В 2012 году, когда Путин снова стал президентом, несмотря на все заявления о победе, Москва по-прежнему продолжала ежедневную борьбу с группами исламских боевиков, повстанцев и с террористическими атаками на Северном Кавказе. С точки зрения Путина, определенные успехи оказались достигнуты. Российское государство было обескровлено
[222]
двумя чеченскими войнами, но в целом их пережило.
К концу 2000-х почти все чеченские сепаратисты, руководившие республикой в 90-е годы, были, в прямом смысле слова, уничтожены. Отделение Чечни в 1991 году было отменено, и республика снова стала частью Российской Федерации. Тем не менее Владимир Путин осознавал, что Чечня чуть не развалила Россию на части и что новая война на Северном Кавказе может привести к такому же результату. В начале второй войны, давая интервью для книги «От первого лица» (в разговоре о том, «чтобы разбабахать этих бандитов»), Путин отметил, что, если бы не удалось закончить войну в Чечне, российское государство мог постигнуть коллапс: «Поверьте мне, еще в 1990–1991 годах я точно знал, как это ни самоуверенно звучит, что при том отношении к армии, которое сложилось в обществе, к спецслужбам, особенно после распада СССР, страна окажется уже очень скоро на грани развала. Теперь о Кавказе. Ведь по существу, что такое сегодняшняя ситуация на Северном Кавказе и в Чечне? Это продолжение развала СССР. Ясно же, что это когда-то надо останавливать. Да, какое-то время я надеялся, что с ростом экономики и развитием демократических институтов этот процесс будет заторможен. Но жизнь и практика показали, что такого не происходит…
…если мы сейчас, немедленно это не остановим, России как государства в ее сегодняшнем виде не будет. Тогда речь шла о том, чтобы остановить развал страны. Я исходил из того, что мне нужно будет это сделать ценой политической карьеры. Это – минимальная цена, которую я готов был заплатить.
Я посчитал: несколько месяцев у меня есть, чтобы консолидировать вооруженные силы, МВД и ФСБ, чтобы найти поддержку в обществе. Хватит ли времени – вот только об этом и думал.
Я был убежден, что если мы сейчас не остановим экстремистов, то через некоторое время нам грозит вторая Югославия на всей территории Российской Федерации, югославизация России»
[223]
.
Этот ответ изобиловал классическими для Путина темами и отсылками, которые отражают три его образа: «Государственник», «Человек истории» и «Специалист по выживанию». Опасность крушения государства, важность пожертвовать чем угодно для предотвращения этого и императив обеспечения единства являются основными, перекрывающими друг друга элементами этих «образов» и связывают их друг с другом. В рамках образа «Специалист по выживанию» использование термина «экстремисты» очень показательно. Экстремисты – угроза выживанию государства. В данном случае он имеет в виду не только чеченских исламистов и сепаратистов. Путин прекрасно понимает, что подъем конкурирующих националистических и сепаратистских движений (включая «русский» экстремизм) сыграл важную роль в распаде и Российской империи, и Советского Союза. Подобные движения сильно ослабили целостность Российской Федерации, в том числе помогая спровоцировать войну в Чечне
[224]
. Вынужденный вести борьбу с чеченцами до конца, Путин нуждался в другой стратегии, выходящей за пределы поля боя. И в данном случае на помощь ему пришел еще один урок из «Улиц «песчаных карьеров» – уважение к противнику.
Выживание через единство – примирение с Чечней
Попытка Чечни получить независимость и жестокое возмездие Москвы привели к кризису, который с 90-х разъедает отношения между мусульманскими общинами России, так же как и общинами других граждан нерусского происхождения, и православными славянами. Это ставит под угрозу путинскую концепцию единого и неделимого «российского народа», которую он видит жизненно важной для выживания России как единого многонационального государства
[225]
.
Война в Чечне и операции против повстанцев в регионе привели к тому, что разрушенные экономики Чечни и соседних республик Северного Кавказа стали целиком зависеть от субсидий Москвы. На фоне экономического кризиса 2008 года это вызвало негативную реакцию со стороны группировок русских националистов.
В конце нулевых столкновения между этническими русскими и представителями народов Северного Кавказа, проживавшими в Москве и других крупных городах, стали частым явлением и зачастую приводили к человеческим жертвам. Во время одного из широко известных инцидентов, случившегося в декабре 2010 года прямо у стен Кремля, на Манежной площади, митинг, посвященный памяти русского футбольного фаната, убитого во время ссоры с группой молодых людей из одной из северокавказских республик, превратился в кровавую потасовку. Толпа из нескольких тысяч человек вступила в противостояние с полицией. Этот случай широко освещался средствами массовой информации как знак того, что межнациональное напряжение в России нарастает и что расовые восстания, подобные случающимся в Европе и США, скоро могут стать реальностью российской политической жизни
[226]
. Один из русских националистических лозунгов: «Хватит кормить Кавказ!» – даже был использован в декабре 2011 года, во время протестов против парламентских выборов. Пламенные призывы к изменению политики в сторону этнических русских и «очищению сердца России от чеченцев» стали основными элементами выступлений Владимира Жириновского и других политиков националистического толка
[227]
.
