а. Шифровка из Чунцина сообщает из китайских источников, что японцы взяли твердый курс на нападение на нас, избрав закрытие Сангарского пролива и пролива Лаперуза в качестве первого этапа;
б. Шифровка из не названного мне Рузвельтом источника о том, что японцы сконцентрируются на проникновении в Южный Индокитай, создании там морских и воздушных баз и затем на проникновении в Сиам для последующей атаки в тыл Сингапуру и в Голландскую Индию, и что немцы рекомендуют японцам идти именно в этом направлении, не рисковать на данном этапе столкновением с нами, а связывать американские и английские силы в Тихом океане, выжидая германской “победы” над нами, после которой японцы должны будут ударить по СССР. В качестве “цены” немцы обещают японцам наше Приморье;
в. Шифровка из китайского источника в Берлине сообщает о том, что японцы, как только договорятся через немцев в Виши о расширении их зоны влияния в Индокитае и без военных действий закрепятся там, перейдут к блокаде берегов СССР и затем нападут на него.
Рузвельт заявил, что эта противоречивая информация о намерениях Японии, затрагивающих и американские, и советские интересы, действительно отражает глубокий раскол внутри правящих кругов Японии, часть которых боится упустить выгодный момент для агрессии, а другая часть более реалистически осознает экономическую слабость Японии, истощенность народа, опасается экономических репрессий со стороны американского правительства, боится воздушного удара со стороны СССР. Рузвельт в заключение этой части беседы заявил следующее: “Если все же случится так, что возьмут верх авантюристические элементы, то я надеюсь, что ваша авиация выберет хороший, ветреный день и засыплет картонные города Японии доброй порцией зажигательных бомб. Японский народ не виноват, но, видимо, не будет другого средства дать понять правителям Японии безумие их политики за последние годы. Тогда они поймут. Не сомневаюсь в вашем воздушном превосходстве над японцами. По нашим сведениям, у вас на Дальнем Востоке не менее двух тысяч самолетов, уже проявивших себя в стычках с японцами”»
{306}.
Как видно из этой беседы советского посла с американским президентом, Рузвельт постарался избежать прямого ответа на поставленный Москвой вопрос о конкретных мерах США, противодействующих нападению Японии на Советский Союз. Будучи не уверенными, сможет ли СССР продолжать сопротивление Германии, президент США и его ближайшие советники не спешили осложнять американо-японские отношения заявлениями о переходе на сторону СССР в случае его конфликта с Японией. По сути дела, Рузвельт рекомендовал советскому руководству полагаться в основном на собственные силы.
Тем временем американцы продолжали осуществлять тактику, сформулированную Уэллесом, — «оставлять японцев в неведении о действительных намерениях США». Советское же правительство продолжало усилия, направленные на то, чтобы добиться от США твердого заявления, которое затруднило бы развертывание агрессивных действий Японии против СССР. В ответ на это высокопоставленные представители США в конфиденциальных беседах «успокаивали» советского посла, обещая Москве создание вокруг Японии блокадного кольца. Военно-морской министр США Ф. Нокс говорил Уманскому: «С этой задачей наш тихоокеанский флот в нужный момент справится успешно, флот в прекрасном состоянии, наши корабли лучшие в мире. В нашей блокаде будут участвовать и англичане. Да и вы не будете дремать. Японцы этого не могут не понимать»
{307}.
Уклончивой оставалась позиция США и в вопросе о поставках в СССР вооружения и военных материалов. Это было связано с сохранявшимися в Вашингтоне прогнозами о неспособности СССР противостоять Германии. «Высшие военные авторитеты, — свидетельствовал Уэллес, — упорно уверяли Рузвельта в том, что СССР не только не сможет сдержать германский натиск сколь-нибуць продолжительный срок, но что немцы неизбежно захватят всю Россию к западу от Урала»
{308}. В июле аналитиками Белого дома высказывалось мнение о том, что СССР сможет продержаться в войне с Германией самое ограниченное время, а именно не более 12 недель
{309}.
В конце июля Советский Союз посетил личный представитель американского президента Г Гопкинс. Цель его поездки в Москву состояла в том, чтобы выяснить, «как долго продержится Россия»
{310}. К этому американское правительство побудило подписанное 12 июля 1941 г. в Москве советско-английское соглашение о совместных действиях в войне. Как известно, на состоявшихся переговорах с послом Великобритании С. Криппсом Сталин и Молотов напрямую заявили о неотложной необходимости создания антигитлеровской коалиции. При этом в Кремле считали, что в такой коалиции примут активное участие и Соединенные Штаты, если не сразу военное, то, по крайней мере, экономическое. Еще 30 июня советское правительство представило правительству США список материалов, в которых нуждался СССР. Одновременно был поставлен вопрос о предоставлении США Советскому Союзу кредита на пять лет.
Прибыв в Москву 30 июля, Гопкинс был сразу же принят Сталиным. На следующий день переговоры советского лидера с представителем Рузвельта были продолжены. На них Гопкинс получил полную информацию о положении на советско-германском фронте и неотложных нуждах советских вооруженных сил. Беседы со Сталиным произвели на Гопкинса большое впечатление. В первом же отчете Рузвельту из Москвы он писал: «Я очень уверен в отношении этого фронта… Здесь существует безусловная решимость победить»
{311}. Лишь после этого правительство США стало рассматривать вопрос о поставках вооружения и других товаров в СССР.
2 августа между послом СССР Уманским и исполнявшим обязанности государственного секретаря США Уэллесом состоялся обмен нотами об экономическом содействии США Советскому Союзу. В согласованной с Рузвельтом ноте Уэллеса указывалось: «Правительство Соединенных Штатов решило оказать все осуществимое экономическое содействие с целью укрепления Советского Союза в его борьбе против вооруженной агрессии. Это решение продиктовано убеждением правительства США, что укрепление вооруженного сопротивления Советского Союза грабительскому нападению агрессора, угрожающего безопасности и независимости не только Советского Союза, но и всех других народов, — соответствует интересам государственной обороны Соединенных Штатов»
{312}.
За несколько дней до визита Гопкинса в СССР правительство США было вынуждено наконец предпринять в отношении Японии конкретные санкции. Однако это было связано не с опасностью японского нападения на СССР, а с расширением японской вооруженной экспансии в южном направлении.
23 июля японское правительство вынудило французское марионеточное правительство Виши подписать соглашение о размещении японских войск в Южном Индокитае. Вслед за этим Южный Индокитай был оккупирован японскими войсками. Тем самым создавалась прямая угроза Малайе, Сингапуру, Голландской Индии и Филиппинам. Это был прямой вызов США и Великобритании. Премьер-министр Великобритании Черчилль потребовал от США предпринять жесткие меры против японской вооруженной экспансии.
