Тетя Мэй подхватила маму под руку, и они улыбнулись друг другу. Они никогда по-настоящему не ссорились, тем более по пустякам. Я была благодарна этим замечательным женщинам. Они развеяли мои сомнения.
Мама с тетей были совершенно правы. Это меня совершенно ни к чему не обязывает.
— У тебя все получится. Ведь ты не умеешь проигрывать, — подмигнула мне мама, и меня сразу отпустило.
— Мне пора. Спасибо, что приехала, — посмотрев на часы, сказала я тете Мэй.
— Нет проблем.
Уже на пороге я обняла сперва тетю, потом — маму.
— Повеселись, — шепнула мне она и, взяв за руку Мэй, удалилась к себе.
Я же поправила платье и спустилась вниз.
Прежде чем постучать в дверь комнаты Хейла, я помедлила и задержала дыхание. Дверь открыл не лакей, а сам Хейл. При виде меня он был явно сражен наповал.
— Выглядите фантастически, — выдохнул он.
— Спасибо, — улыбнулась я. — Вы тоже.
Хейл также принарядился, что придало мне уверенности, да и вообще мне понравился его стиль. На сей раз он обошелся без галстука и расстегнул верхнюю пуговицу рубашки. А то, что над жилетом... в целом тоже было весьма недурно.
Хейл сунул руки в карманы:
— Итак, нам куда?
Я махнула рукой в конец коридора:
— Нам сюда, а потом на четвертый этаж.
Он стоял, задумчиво раскачиваясь на носках, но затем предложил мне руку:
— Ведите меня.
— Хорошо, — направившись к лестнице, сказала я. — Что ж, я знаю основные факты. Хейл Гарнер, девятнадцать лет, Белкур. Однако все эти анкеты слишком сжатые и сухие. Может, расскажете о себе?
— Ну, я тоже старший ребенок в семье.
— Неужели?
— Да, у нас в семье три мальчика.
— Ух ты! Сочувствую вашей маме.
— Она, в общем, не против, — улыбнулся Хейл. — Мы напоминаем ей о папе. И когда кто-то из нас слишком шумно себя ведет или смеется над тем, над чем смеяться нельзя, мама только вздыхает и говорит, что мы точь-в-точь как папа.
Мне не хотелось спрашивать, но, с другой стороны, надо было понять, что к чему.
— А что, ваши родители в разводе? — бросила я пробный камень.
— Нет. Папа умер.
— Мне жаль. — Получилось ужасно неудобно. Не стоило бередить его раны.
— Ничего страшного. Откуда вам было знать?
— А могу я спросить, когда он умер?
— Почти семь лет назад. Понимаю, звучит несколько странно, но иногда я даже завидую Бо, своему младшему брату, которому было всего шесть, когда это случилось. Да, он помнит папу, но не так, как я. Понимаете? Иногда меня слишком тяготят воспоминания.
— Спорим, он тоже вам завидует, но совершенно по другой причине.
— Никогда об этом не думал, — грустно улыбнулся Хейл.
Затем мы молча поднялись по парадной лестнице. Уже на площадке четвертого этажа я снова продолжила допрос:
— А чем занимается ваша мать?
— Ну, в данный момент она работает секретарем в местном университете. Она... словом, ей было трудно найти хорошую должность, но маме нравится, и вообще, она уже давно там трудится. Я начал свой рассказ словами «в данный момент», потому что раньше мама частенько меняла работу, но сейчас, похоже, вполне довольна. Да, я вроде бы говорил во время нашей первой встречи, что мой папа был Двойкой. Он был известным спортсменом. Ему сделали операцию на колене, потом образовался тромб, и у него отказало сердце. До замужества и при жизни папы наша мама ни дня не работала. Но после папиной смерти оказалось, что она была способна лишь на то, чтобы быть женой баскетболиста.
— Ой, нет.
— К сожалению, да.
Я была рада, когда мы наконец оказались в гостиной. И как папе тогда удалось справиться с этим ужасом? Как он смог просеять всех этих девушек и выбрать среди них себе жену? Вот я, например, уже через пять минут была сыта по горло своим первым свиданием.
— Ух ты! — восхищенно присвистнул Хейл, когда мы вошли внутрь.
Из окон гостиной на четвертом этаже открывался потрясающий вид на вечерний Анджелес в мягком закатном свете. Я специально попросила не включать электричество, чтобы мы могли полюбоваться захватывающим зрелищем.
Столик посреди комнаты был уставлен тарелками с самыми разными пирожными и бутылками с десертным вином. Мне еще никогда в жизни не приходилось организовывать романтический вечер, но, по-моему, для первого раза я справилась совсем неплохо.
Хейл галантно отодвинул для меня стул и присоединился ко мне за столом.
— Я не знала, что вы предпочитаете, а потому распорядилась подать пирожные на любой вкус. Шоколадные, естественно, ну а еще лимонные, ванильные и с корицей.
Хейл уставился на тарелки с угощением так, словно не верил своим глазам.
— Послушайте, — начал он, — не хочу показаться невежливым, но если вы уже выбрали себе пирожное, то советую взять его прямо сейчас, так как я способен умять все блюдо за один присест.
— Угощайтесь на здоровье, — рассмеялась я.
Он взял миниатюрное шоколадное пирожное и целиком запихнул себе в рот:
— Ммм...
— Попробуйте с корицей. Оно полностью изменит вашу жизнь.
Мы принялись за пирожные и какое-то время молча наслаждались едой. Я уже начала было подумывать, что, возможно, для первого вечера этого более чем достаточно. Сейчас я была на безопасной для себя территории, ведь о десертах я могла рассуждать часами. Но затем Хейл без предупреждения снова заговорил о своей жизни:
— Итак, моя мама работает в университете, ну а я — в городе у одного портного.
— Да неужели?
— Угу. Меня очень интересует одежда. По крайней мере, сейчас. Сразу после папиной смерти у нас возникла напряженка с деньгами, и я научился латать прорехи в куртках братьев и перешивать рубашки, ставшие им малы. А еще у мамы была куча платьев, которые она собиралась продать. Пришлось комбинировать оставшиеся, чтобы обновить ее гардероб. Получилось, конечно, не идеально, но со временем я настолько поднаторел в этом деле, что в результате портной взял меня на работу. Я очень много читаю и потихоньку учусь у Лоренса — это мой босс. Время от времени он разрешает мне осуществлять собственные проекты. И теперь я вполне доволен жизнью.
— Вы определенно один из самых элегантных парней из вашей группы, — усмехнулась я.
Хейл застенчиво улыбнулся:
— Ну, это не так уж и сложно, когда есть из чего выбирать. И у меня отличный слуга, который следит за тем, чтобы все было подогнано идеально. Не уверен, что он одобряет то, как я составляю комплекты, но мне хочется выглядеть настоящим джентльменом и одновременно оставаться самим собой, если вы понимаете, о чем я.
