Мрачный до сих пор Кубатай повеселел, достал из ножен огромный
кинжал и принялся за еду. Зазвучала тихая приятная музыка. Люди (и мы в их
числе) лакомились фруктами и незнакомыми нам яствами, негромко переговариваясь.
Когда на нас почти перестали обращать внимание, Ережеп встал из-за стола и
подошел к нам. Слегка поклонившись, он с помощью Смолянина спросил:
— Думаю, вы многое хотите узнать у меня?
Стас утвердительно закивал, но с набитым ртом сказать ничего
не мог. А я попросил объяснить нам наконец, что это за «защита реальности» и
почему флот могли расформировать сразу после нашего прибытия.
— Это тайна всеземной категории (вообще-то Смолянин
опять сказал «всемирной крутизны», но так, наверное, будет правильней), —
начал он. — Но вы и сами — всемирная тайна. Думаю, ничего страшного не
случится, если одна тайна узнает другую.
И вот что он нам рассказал.
Когда ученые теоретически доказали возможность путешествия
во времени, они пришли к выводу, что, если кто-нибудь отправится в прошлое,
погибнет весь мир.
Мы не поняли почему, и он привел пример. Если отправиться в
доисторические времена и поохотиться там на обезьян, можно пристрелить и такую,
у которой было много внуков и правнуков, а от этих внуков и правнуков произошли
люди. Они построили дома, чего-то там изобрели, написали книги, ну и так далее.
Всего этого уже не будет. Мир станет другим. Но ведь и тот мир, из которого мы
прибыли, тоже был на самом деле. И вот два этих мира — старый и новый — в одно
и то же время оказываются в одном месте. Плотность вещества реальности
удвоится, и произойдет взрыв. Не останется абсолютно ничего.
Ережеп добавил, что в теории не надо даже пристреливать
обезьяну. Появишься в прошлом, сделаешь вдох, и все — мир переменился. Взрыв —
и нет никакого будущего.
Узнав все это, люди так перепугались, что запретили всякие
попытки построить машину времени. И была создана специальная организация —
Департамент Защиты Реальности (ДЗР), — которая этим и занимается. Его
называют просто «Департамент», потому что все, что с ним связано, напрочь
засекречено, и к тому же все прекрасно понимают, о чем речь.
Департамент — самая могущественная организация на Земле.
Когда надо, он диктует свою волю и Всемирному правительству, а оно слушается
без разговоров. У Департамента — куча агентов, и вся информация Земли проходит
через него и обрабатывается огромным компьютером. Он-то и обратил внимание на
легенду о том, что в двадцатом веке двое братьев нашли машину времени и
отправились в будущее. Проанализировав всю прямую и косвенную информацию, касающуюся
этой легенды, компьютер, на удивление всему Департаменту, выдал степень
вероятности — семьдесят процентов. Значит, отмахнуться от этого было уже
нельзя, ведь тот, кто может попасть из прошлого в будущее, может потом, по
незнанию, попытаться на той же машине времени вернуться обратно в прошлое. А
это — конец. Вот и была создана хронопатрульная служба — чтобы встретить гостей
из прошлого и уничтожить их опасную машину.
— Но почему в космосе? — удивился я.
— Так подсказала теория. В отличие от путешествия в
прошлое, перемещение в будущее безопасно для реальности, но не для самого
путешественника. Ведь в будущем на том месте, где он появится, уже есть
какое-то вещество, хотя бы воздух. Поэтому появляться можно только в вакууме, в
космосе. И ученые решили, что хроноскаф должен быть устроен так, чтобы
одновременно с перемещением во времени он перемещался и в околоземное
пространство.
— А откуда вы узнали, где именно и когда мы
появимся? — спросил Стас.
— А мы и не знали. Потому-то хронопатрульная служба и
прочесывает все околоземное пространство уже почти двести лет.
— Ясно, — сказал Стас. — А откуда вообще
взялся наш хроноскаф?
— А вот это неизвестно и нам, — ответил
Ережеп, — мы уверены только в том, что нигде на Земле сделать его
невозможно — Департамент не дремлет. Вероятнее всего, он был создан какой-то
древнейшей цивилизацией, возможно даже нечеловеческой. Но в ход его так и не
пустили. Почему — мы можем только гадать. Вероятно, его создатели не сразу, но
поняли, какую угрозу миру несет их изобретение…
И тут до Стаса дошло:
— Так вы что, домой нас отправлять не собираетесь?
У меня аж дух захватило, когда он это спросил. Меня ведь
самого давно подмывало задать этот самый главный вопрос. Но я боялся услышать
ответ…
— Очень сожалею, — сокрушенно покачал головой
Ережеп, — но это абсолютно исключено. Постарайтесь понять: прошлого нет.
Уже пятьсот лет как нет.
Я почувствовал, как к горлу подкатил комок. Это что же
выходит, и мама с папой умерли пятьсот лет назад? А как они, наверное,
переживали, когда мы исчезли…
— А если, например, мне тут у вас не нравится? —
агрессивно спросил Стас.
Ережеп сочувственно кивнул и развел руками.
В этот момент тихая, льющаяся со всех сторон музыка резко
изменилась, стала ритмичной и напористой. Боковые двери зала вновь
распахнулись, и к столу подплыли платформы, нагруженные сосудами самых разных
форм и цветов. Ясно было, что это напитки. Ережеп вернулся на свое место.
Стас глянул на меня мокрыми глазами:
— Костя, давай напьемся с горя, что ли?
— Балда, — ответил я, хотя и сам чувствовал себя
паршиво. — Кто же тебе даст?
— А вот и даст, — сказал Стас решительно и сдернул
с проплывающей мимо платформы красивую бутыль с обернутым фольгой горлышком.
Похоже, шампанское прошло через века неизменным.
Корча от натуги рожи, Стас с остервенением принялся
скручивать с пробки проволочку. Ережеп, Смолянин и остальные сидящие поблизости
озадаченно за ним наблюдали. Стас поднял голову, зло глянул на них и пояснил:
— Русская традиция двадцатого века: после еды детям
дают шампанское.
Пробка с грохотом вылетела из горлышка и угодила в люстру.
Почти полбутылки пеной выплеснулось на стол. Остальное Стас разлил в два
странных несимметричных сосуда. Ему, как всегда, поверили, и хлопки пробок
раздались со всех сторон. Стас поднял бокал, глянул на меня, шмыгнул носом,
вытер свободной рукой глаза и… залпом выдул половину, потом отдышался и допил.
Я так не смог. Сделал пару глотков и поставил бокал на место. Стас поморщился и
икнул.
— Армахет — ытар Сет,
[14]
— напомнил я
ему.
— Иди ты, — махнул рукой Стас и блаженно откинулся
на спинку кресла.
Самый молодой из присутствующих, пестрый парнишка, которого
я приметил с самого начала, поднялся с бокалом в руках и что-то сказал.
