— Он предлагает выпить за смелых детей, — перевел
Смолянин.
Все встали и опорожнили свои сосуды. Выпив, молодой
сотрудник Департамента заговорил снова, и Смолянин перевел нам, что тот сгорает
от любопытства и хочет о многом нас расспросить. Не будем ли мы столь любезны и
не ответим ли мы на несколько вопросов.
— Валяйте, — сказал Стас и поднялся с ненормальным
блеском в глазах.
— Где и каким образом вы обнаружили хроноскаф?
— Сами сделали, — не задумываясь ответил
Стас. — Взяли швейную машинку, компьютер, бочку из-под кваса и этот… как
его… — Стас наморщил лоб. — Плазмогенератор, вот, прикурочили, и —
порядок.
Я просто обалдел.
— То есть вы хотите сказать, что пятьсот лет назад
людям была известна теория темпорального поля?!
— Не, — ответил Стас, — людям неизвестна. Я
ее сам придумал. С ним вот, — ткнул он пальцем в меня.
Присутствующие принялись возбужденно обсуждать новость.
— Стас, кончай, — сквозь зубы процедил я и показал
ему под столом кулак. Но он снова икнул и продолжил пресс-конференцию.
— Вам не кажется, что ваше заявление граничит с
абсурдом? — порывисто обратился к нему худощавый мужчина с лиловым ежиком
на голове.
— Граничит, — икнув, согласился Стас. — И
что?
— А то, что вы — дети! — вскричал мужчина,
по-видимому ученый, ероша тонкими пальцами свой лиловый ежик. — Со
скольких лет в двадцатом веке юноша считался совершеннолетним?
— С десяти, — не моргнув глазом, заявил
Стас. — Как только исполняется, ему сразу выдают квартиру, швейную машинку
и жену.
Это сообщение вызвало еще большее оживление.
— Вы женаты?
— Я? Э-э-э… Нет, я холостяк. Правда же, Костя? —
Язык его слегка заплетался. — Была одна, Швачкина Ольга из четвертого «Б»…
Только я решил подумать. Ладно, я устал. — Он ладонью остановил желающих
что-то спросить, которых становилось все больше. — Остальные вопросы —
потом.
Он уселся на место, откинулся на спинку кресла и моментально
заснул. Армахет проклятый. Отдувайся теперь за него.
Но отдуваться не пришлось. Один из присутствующих что-то
горячо затараторил. Оказывается, злоупотребляя гипносном, люди давно уже
разучились засыпать самостоятельно, и Стасова способность привела всех в
восторг и умиление.
Кубатай, не выпуская кинжала, подхватил Стаса на руки и
понес из зала. Выглядел он не то как телохранитель юного миллиардера, не то как
маньяк-убийца. Я помахал рукой гостям и в сопровождении Смолянина пошел следом.
Вскоре мы оказались в просторной квадратной комнате без
мебели, стены которой плавно меняли цвет и слегка светились. У входа я заметил
нечто вроде пульта управления.
Смолянин ткнул в какую-то кнопку, и чуть правее центра
комнаты, в полуметре от пола, замерцало овальное облачко. На него-то Кубатай и
уложил Стаса. Тот, сладко посапывая во сне, перевернулся на бок. Херувимчик
пьяный.
Смолянин объяснил мне, как пользоваться пультом, и мы
остались в спальне одни. Теперь я знал, на какую кнопку надо нажать для
создания второй гравикровати, на какую — чтобы получить сеанс массажа, какая
включает музыку, а какая — гипносон.
Но этой кнопкой я пользоваться не стал. Хотя мне и не
спалось. Я все думал о папе, о маме, о кошках… Даже Вальку Мельника вспомнил с
симпатией.
Как же это нас угораздило вляпаться в такую историю?..
Глава 3
в которой мы собирались ехать на охоту, а вместо этого
попали на семинар кулинаров
Я проснулся оттого, что очень захотел пить. Пару минут
повозившись с пультом, я открыл дверь. Осторожно выглянул, есть ли кто в
коридоре. Идти по чужому дому в одних трусах было неудобно, а одеваться — лень.
То, что я увидел, меня озадачило. Слева и справа от двери на
маленьких неудобных стульчиках сидели молодые ребята в желтой форме
хронопатрульных. Оба, похоже, дремали, но в руках крепко сжимали оружие,
похожее сразу и на автомат Калашникова, и на наш пылесос «Шмель».
Нас охраняли. Но от кого?
Стоять дальше, высунув в дверь голову, было глупо, и я
кашлянул. Вышло это у меня хорошо, потому что в горле пересохло и я здорово
охрип. Кашель получился гулкий и раскатистый. Охранники подскочили на своих
стульях и направили на меня автоматы-пылесосы.
Я струхнул. Надо было что-то делать, пока они не начали
палить с перепугу. Жалко улыбнувшись, я сказал:
— Ква-ква!
Охранники мрачно квакнули в ответ и чуть-чуть опустили
стволы автоматов.
— Пить, — попросил я. — Ребята, я пить хочу!
Желтые мундиры смотрели на меня, как японец на чукчу. Вроде
и похож, а говорит что попало.
— Water, — начал я снова. — Вода! Куц!
[15]
Ни фига.
— Drink. Пить. Ап-куц.
[16]
Они меня не понимали.
— Что ж делать, у меня этот, как его… сушняк, — в
отчаянии начал я.
— Суш-няк? — радостно заулыбались охранники. И
разом вытянули из-за спины — там у них на форме были нашиты карманы —
прозрачные фляги.
Я растерянно взял их и скрылся в нашей комнате. Похоже,
слово «сушняк» было одним из немногих русских слов, вошедших во всеземной язык.
Стас ворочался на своем «облачке» и что-то мычал во сне.
— Вставай, алкоголик! — сказал я и вручил полупроснувшемуся
брату бутылку. Сам уселся на пол и стал скручивать колпачок.
— Голова… — простонал Стас.
— Пить надо меньше, — наставительно сказал я и
глотнул из бутылки. С некоторым испугом — вдруг там пиво или еще какая гадость?
Но там оказался странный газированный напиток, солоновато-сладкий на вкус. Мне
сейчас было не до вкусовых тонкостей. Я выхлебал бутылку и развалился на полу.
Жажда прошла мгновенно. Язык к горлу больше не прилипал.
— Это… это… не оно? — с подозрением спросил Стас,
глядя на желтоватую пузырящуюся жидкость.
— Что «не оно»?
— Не… не то, что вчера?..
— Нет, не шампанское.
Стас сел, держась руками за голову. Посидел так, потом стал
тихонечко пить из бутылки.
