зубастый обитатель чащи.
Никто не подкрался. Машина была в порядке. А Макс вообще молодец. Справился.
Он ухнул, сел за руль, обернулся к деду и вздрогнул. В лунном свете лицо деда было мертвым.
– Деда, – безнадежно позвал Макс Дед коротко застонал.
Ему же больно, понял Макс наконец. А я тут гуляю, нюхаю. Он зажег свет, отыскал на полу помятый атлас дорог, дрожащими руками расправил и некоторое время изучал его. Отложил и закрыл глаза, прикидывая маршрут. В принципе, все понятно – главное, не пропустить поворот направо после Коровина и не запутаться в развязке под самым Зотовом. Машина в управлении простая и понятная, как молоток. Ехать надо поближе к середке дороги, чтобы не зацепить невидимый камень, яму или обрыв справа – правая фара не горит. Иногда можно аварийку включать, но не постоянно – полиция остановит, и поди ей что объясни. Ладно, повезет, так к четырем – половине пятого приедем.
