— Но они не будут разрушены, — вступил в разговор бывший член Совета по планированию территорий в Плоешти. — Это кладбище имеет охранный лист. Да, действительно, многие окрестные кладбища превращены в руины, но это, во всяком случае, избежит столь ужасной участи, безумных распоряжений Чаушеску. И я горжусь тем, что в этом есть и моя заслуга. Правда, я вынужден был бороться за него — ведь здесь из века в век хоронили моих предков, членов семьи Борсиу. А семьи должны всегда оставаться вместе, не правда ли? — Раду Борсиу едва заметно усмехнулся. — О, я, конечно, не рассчитывал так скоро присоединиться к своей родне. Ведь всего через девять дней после того как вступило в силу подписанное мною распоряжение, я умер от инфаркта.
— Есть ли еще среди вас те, кто умер недавно? — участливо спросил Гарри, ибо по прежнему опыту знал, что именно они больше всего нуждаются в сочувствии, поскольку еще не успели оправиться от удара, нанесенного им самим фактом смерти. Прежде чем уйти, он должен уделить им хотя бы немного времени.
В конце концов, нашли в себе силы откликнуться два молодых голоса, печальных и совершенно растерянных:
— Да, Гарри, есть. Мы братья Захария, Ион и Александру. Мы погибли во время строительства новой дороги — в результате несчастного случая. Цистерна с горючим перевернулась и выплеснула свое содержимое туда, где мы кипятили на огне чайник. Мы оба сгорели А ведь у нас остались молодые жены. Если бы только можно было каким-то образом сообщить им, что мы ничего не успели почувствовать, даже боли!
— Но... вы должны были ее почувствовать! — удивленно воскликнул Гарри.
— Да, это так, — ответил один из братьев Захария, — но нам хочется, чтобы они думали, будто ее не было. Иначе они перестанут спать по ночам, и всю оставшуюся жизнь им будет чудиться, будто они слышат наши ужасные вопли.
Гарри был очень тронут, но помочь им было не в его силах. Во всяком случае, сейчас.
— Послушайте, — обратился он к ним, — может случиться, что я смогу вам помочь, не сейчас, но когда-нибудь в будущем. Возможно даже, очень скоро. Когда такой момент наступит, если, конечно, он наступит, я дам вам знать. А сейчас я не могу ничего обещать.
— Гарри, — одновременно, перекрикивая друг друга, закричали они, — этого больше, чем достаточно. Ты подарил нам надежду, и теперь мы знаем, что там, куда самим нам попасть не суждено, у нас есть друг. Все мертвые должны быть рады подобному счастью. И они действительно радуются, ибо ты обладаешь такими великими возможностями.
Гарри направился дальше, вышел с территории кладбища на пыльную дорогу и повернул направо, в сторону Бухареста. Возбужденные голоса обитателей кладбища постепенно стихли за его спиной. Теперь они шепотом беседовали между собой о Гарри, но к нему больше не обращались. Он не сомневался в том, что приобрел множество новых друзей. "Однако, пройдя по дороге около мили, он повстречал двоих, которые его друзьями отнюдь не были. Напротив...
Навстречу ему пронеслась черная машина, но тут же он услышал резкий скрип тормозов и, оглянувшись, увидел, что машина круто развернулась в обратную сторону. С этого момента Гарри почувствовал, что ему грозят неприятности. Когда же машина нагнала его, остановилась, и из нее выскочили люди, он уже не сомневался в правильности своих предположений и точно знал, что попал в беду.
На них не было формы, но людей этого сорта Гарри смог бы узнать повсюду. Он уже встречал их раньше, не именно этих людей, но других, точно таких же, как эти. В этом не было ничего странного, ибо все они — на одно лицо. В своих темно-серых костюмах и фетровых шляпах с мягкими полями, позаимствованных, казалось, прямо из 30-х годов, они ничем не отличались от сотрудников советского КГБ, да и служили, практически, точно в такой же организации — румынской секуритате. Один из них был маленького роста, худой, похожий на хорька; другой, высокий, шагал враскачку, а лицо его при этом было начисто лишено всякого выражения. Впрочем, лица обоих были полускрыты широкими полями шляп.
— Ваше удостоверение личности! — рявкнул маленький, протягивая руку и щелкая пальцами.
— Бумаги, документы, визу, — медленно, с расстановкой потребовал второй.
Оба заговорили с ним по-английски, но Гарри был захвачен врасплох и настолько удивлен, что тут же попался на удочку.
— Я... у меня есть только паспорт, — также по-английски ответил он и полез во внутренний карман пиджака.
Прежде чем он успел вытащить свой фальшивый греческий паспорт, маленький и тощий выхватил пистолет и ткнул уродливым дулом в бок Гарри.
— Без глупостей, мистер Гарри Киф, — проскрежетал он. И едва Гарри вытащил из кармана руку, маленький буквально выдернул из нее документ и подал тому, что повыше.
Пока маленький уверенно и профессионально обыскивал Гарри, высокий внимательно изучал паспорт. Потом он вытянул руку так, чтобы маленький смог взглянуть на паспорт, не теряя при этом Гарри из виду. Оба мрачно и холодно усмехнулись, а Гарри вдруг подумал, что они сейчас очень похожи на оскалившихся акул. Но одновременно он понял и то, что они его поймали и что он перед ними бессилен.
В последний раз он оказывался в столь сложной ситуации на Лейпцигском кладбище, куда пришел, чтобы впервые побеседовать с Мёбиусом. Тогда он сумел выбраться из переделки, воспользовавшись пространством Мёбиуса. Он тогда также использовал все свои практические и теоретические знания в области боевых единоборств, которым обучили его некоторые из мертвых друзей, мастера своего дела. Он и сейчас прекрасно владел ими, но в то время он был намного моложе, не, обладал большим опытом и легко впадал в панику. Теперь он стал гораздо спокойнее, и его хладнокровие имело свои причины и было вполне оправданным: за прошедшие годы Гарри лицом к лицу сталкивался с такими кошмарами и ужасами, которые этим головорезам и не снились!
— Значит, мы ошиблись, — саркастически произнес длинный. По-английски он говорил вполне сносно, хотя и с небольшим акцентом. — Вы вовсе не Гарри Киф, которого мы ищем, а гражданин Греции по имени... Гарри Киокис... Ах еще и торговец антиквариатом! Так-так, понятно... Грек, который говорит только по-английски?..
Тот, что был похож на хорька, был более прям и груб.
— Где вы провели эту ночь, Гарри? — спросил он, еще глубже вдавливая Гарри под ребра пистолет. — Какого предателя вы прячете и покрываете, мистер шпион?
— Я... я был один, — ответил Гарри, хотя это не совсем было правдой. Он указал на свой портплед:
— Я спал на открытом воздухе. Там, внутри, лежит мой спальный мешок.
Высокий взял из его руки портплед, открыл и вытащил оттуда спальный мешок. К мешку прилипли комочки грязи и несколько травинок. Теперь уже лицо полицейского агента утратило свою бесстрастность. На нем проявилось обескураженное выражение, правда, всего лишь на несколько мгновений.
— Теперь понятно, — сказал он. — Ваш агент не появился, и вам пришлось самому выходить из положения. Что ж, хорошо, но, может быть, вы нам все-таки скажете, с кем именно вы должны были встретиться?
