Павел ни на секунду не сомневался в том, что Рузанна не тренькнет – не такой она человек. Особый! Со всех точек зрения! Включая такие, о которых Павел даже стеснялся вслух говорить.
Однако Ворон остался непоколебим. И о том, что Сновид выполняет особо секретное задание, знали только пять человек: Правитель Воислав, Ворон, Бортник, лейтенант Крот и Ванька Бугай. Ну и Ермил, разумеется, – куда без него, мерзавца. А вот Рузанна ничегошеньки не знала.
И это обстоятельство очень огорчало Павла. Ринат, разумеется пообещал, что сразу объявит Павла героем. Как только завершится операция по ликвидации шайнов. Но до этого же еще дожить надо. Или, в крайнем случае, мужественно принять смерть. Тогда Рузанна будет плакать о погибшем герое.
Однако перспектива посмертной славы Павла как-то не очень устраивала. Не хотелось думать о такой перспективе. А вот о Рузанне думалось охотно. Со всех точек зрения.
А затем появился кешайн и отвел Павла в уже знакомую каюту. Он не стал связывать перебежчику руки, и тот счел это обнадеживающим признаком. Глядишь и поверят «ящеры» в их план. Почему бы и нет?
В каюте на этот раз пахло табаком. Ароматно пахло – забивая другие запахи. Хайн сидел в своем кресле с высокой спинкой. А вот на кушетке у стены Сновида поджидал старый знакомец – шам Жабо. Увидев Павла, он скривил безгубый рот и прогнусавил елейным голосом:
– Рад тебя видеть живым, хомо.
– …А я не очень.
Сновид ответил после короткой паузы. Нельзя сказать, что он ожидал встретиться с шамом. Но все-таки чего-то подобного опасался. И поэтому быстро справился с волнением.
– В чем дело, хомо? – Жабо изобразил удивление. – Разве так приветствуют старых друзей?
– Какой же ты друг? Подсунул мне яд вместо снадобья.
– Не может быть! Наверное, ты сам что-то перепутал.
– Хватит чесать языки! – прикрикнул хайн. – Садись напротив шама, тобол.
Кешайн, стоявший рядом со Сновидом, взял его за руку и подвел к шаму. Тут же появился юнга-гао с табуреткой в руке. Павел опустился на табуретку. Теперь он находился напротив Жабо, почти утыкаясь голенями в его костлявые колени.
– Что это значит? – спросил Павел. – Зачем здесь этот урод?
– Ты должен отвечать на его вопросы, – заявил хайн. – И не вздумай врать – больше этот номер не пройдет. Хотя бы одно слово неправды – и будешь висеть на крюке.
– А я и не врал, – сказал Павел. – Не для того я сбегал из кремля, чтобы вы меня убили. Я жить хочу. И золото хочу. Кстати, вы не забыли про два килограмма золота?
Хайн сделал вид, что не заметил вопроса.
– Значит, ты хочешь жить? – спросил шам.
– Да.
– Ты любишь золото?
– Да.
– Ты решил обмануть шайнов?
– С какого перепугу? Я же…
– Молчать! – визгливо выкрикнул Жабо. – Отвечать коротко, только «да» и «нет». Будешь болтать – решу, что ты врешь.
– Понял, – миролюбиво отозвался Павел. – Так бы и объяснил сразу, хмырь болотный.
И тут он почувствовал. Это самое. Холодок. Точнее, сначала резко кольнуло в висках. А потом потянуло сквозняком – словно какое-то окошко в черепе распахнулось.
Золото. Мне нужно золото, – подумал Сновид.
– Значит, ты решил обмануть шайнов, – утвердительно бросил Жабо.
Золото… Оно так блестит…
– Нет.
– Ты агент тоболов?
Что может быть лучше золота?
– Нет.
Шам опустил верхние веки.
– Тебя послал Ворон?
Надо попросить больше золота. У шайнов все равно его много…
– Нет.
Жабо нахмурился. Он не мог пробиться сквозь ментальный блок Сновида. И начинал нервничать, потому что не понимал, в чем дело.
Откуда же ему было знать, что Бортник полночи учил Павла ставить ментальные блоки? И научил-таки. Самому примитивному научил. Но больше и не требовалось. Главное, не переборщить, чтобы шам не раскусил системы.
– Ты любишь тоболяков?
Рузанна тоже любит золото…
– Да.
Шам совсем закрыл глаза. Зато щупальце на лбу раздулось, как пиявка, и медленно шевелилось.
– Ты любишь Рузанну?
Рузанна… Как она хороша…
– Да.
В голове уже не сквознячок гулял, а настоящий ветер. Ледяной и пронизывающий. Словно шам хотел выдуть все лишние мысли Павла, добравшись до дна мозга.
– Рузанна знает, что ты агент Ворона?
Рузанна, милая…
– Что за дурацкий вопрос?! – возмущенно воскликнул Павел. – Так нечестно!
Жабо хмыкнул. И мгновенно задал очередной вопрос:
– Ты готов предать тоболяков?
Рузанна лучше, чем золото…
– Да.
– Ты любишь шайнов?
Хотя золото, это тоже здорово…
– Нет.
На лбу Жабо выступили крупные капли пота.
– Ты ненавидишь шайнов?
Не зря красивых девушек называют золотцем…
– Да.
– Тебе жалко тоболяков, хомо?
Золото, это золото…
– Да. – Павел видел пот на сморщенном лобике шама, и чувствовал, что тоже потеет. Наверное, еще сильнее.
– Ты заврался, хомо, – с удовлетворением заявил Жабо. – Ты любишь своих тоболяков и ненавидишь шайнов. Зачем же ты тогда сбежал и идешь на предательство?
– Как мне отвечать?
– Как сможешь.
– Я не вру. Я люблю тоболяков, потому что это мой народ. Но еще больше я люблю жизнь. Что же мне теперь – казнь принимать? Меня оклеветали, а я же еще и отвечай? Нет уж, я не идиот… А что касается шайнов… Конечно, они наши враги. Из-за них все зло. Если бы не они, я бы, может, уже свадьбу с Рузанной играл. С чего мне их любить?
– Утомил со своей Рузанной, – процедил Жабо. – Сказал бы уж прямо – любишь жизнь и золото. Потому и пошел на измену.
– Кстати, насчет золота, – сказал Павел. – Я тебе задаток отдал – целый «золотой». Помнишь? А у меня золотые монеты на полу не валяются. Верни мне монету.
– Ты сам виноват, что не пришел на следующий день. Это был форс-мажор. Я не обязан возвращать монету.
– Зажилил, хоммучий потрох? – грозно произнес Павел. – Это ты мне ловушку подстроил. Или монету гони, или отдавай «шамий амулет». А то врежу так, что в стенку влипнешь. Не посмотрю, что старик.
– Тихо! – скомандовал хайн. – О каком амулете речь? Я ничего не понял.
